[50].
Клинические и методологические принципы
И в заключение — несколько клинических и методологических замечаний.
1. Присутствие одной или двух черт — недостаточное основание для диагносцирования некрофильского характера. На это есть ряд причин. Иногда поведение, указывающее как будто на некрофилию, может быть не характерологической особенностью, а следствием культурной традиции или иных факторов такого же рода.
2. С другой стороны, для диагносцирования некрофилии необязательно одновременное присутствие всех ее характерных черт. Есть множество личностных и культурных факторов, которые могут вносить искажения в картину. Кроме того, некоторые характерные черты не удастся обнаружить у людей, которые их успешно прячут.
3. Важно понять, что полных некрофилов относительно немного. Рассматривая их как случаи тяжелой патологии, можно попытаться установить на этом материале признаки генетической предрасположенности к данному заболеванию. Подавляющее же большинство людей, как следует из биологических соображений, должно иметь какие-то, пусть слабые, биофильские тенденции. Среди них какой-то процент будут составлять люди, у которых некрофильская ориентация отчетливо доминирует, и мы недалеки от истины, называя их некрофилами. У остальных (они по-прежнему будут составлять большинство) некрофильские тенденции будут сочетаться с расположением к биофилии, достаточно сильным, чтобы это приводило к внутреннему конфликту. Такой конфликт зачастую бывает очень продуктивным. Результат этого конфликта для мотивации личности будет зависеть от ряда переменных. Прежде всего — от относительной интенсивности каждой из двух тенденций; затем — от наличия социальных условий, благоприятствующих развитию той или иной тенденции; наконец — от конкретных событий в жизни человека, которые могут склонить его в ту или другую сторону. За этим следуют люди, у которых отчетливо доминирует биофилия, а слабые некрофильские импульсы легко обуздываются, или подавляются, или выступают в роли индикатора, позволяющего распознавать некрофильские побуждения в себе самом и в других. И очень немногочисленную группу составляют люди, у которых нет и следа некрофилии. Это чистые биофилы, движимые интенсивной любовью ко всему, что есть жизнь. Среди известных представителей этой категории можно назвать Альберта Швейцера, Альберта Эйнштейна и папу Иоанна XXIII.
Соответственно никакой границы между некрофилами и биофилами не существует. Как и в случае любых других характерологических черт, комбинаций здесь так же много, как и индивидов. Но, как бы то ни было, всегда можно отличить преимущественного некрофила от преимущественного биофила.
4. Перечислю бегло методы, с помощью которых можно обнаружить некрофильский характер: а) наблюдение поведения индивида, в особенности его непроизвольных элементов, таких, как выражение лица, подбор слов, а кроме того, многое могут сказать его общая философия и наиболее важные решения, которые он принимал в своей жизни; б) анализ снов, шуток, фантазий; в) оценка его отношения к другим людям, действия, которые он на них оказывает, и его предпочтений в общении; г) применение проективных тестов, например теста Роршаха. (М. Маккоби успешно использовал этот тест для диагносцирования некрофилии.)
5. Вряд ли стоит говорить, что ярко выраженные некрофилы опасны. Они преисполнены ненависти, расистских предрассудков, движимы жаждой войны, крови и разрушения. Они опасны не только в роли политических лидеров, но и в качестве потенциальных исполнителей «черной работы» на службе любого диктаторского режима. Без них не смогла бы функционировать ни одна система, основанная на терроре и насилии. Но и умеренные некрофилы тоже играют важную роль в политике. Не будучи на первых ролях, они тем не менее необходимы режиму, так как составляют его опору в массах.
6. Принимая это во внимание, было бы важно знать, какой процент населения принадлежит к выраженным некрофилам, а какой — к биофилам. Причем знать не только относительную численность каждой группы, но и то, как распределяются они по отношению к возрасту, полу, образованию, социальному статусу, профессии и месту проживания. Мы изучаем политические мнения, ценностные суждения и т. д. и, применяя соответствующую технику выборки, составляем представление о настроениях в стране. Но результаты таких исследований говорят лишь о том, каких мнений придерживаются люди, но не какой они имеют характер, то есть какими они руководствуются на самом деле убеждениями. Если провести исследование на тех же выборках, но иными методами, которые позволят распознать побудительные (часто бессознательные) мотивы, скрывающиеся за ширмой мнений и явного поведения, мы узнаем значительно больше об интенсивности и направленности, которую имеет в нашей стране человеческая энергия. Может быть, нам даже удастся защитить себя от каких-нибудь неожиданностей, которые задним числом всегда объявляются необъяснимыми. Или все, что нас интересует, это энергия, необходимая для материального производства, но не человеческая энергия? Но разве не она составляет подлинную основу социальных процессов?
АДОЛЬФ ГИТЛЕР: клинический случай некрофилии
Предварительные замечания
Всякое психоаналитическое биографическое исследование в принципе отвечает на два вопроса: 1) Какие силы и страсти мотивируют личность, что побуждает человека вести себя так, а не иначе? 2) Каковы условия — внешние и внутренние, — в которых эти страсти получают развитие, иначе говоря, складываются черты характера данного человека? Обращаясь к анализу личности Гитлера, я также ставил перед собой эти два вопроса, однако мой метод в некоторых существенных чертах отличался от классического метода Фрейда.
Внимание мое было в основном сфокусировано на некрофилии Гитлера, и я лишь вскользь касался других аспектов его личности, таких, как склонность к эксплуатации или символизация фигуры матери в образе Германии.
Одна из отличительных особенностей данного исследования была продиктована убеждением, что движущие силы личности не являются по своей природе только инстинктивными, в частности сексуальными. Другая особенность вытекала из предположения, что, даже если мы ничего не знаем о детских годах индивида, мы можем тем не менее выявить его основные мотивы, главным образом бессознательные, анализируя сны, спонтанное поведение, жесты, речь и действия, не всегда поддающиеся рациональному объяснению (так называемый «рентгеновский подход»). Специальная психоаналитическая подготовка делает интерпретацию такого материала вполне возможной.
И все же наиболее существенное отличие данного метода заключается в следующем. Психоаналитик классической школы считает, что к возрасту пяти-шести лет развитие характера в общем заканчивается и в дальнейшем какие-либо его изменения могут возникать только вследствие терапии. Весь мой опыт привел меня к заключению, что это представление механистично, что оно не учитывает всей жизни индивида, развития характера как системы и потому является крайне уязвимым.
Человек рождается на свет отнюдь не безликим. Он не только наследует определенный темперамент и другие заложенные в генах предпосылки формирования характера, но также испытывает влияние событий жизни родителей и обстоятельств своего рождения. Все это уже дает ему лицо, обеспечивает индивидуальность. Затем он вступает в контакт с определенной средой — с родителями и другими значимыми для него людьми — и, так или иначе реагируя на эту среду, развивает характер. К восемнадцати месяцам черты его являются уже более определенными, чем они были в момент рождения. Однако процесс еще не закончился, и в дальнейшем он может идти по разным направлениям, — в зависимости от того, какие силы будут на него влиять. В возрасте, скажем, шести лет характер определился еще белее, но способность к изменениям вовсе не умерла: если в жизни появятся новые существенные обстоятельства, человек может перемениться. В общем, развитие характера подчинено принципу скользящего масштаба. Начиная жизнь с набором некоторых качеств, индивид предрасположен двигаться в определенных направлениях. На первых порах личность его является достаточно гибкой и способна меняться в заданных этим набором пределах. Но с каждым шагом выбор становится меньше, круг возможностей все сужается. Чем более оформился характер, тем сильнее должно быть влияние обстоятельств, способных его существенно изменить. В конце концов перспектива развития становится настолько узкой, что перемену может вызвать, казалось бы, только чудо.
Из этого, конечно, не следует, что обстоятельства раннего детства не оказывают более сильного влияния, чем последующие события жизни. Но хотя детские впечатления, как правило, сильнее влияют на становление личности, все же они не определяют ее целиком. Поэтому более поздние события, если они являются достаточно драматичными, могут оказаться в этом смысле и более существенными. Представление о неизменности однажды оформившегося характера потому является столь расхожим, что жизнь большинства людей запрограммирована, лишена спонтанности, что в ней действительно не происходит ничего нового и последующие события только подтверждают предыдущие.
Реальное число возможных направлений развития характера находится в обратной пропорции к определенности личностной структуры. Однако структура эта никогда не является настолько фиксированной, чтобы вообще не допускать перемен. Мы не можем сбрасывать со счетов вероятность экстраординарных жизненных событий, пусть даже с точки зрения статистики она стремится к нулю.
На практике это означает, что характер человека в возрасте двадцати лет не обязательно является повторением его характера в пятилетием возрасте. Так, в случае Гитлера нельзя с уверенностью утверждать, что уже в детстве у него сложился характер некрофила, однако можно рассчитывать найти предпосылки некрофилии в ряду других имевшихся у него в раннем возрасте перспектив развития. И лишь в результате определенной последовательности событий (в том числе событий внутренней жизни) личность его могла оформиться таким образом, что некрофилия стала неотъемлемой и практически неизменной чертой его характера, прослеживаемой в разнообразных явных и неявных формах. Я попытаюсь вскрыть ранние корни некрофилии Гитлера и показать, как на различных этапах жизни этого человека складывались условия, направлявшие его развитие по этому руслу, и как в результате все остальные возможности оказались для него закрыты.