Но Алексей Николаевич продолжал хмуриться:
– Двадцать головорезов с пулеметом и македонками, а еще эти двое, готовые ударить в спину. Нет, слишком много. Надо что-то придумать.
– А мы тоже пулемет возьмем, – предложил грек. – Пусть Таубе распорядится. Явимся под утро на цыпочках. Накроем их лагерь огнем, закидаем динамитом.
– В расчете пулемета «максим» шесть человек. К ним еще придадут унтер-офицера или даже подпоручика. Их тоже надо брать в долю.
– Отказать! – вспыхнул коллежский асессор. – Справимся сами. Если со всеми делиться, считай, зря ехали в тмутаракань.
– Думай, Сергей. Думай, как совладать. Сроку даю сутки, завтра военный совет.
– И поход за динамитом.
– И поход за динамитом. А сейчас я слышу звонок в дверь, это Рыбушкин. Нам с ним в горы идти, придется договариваться.
Хозяин впустил гостя сам, отослав Ольгу Дмитриевну в комнаты. Уселись все трое в гостиной. На столе уже было расставлено угощение. Телохранитель «иван иваныча» держался естественно и сразу понравился Лыкову. Ростом с сыщика, такой же широкоплечий, загорелый, с острым лицом, серыми проницательными глазами. Каштановые волосы действительно завивались в густые кудри, а мефистофелевская бородка делали бандита даже симпатичным. Он позволил себя рассмотреть, не смущаясь.
Сергей заговорил первым:
– Интересная картина. Беглый в розыске, по которому скучает каталажка. Вся полиция империи тебя разыскивает. А ты сидишь в центре столицы, в квартире лучшего сыщика Департамента полиции, и сейчас мы раздробим с тобой бутылку. Хотя по закону должны арестовать.
– Да, забавно, – не стал спорить гость. – Про тебя, Сергей Манолович, я слышал в той самой каталажке… покуда не сбежал из нее… что ты парень бойкий и ловкий. И с взрывчаткой в ладах.
– А про Алексея Николаевича что слышал?
– Да побольше, чем про тебя. Популярная личность твой начальник. В тюрьме делать нечего, скука, вот шпанка и трындит с утра до вечера. Нет-нет да вспомнят Лыкова.
– Добрым словом или как? – усмехнулся статский советник, разливая горькую английскую по рюмкам. – Закуски берите сами, кухарку я отослал. Ну, по первой за знакомство?
Рыбушкин выпил с достоинством, закусил крохотным каперсом и ответил:
– Да по-разному, Алексей Николаевич. Вы же ребятишкам жизнь поломали, в романов городок[31] упекли. Многие хотели бы отомстить. Но общий тон разговоров такой, что фараон Лыков из полицейской массы наиболее порядочный. Не мстит. Даже если ему, к примеру, при сопротивлении дали хорошей сдачи. Не бьет. Может, конечно, отвесить леща, но чтобы пытать в застенках, как тот же Грегус в Риге, – не замечен. Правда, шлейф за вами тянется, говорят, что смолоду. Убиваете вы иногда фартовых. По своей воле.
Бандит говорил спокойно острые вещи прямо с первых же минут знакомства. Будто хотел поссориться или встать в позу равного. Но Алексей Николаевич разглядел за этим другое: независимый характер. И ответил как равному:
– Петр Автономович, нам с тобой идти на край света. Там пулемет и ручные бомбы, два десятка отчаянных людей, а вожак их черту племянник. Вот его я бы до суда не довез, отвечая на твой вопрос. Но, конечно, я тебе этого не говорил.
– Понятно. А меня довезли бы? Я ведь тоже измазан в юшке по самую маковку.
Лыков налил по второй, все выпили. Молодежь смотрела на него вопросительно, ждала ответа.
– Не знаю пока, – честно сказал статский советник. – Будет за что – не спущу. Уж извини. Но только если ты окажешься при ближайшем знакомстве зверь. Таким не место среди людей. Давай сходим в горы и посмотрим друг на друга в деле. Тогда и решим.
Кудрявый выдохнул – чуть ли не облегченно. И продолжил:
– Я понимаю: мы боимся друг друга…
– Не боимся, а опасаемся, – вскинулся Азвестопуло.
– Ну, пусть опасаемся. Вы – того, что я суну вам нож в спину, когда все кончится. Я – того, что вы сдадите меня в кутузку, как сделаюсь не нужен. Но так вышло, что мы идем в одной команде. Команда странная, такой, я думаю, никогда прежде не было: два сыщика и бандит в розыске. Если получится – хоть в книжку вставляй!
– Если получится, до конца жизни никто из нас не скажет об этом ни слова, – погрозил гостю пальцем хозяин. – Иначе тебя зарежут свои же, а нас с Сергеем выкинут со службы. В лучшем случае.
– Так вот, – продолжил Кудрявый, – вы меня опасаетесь напрасно. Шеф поручил не просто вернуть брата и разорить Македонский прииск. Это только первая половина дела. Вы уедете с наградными обратно в Петербург, а я останусь. И буду налаживать легальную золотодобычу в возможно больших объемах, пересылая все Сергею Родионовичу. Так что, сами должны понять, – убийство двух сыщиков мне совершенно не выгодно. Тогда ваши не дадут мне работать, а будут искать по всей державе, чтобы прикончить. Не бойтесь с моей стороны подлянки. Я желаю, чтобы вы побыстрее сделали свое дело и катились на все четыре стороны. Живые, здоровые и без охоты мне вредить. А на Колыме перестанут каждую осень убивать горбачей десятками. Уф… Убедил?
Сыщики переглянулись, и их обоих одновременно осенила одна и та же догадка. Сергей отреагировал первым. Он фамильярно хлопнул бандита по колену и сказал:
– Когда мы уедем и ты, Петр, оккупируешь прииск, то займешь место Сашки Македонского. И зачем тебе отсылать золото шефу? Торгуй с теми же китайцами, а деньги бери себе. Хрена с два Шишок до тебя дотянется через десять тысяч верст.
– Это преждевременный разговор, – в тон ему ответил гость. – Давайте перейдем к делу.
Полицейские повеселели. Сообщенная новость многое меняла в раскладе. Она делала опытного головореза надежным союзником.
– В каком виде ты хочешь показаться в горах? – спросил статский советник.
– В личине купца, торгующего ходовые товары и между ними кости мамонта. Там много этого добра, подобные покупатели не редкость.
– Постараешься проникнуть на прииск?
– Вряд ли это разумно, – ответил уголовный. – Кто туда со стороны пришел, обратно может уже не выйти. Никогда.
– Нам тоже туда соваться не след, – согласился Азвестопуло. – Придется обнюхивать местечко снаружи. Только купцы, снабжающие Сашкиных людей, вхожи в притон. Нужно начать с них. Пусть нарисуют план, где караулы, где бомбы, где пулемет.
Он откинулся на спинку стула, вперил в собеседника взгляд и неожиданно спросил:
– Сорокоум может достать для нас взрывчатку?
– Какую? – смешался Петр.
– Лучше динамитные патроны, их безопасно перевозить. Ну и капсюли с бикфордовым шнуром. Нас трое против двадцати – иначе не победить.
– То есть армию вы звать не будете? – поразился бандит.
– Сами справимся.
– Как? Вы с ума съехали!
Рыбушкин наконец сообразил:
– А-а-а… Не хотите делиться наградными? Ну даете… А если из-за вашей жадности нас всех перебьют? Да так и будет!
– Не хорони себя раньше времени, – пытался успокоить его грек. – Мы все обстрелянные, каждый стоит троих.
Но Петр не успокаивался:
– Безграмотная твоя башка! Не учился в начальной школе? Умножь три на три и получишь девять. А кто будет громить оставшихся архаровцев? Там тоже обстрелянные. Алексей Николаевич, вы-то чего молчите? Неужели рассчитываете справиться втроем?
Лыков поднял руку:
– Давай обсудим спокойно. Понимаю, что страшно идти на всю орду. Но с нами окажется четвертый – Михаил. Так?
– Если он еще живой… – пробормотал фартовый.
– Будем надеяться, что живой. И поможет изнутри. В случае чего ударит в спину. Ларион говорит, братишка у него обтесанный, шпалер в руках держать умеет.
– Ну пусть четверо – все равно мало.
– Далее, – продолжил убеждать сыщик, – можно завербовать нескольких старателей. Они ведь уходят с утра на ручей, а к вечеру возвращаются. Пусть Михаил через купца Сарэла Тихонова подскажет, кто из них поумнее и хочет освободиться в октябре с прииска живым. Оружие мы им дадим и присоединим к команде в самый последний момент.
Рыбушкин слушал молча, сомнения по-прежнему читались на его лице.
– А если явиться, как ты говоришь, с войском, продажный пятидесятник Трифонов тут же предупредит Кожухаря. Тогда внезапности конец. Михаила зарежут, и придется идти открытым штурмом против пулемета и двадцати двух магазинных винтовок. Тут и роты не хватит. А где ее взять на Колыме?
Сергей дал шефу закончить и заговорил:
– Петр, повторяю вопрос. Как насчет динамита?
– Не знаю, спрошу у Сергея Родионовича, или, по-вашему, у Шишка. Если вспомнить, что ты Серега Сапер, тогда смысл есть. Пусть «иван иваныч» пошарит в закромах ради такого дела.
– Тебе там понадобится винтовка, а еще револьвер для себя и три-четыре для возможных союзников среди горбачей.
– Это оговорено, мне выдадут сколько нужно, – ответил Кудрявый. – А вас, надеюсь, вооружат за казенный счет? Тоже понадобятся винтовки, с наганами в Сибири долго не проживешь.
– Разберемся, – успокоил партнера-фартового Лыков.
– А как будем добираться? По отдельности?
– Конечно. Ты выезжай заранее, пооботрись в Якутске, попробуй увидеться с Тихоновым. Мы без помпы явимся следом за тобой. Я пойду к губернатору, скажу, что прислан фактически для разведки, активных действий по ликвидации банды предпринимать не буду. Это на всякий случай – вдруг у Сашки Македонца там завербован доносчик. Маловероятно, но осторожность не помешает.
Молодые сидели, слушали, а старый сыщик продолжил доклад:
– Двух приезжих из Петербурга, конечно, в маленьком Якутске быстро заметят. Наши с тобой встречи придется обставлять в большом секрете. Поможет полиция, пусть предоставит свою явочную квартиру. Всем остальным о нашем плане знать не полагается…
– О каком плане? – перебил налетчик.
– Плане уничтожить Македонский прииск внезапным налетом малыми силами.
– Хорошо бы заранее обговорить с губернатором и мои дела. Чтобы не трогали первое время, дали укрепиться. Потом-то я встану на ноги, заведу добычу официально: подам заявку, застолблю участки, внесу подесятинную плату…