Я догадывалась, что демон, напоминающий смесь крысы-переростка и сгорбленного человека с серой кожей, не осмелится накликать на себя гнев Аваддона, убив меня. Но вот сломать пару ребер в отместку за друга – всегда пожалуйста.
Прежде чем ударить лбом в его приплюснутый нос, заработав при этом приличный синяк, я уловила движение за спиной удерживающего меня монстра.
Черная кровь с тяжелым гнилостным запахом неожиданно брызнула в лицо, окропив влажным жаром щеки и губы. Желудок предательски сжался, но рваный вдох оставил ужин на месте.
Бешеные глаза демона закатились, а руки ослабли, даруя мне возможность дышать. Я наконец заметила торчавшую из его шеи шпильку. Ту самую, которой пару минут назад проткнула свою ладонь.
Клара тряслась позади монстра, но подобие оружия держала крепко, вогнав его практически до самого конца. А затем она рывком выдернула шпильку, и уродец, моментально покрываясь волдырями, отпустил меня и повалился на пол. Столкнувшись спиной с обсидианом, он разлетелся пылью.
– Адди, умоляю, простите, – прохрипела подруга, с отвращением наблюдая, как я размазываю ихор демона тыльной стороной ладони по лицу.
Всевышний! Только Клара могла со всей серьезностью извиняться за подобные поступки после того, как спасла меня от неминуемо сломанных костей.
– Нужно срочно уходить, пока сюда не сбежались другие привилегированные охранники, – заключила я, невозмутимо перешагивая через горстку пепла.
Быстро закивав, Клара вытерла руки о юбку розового платья и поспешила за мной на улицу.
Глава 3. Адель
Мы шустро двигались к высоким воротам и кованому забору с черными шпилями. Сие произведение готического искусства отделяло обширную территорию замка Смерти от остальных высушенных земель преисподней.
Из-за непроглядной ночной тьмы, рассеивающейся лишь под влиянием тусклого багрового света луны, мы с Кларой часто спотыкались и приглядывались, силясь не сломать ноги о коряги с шипами.
Я слышала за спиной настигающий нас хриплый смех Аваддона. Пару раз оборачивалась, вглядываясь в темноту, но она была пустой и недвижимой. Супруг словно издевался надо мной, а мрак разносил его хохот вкрадчивыми волнами, разгоняя пульс и пугая нас до вспотевших ладоней.
Казалось, Круг Смерти полностью вымер, а его глава специально позволил взбунтоваться, чтобы понаблюдать, смогу ли я выжить в настоящем Аду.
Аваддон проверял меня на прочность.
Ну что ж, об меня можно сломать зубы!
Преградившие путь ворота с серебристой гравировкой «Смерть – избавление от проклятия времени» выглядели грозными и великими в темноте. Невзирая на завораживающе красивое зрелище, я набросила на ручки уплотнившиеся тени и потянула на себя.
Створки, проскрипев, медленно распахнулись, и мы двинулись в таинственную неизвестность, полнившуюся кровожадными тварями.
Вступив в клубившийся на высохших от зноя землях преисподней туман, я взмахнула рукой, и струящиеся нитями тени перевоплотились в двух громадных волков. Дымчатые хищники вышагивали впереди, разгоняя щелканьем челюстей Сумрак Бездны.
Клара цеплялась за пояс моего платья, как ребенок за руку матери, но храбро продолжала следовать за мной к лесу из деревьев с кроваво-красными листьями, который я едва различила вдали.
– Они устрашающие, – пискнула подруга, подбородком указав на волков. Черный дым водоворотом исходил от животных, создавая впечатление, будто они не ступают по земле, а плывут по воздуху.
– Они – наш единственный шанс выжить и не затеряться среди Сумрака, – ответила я и ускорилась, старательно не обращая внимания на шипяще-каркающие звуки, доносившиеся сверху. Какая бы тварь ни летала по небу преисподней, сомневаюсь, что она выглядела как розовый фламинго, а мне осточертело лицезреть мерзких исчадий ада. Если чудовище решит спикировать, тени нас предупредят.
Один волк опустил морду и прижал уши, что-то вынюхивая, и в груди зародилась щемящая надежда, что он выведет нас к порталу без карты. Неожиданно мистическое животное запрокинуло голову и громко взвыло, бросившись вперед.
Клара чихнула от поднявшейся в воздух пыли, и мы побежали следом, перепрыгивая через сломанные деревья и коряги. Вернее, я перепрыгивала, а подруга аристократично перелезала, придерживая юбки.
От ругательств и закатывания глаз меня отвлек блеск воды в темноте, но я не сбавила шаг, желая как можно скорее найти путь к порталу.
Вскоре мы вышли на поляну, окруженную сухими и в некоторых местах сломанными кустарниками. Здесь Сумрак отступил, больше не заслоняя непроглядным покрывалом наши ноги.
Я посмотрела вниз, ожидая увидеть привычную для человеческого глаза жухлую траву, но по потрескавшейся почве расползались змеи и другие мелкие существа, отдаленно напоминающие пауков с мохнатыми лапками.
Клара завопила, прикрывая рот ладонью. Волки принялись распугивать тварей громким лаем, а я вновь нашла взглядом широкую реку, простирающуюся в противоположной стороне от леса.
Придя в себя, подруга дернула меня за рукав платья, отвлекая от гипнотизирующего зрелища.
– Что это такое? – прошептала я. Казалось, если заговорю громче, то видение исчезнет.
– Ничего хорошего. – Подозрительно прищурив карие глаза, Клара наблюдала за шумящим потоком, который разрезал мертвые земли, словно нож.
– Но ты видишь то же самое, что и я? Видишь жизнь, сопротивляющуюся Смерти?
Клара нехотя кивнула, и, вопреки здравому смыслу, я шагнула к реке. Подруга схватила меня за руку, останавливая, и попыталась вразумить:
– Адель, вам не кажется странным, что волки не ведут нас туда, а отступают к лесу?
Я замерла, вняв разумным доводам. Однако меня влекло к реке, как мотылька к огню. Губительно, без возможности сопротивляться. Поэтому я, как околдованная, вырвала ладонь из цепкой хватки Клары и устремилась к воде.
Расслышав причитания подруги, хвостиком поспешившей за мной, я немного замедлилась, но не остановилась.
Через пару минут мы оказались на скалистом берегу. Подходить близко к краю я побоялась, поэтому вытянула шею, чтобы лучше рассмотреть темную реку и понять, что именно привело меня сюда.
Волки нагнали нас, встав по обе стороны от меня и недовольно пыхтящей Клары.
– Пойдемте отсюда, – взмолилась подруга. – Ваши теневые звери беспокоятся. Давайте не будем искать неприятностей.
Я уже не слышала Клару и не чувствовала, как ее тоненькие пальчики сжимают мои плечи, чтобы увести подальше от реки. Я будто превратилась в неподвижную статую, и даже фрейлина, ростом значительно выше меня, не могла с этим ничего поделать.
Волки перестали выть, подобно мне зачарованно наблюдая за странной рекой, внутри которой поблескивали шарики света.
В следующее мгновение в сознание вихрем нежнейших звуков ворвалась мелодия. Внутренний голос подсказывал, что именно эта душевная музыка, словно извлекаемая из ангельской арфы, магнитом притягивала меня.
– Адель! Ну же, идем! – не сдавалась Клара, но звучавшая в голове мелодия поглотила меня без остатка. Я будто стала растворяющейся в ней балериной и безудержно кружилась в гипнотическом танце.
Сбросив руки подруги, которые настойчиво тянули меня уже не за плечи, а дергали за талию, я сделала еще пару шагов в сторону воды.
Мелодия покачивала на волнах иллюзии, завладевая телом, и влекла в смертельную ловушку. Только вот сопротивляться наваждению было невозможно. Голодная мышь слишком сильно мечтала отведать сыр в мышеловке, так же как я до боли в сердце хотела прикоснуться к стеклу реки.
Контроль над магией теней начал таять вместе с волками. Они теряли четкие очертания, пока вовсе не исчезли, слившись с застоялой тьмой Ада. Оставшись без защиты, Клара принялась с новым рвением хватать меня за руки и удерживать подальше от воды, упираясь в землю каблуками. Но под властью невидимой силы я с легкостью тащила ее за собой, будто она весила не больше пушинки.
Последний раз дернув меня назад и не добившись никаких результатов, Клара сдалась и осталась стоять в двух метрах от меня.
Я склонилась над водой и внимательно в нее вгляделась. Не заметила, как оказалась на коленях, пачкая платье в прибрежном иле, и потянулась пальцами к реке.
Соната в голове подходила к кульминации, взлетая ввысь и полностью лишая возможности здраво мыслить. Неожиданно моя рука застыла, так и не коснувшись гладкой поверхности, а душу заполнила невиданная ранее безмятежность. Точно из колодца эмоций выкачали бдительность и страх, завлекая в капкан.
Зеркало воды отражало затянутое тучами ночное небо и редкие, склонившиеся над рекой мертвые деревья. Вскоре к ним присоединился и мой лик с широко распахнутыми от любопытства глазами.
Внезапно мои очертания начали меняться, словно художник, нарисовав портрет, решил размазать по холсту четкие линии. А поселившаяся в голове мелодия затихала.
Я сидела на берегу и судорожно пыталась припомнить эту сладкую, похожую на теплый весенний вечер песню, пока мои серые, как мокрый гранит, глаза в отражении не изменили оттенок на ярко-синий, а прямые волосы не стали темнее, завиваясь на концах.
Чтобы истерически не завизжать или не расплакаться, я до крови закусила губу, сдерживая эмоциональный всплеск.
Мое лицо походило на угасающий в памяти образ матери, только сейчас я видела его как нельзя отчетливо, со всеми редкими веснушками на прямом носу и мелкими морщинками под глазами. Даже тьма преисподней словно отступила, позволив мне полюбоваться образом Софии во всей красе.
Скатившаяся по подбородку слезинка упала в магическую воду, всколыхнув небольшими кругами ее ровную поверхность.
Когда мимолетная рябь пропала, глаза матери устало прикрылись, а играющая на ее губах нежная улыбка померкла. Внезапно из ее приоткрывшегося рта вырвался безмолвный крик. Я потянулась к отражению раньше, чем смогла все детально обдумать. Мелодия больше не гипнотизировала, так что я действовала рефлекторно, стремясь облегчить мучения матери.