— Что ты наделал?! — воскликнул в ужасе пират, наблюдая, как его искусственные руки разлетаются в разные стороны. — Ты меня изуродовал!
— Изуродовал? — удивился я. — Наоборот, теперь ты хоть на человека стал похож, а не на паукообразного…
— О, я несчастный! — завопил Го Фэнь, катаясь по полу. — Убей меня солдат, я опозорен… У меня нет, ни корабля, ни четырёх рук. Жизнь моя потеряла смысл!
— Прекрати истерику, — сказал я.
— Молчи, падла!
— И перестань ругаться…
— Тебе говорить легко, я мне, как смотреть в глаза людям? Я потерял уважение команды! — не успокаивался пират, кивая на толпу хунхузов, окружившую нас.
Все эти бедолаги стояли теперь молча раздавленные произошедшем не меньше, чем их командир. Никто из них не мог поверить, что великий Го Фэнь «Язык наружу» побеждён каким-то незнакомцем, практически мальчишкой. И сейчас они выглядели растерянными, как маленькие беззащитные дети, потерявшиеся в большом городе.
— Могу тебя успокоить, — ответил я, Го Фэню, — Авторитет тебе не понадобится, так как, это больше не твоя команда, а моя.
— Что?!
— Ты же сказал, что знаешь законы? — продолжал я, специально повысив голос, чтобы слышали все присутствующие. — Мне нужно снова тебе напомнить Кодекс? Капитаном команды побеждённого, становится победитель Поединка чести.
Сразу после этих слов я подошёл к Пападакису и взмахом клинка перерезал верёвку, которая его душила. Тот, не удержавши равновесия, упал на пол и, освободившись от удавки, тяжело задышал, жадно глотая воздух.
— Почему так долго, — вместо благодарности, прохрипел маленький капитан, недовольно посмотрев в мою сторону. — Ещё чуть-чуть и я бы двинул копыта… Вы имперские никогда не торопитесь…
Я усмехнулся такой его реакции, но не успел ничего ответить, потому что Го Фень всё ещё продолжал скулить, лёжа на полу.
— Поднимайся, — сказал я пирату, пряча лезвие сабли обратно в эфес и пристёгивая его к поясу. — Человек прав, я действительно теряю слишком много времени на всех вас.
— Убей меня, я тебе говорю! — снова принялся за своё, Го Фэнь.
— Оружия полно, если хочешь, вышиби мозги себе самостоятельно, — ответил я, подавая ему руку, чтобы помочь подняться. — Лично мне, твоя жизнь не нужна.
— Экипаж не отдам, — буркнул хунхуз, с непониманием, глядя на мой жест и не решаясь двинуться с места.
Я не стал долго ждать, а схватив его под мышки, поднял и поставил на ноги.
— А я не собираюсь спрашивать у тебя, отдашь или не отдашь, — сказал я ему и повернулся к остальным пиратам. — Вы всё видели. Поединок проходил по правилам кланов. Ваш капитан проиграл. Намерены ли вы придерживаться Кодекса и подчиниться мне, как — своему новому главе?
— Ты не хунхуз, ты даже не полукровка, — Го Фэнь всё ещё пытался вести переговоры, — и не можешь возглавить моих людей.
— Молчи, Го Фэнь — ты слабак, — закричали на пирата, его же товарищи, — Ты проиграл и поэтому мы сейчас находимся во власти этого имперца! Мы не можем не подчиниться законам кланов. Будь ты проклят, Го Фэнь!
Пираты стали плевать в сторону своего бывшего капитана и обзывать того последними словами, с переводом которых даже новейший транслятор Василькова не мог справиться. Го Фэнь стоял, как в воду опущенный, размазывая слёзы и слюни по лицу. Вдобавок, он ещё получил смачный пинок под зад, от толстяка, капитана «Македонии».
— Кто теперь — свинюшка-мать?! — закричал на него Айк. — Я тебя предупреждал не связываться с Пападакисом? Предупреждал, что у меня сильные покровители в Империи, а?!
— Как ты понял, мы не радуемся, — в это время, обратился ко мне один из хунхузов, стараясь говорить медленно, подбирая слова, — но вынуждены подчиниться… К сожалению, теперь ты наш командир. Но не думай, что мы будем сражаться за тебя. Хунхузы подчиняются имперцу, но ненавидят его, и не будут сражаться за него…
— Что ж, и это справедливо, — кивнул я, стараясь не показывать волнение. — Решение, которое вы приняли, единственно верное. Но, Го Фэнь прав, говоря о том, что я не могу быть вашим капитаном. Это невозможно, прежде всего, потому, что я служу Империи. А Российская Империя и ваши кланы, как известно, являются смертельными врагами. Пока не знаю, как мне поступить в этой ситуации, но, тем не менее, я принимаю временную власть над вами… Немедленно бросьте на пол всё своё оружие. Освободите всех моряков «Македонии», не причиняя им вреда. Затем, выстройтесь в колонну, и мои офицеры сопроводят вас на крейсер. Там вы будете размещены в закрытых отсеках, где будете ожидать своей дальнейшей участи. Все меня поняли?
Хунхузы безропотно стали бросать на пол свои винтовки.
— И т-так т-тоже можно б-было? — удивлённо произнёс Дорохов, подходя ко мне.
— Если честно, их покорности я удивлён не меньше, — шепнул я в ответ, полковнику. — Пригодилась всё-таки татуировка… Наэма, Кузьма Кузьмич, грузите хунхузов на модули малыми партиями… Сколько их здесь, человек двести? Пусть на «Одиноком» их принимают морские пехотинцы…
— Куда мы их, столько засунем? — недовольно спросила майор Белло, с опаской поглядывая на огромную толпу пиратов.
— Временно, в багажный отсек, — сказал я. — Как только прибудем к месту назначения, сдадим этих горе-вояк местным властям… Хотя…
Мои товарищи отправились выполнять приказания, а я снова повернулся к Го Фэню.
— Эй, престань его бить, — сказал я, замечая как толстяк Пападакис, всё ещё пытается свести счёты со своим обидчиком.
Го Фэнь, униженный и оскорблённый, даже не замечал оплеух маленького капитана.
— Я сейчас подвешу его таким же образом, как он меня, — злорадно воскликнул Айк, пытаясь допрыгнуть до болтающегося конца отрезанной веревки. — Ха, после этого, его точно будут звать — «Язык наружу»…
— Слушай, а ведь Го Фэнь, не пленник мне, а подчинённый, — задумчиво сказал я, пряча улыбку и искоса наблюдая за этими двумя забавными персонажами.
— И что с того? — Пападакис перестал прыгать и насторожился.
— Это означает то, что хоть он и подчиняется мне, но имеет право на самооборону, — вздохнул я, — и поэтому может оказывать сопротивление всем тем, кто кроме меня пытается его, например, повесить.
До Го Фэня начало доходить, что он не обязан терпеть издевательства маленького злого капитана. Айк осознал опасность гораздо раньше и тут же спрятался за мою спину.
— Ладно, иди со своей командой, — приказал я пирату.
Го Фэнь тяжело вздохнул, подобрал с пола две своих руки-манипулятора, и поплёлся вслед за медленно выходящей из рубки, колонны безоружных пиратов.
— Ну, рассказывай, — повернулся я к толстяку. — Кто ты, и куда направляешься?
— Уверен, что моё имя тебе знакомо, — важно заявил капитан, — Перед тобой, Аякс Пападакис. Слышал о таком?
— Никогда, до этого…
— Странно, — смутился Айк. — Ты, что с дальних миров? Все уважающие себя люди знают Пападакиса. Ладно, прощаю, ведь ты помог мне расправиться с этим разбойничьим отребьем… Моя малышка «Македония» следует курсом на Тиру-7 к вашей крепости. Я везу туда немного «космического напалма», если ты понимаешь, о чём я говорю.
— Что ж, я следую в том же направлении…
— Тоже идёшь к «Измаилу»?! — радостно воскликнул Айк. — Отлично, вдвоём будет веселее. Пойдём параллельными маршрутами в зоне видимости, вдруг здесь ещё какие-нибудь пираты притаились…
— Нет здесь больше никаких пиратов, — ответил я. — И пойдём мы разными маршрутами. Более того, сделай мне одолжение, когда прибудешь к крепости, не упоминай, что встречал мой крейсер…
Глава 8
Звук будильника на идентификационном браслете крайне надоедливой мелодией вернул Фёдора Афанасьевича Волынца к реальности. Тот недовольно заёрзал на кровати и уверенным отработанным ударом руки хлопнул по прикроватной тумбочке, в надежде навсегда избавится от этого маленького механического мучителя. Странно, но противный писк продолжился, как ни в чём не бывало. Фёдор ещё раз с размаху ударил по тумбочке и снова мимо. Да, что такое?
Мужчине пришлось открыть глаза. Браслет находился не на своём обычном месте, а прямо передего лицом. Держало его в руках маленькое очаровательное веснушчатое создание семи лет от роду, восседавшее на большом животе Волынца.
— Папуся, вставай. Ты что забыл? Тебе пора на работу, — деловито сказала Варя, тыкая пальчиком в циферблат, который показывал 8:15 местного времени. — Мне теперь, тебя каждый день будить придётся? Вчера, тоже проспал…
— Вот думаю съесть тебя на завтрак, чтобы не мешала мне, — пригрозил ей Волынец, начав губами хватать её ручки и ножки.
— Ай, папуська, пусти! — завизжала Варя, извиваясь от щекотки.
Фёдор нежно обнял её и поцеловал в носик, а она, обвив голову отца руками, стала гладить и поправлять его седые волосы.
Генерал-майору Волынцу было уже пятьдесят шесть, и так получилось, что кроме Вари у него не было детей. Когда же она родилась, то поистине стала настоящим сокровищем для старого воина. В этом непоседливом рыжеволосом ребёнке он обрёл смысл жизни и настоящую радость.
— Доча, мамка где? — спросил он через минуту, нехотя отрываясь от своего любимого человечка.
— Уже давно ушла на работу… И ты вставай… — ответила Варя, вскакивая на ноги, и начиная бешено прыгать по постели, чтобы, наконец, окончательно растормошить отца.
— Да встаю я, встаю, — недовольно закряхтел Фёдор, тяжело поднимаясь на ноги.
В голове генерала шумело от вчерашнего коньяка — перебрал, засидевшись с приятелями в ресторане на верхнем уровне. Как всегда было весело, но так много вливать в себя этого пойла нельзя, годы уже не те, — подумал Фёдор Афанасьевич, неровной походкой направляясь в ванную комнату.
— Ты что, опять ночью пришёл? — строго спросила Варя, забегая за ним вслед.
— Так, ребёнок, хоть ты мне мозг не пили, достаточно одной женщины, которая это делает в совершенстве, — нарочито строго произнёс Волынец, прогоняя дочь из ванной и захлопывая перед её носом дверь.