Кстати, возвращаясь к делу — домашнюю работу я всегда делал хорошо.
Разумеется, Молотов озаботился тем, чтобы я достаточно хорошо понимал, куда именно мы летим. И сделал так, чтобы это представление у меня было максимально полным. Конечно же, чтобы постичь всю глубину той выгребной ямы, куда сейчас летел наш самолёт, разрезая небо своими крыльями, этого было недостаточно, но уж как есть.
Итак, можно сказать, что местное США крайне сильно отличалось от того, к какому я привык в прошлой жизни. И, мягко говоря, отличалось не в лучшую сторону, хотя, казалось бы, куда уж хуже? Начать стоило хотя бы с того, что называлось оно не Соединёнными Штатами Америки, а Конфедеративными Штатами Америки. Понятно почему. В местной Гражданской войне, которая случилась на шестьдесят лет позже, чем в моей реальности, здесь победили именно южане, провозгласив Конфедерацию после своей победы.
И победа это была настолько разгромная, что перетряхнула большую часть американского континента. С поддержкой местной Британской и, что стало для меня небольшим сюрпризом, Российской империй южане размазали северян тонким слоем, практически не оставив им и шанса на победу. Впоследствии тех, кто остался, просто выгнали на самый север страны, оставив им всего несколько клочков земли.
Но история для меня сейчас была не так важна, как их нынешнее государственное устройство.
По сути своей, Конфедерация представляла собой формальную федерацию. Объединение штатов, которое управлялось президентом и конфедеративным сенатом. Но это только на первый взгляд. На самом же деле всё государство являлось крупной олигархической республикой, поделенной между собой на штаты, где всю полноту власти держали в своих руках кланы местных землевладельцев. Сам же «президент» был не более чем номинальным главой и сугубо символической фигурой. Каждые пять лет его выбирал совет землевладельцев путём голосования, но, по словам того же Молотова, никаким разумным выбором там в целом и не пахло. Просто сажали очередную говорящую голову без возможности принятия реальных решений в кресло, и всё.
Конечно же, не обошлось и без грязи. Рабство там узаконено на государственном уровне и объясняется «естественным экономическим состоянием африканской расы». Мда-а-а-а-а. Ничего не скажешь.
— У меня вопрос.
Молотов оторвал взгляд от бумаг, что держал в руках, и, подняв голову, посмотрел на меня с искренним интересом.
— Какой, Александр?
— Как они смогли сохранить рабство до нынешних дней? С исторической и экономической точки зрения, я имею в виду.
— Ну если брать в расчёт исторический фокус, то тут нет ничего удивительного. — Молотов положил документы на разделявший нас столик. — Тут у наших заатлантических друзей, Александр, сразу два пути, по которым они охотно идут. Первый — внутренний, за счёт потомков, уже находящихся в собственности. Второй строится на периферийных источниках. В частности, большая часть поставок… товара, прости за то, что использую тут это слово, идёт со стороны Британской и Персидской империй, которые в данный момент делят между собой африканский континент. Конечно же, такие «поставки» не особо афишируют, как ты понимаешь.
— Понимать-то понимаю, — хмыкнул я. — Даже могу увидеть плюсы, как бы жестоко это ни прозвучало.
Губы Молотова тронула короткая улыбка.
— Тут не нужно быть гением, — произнёс он, но затем сразу добавил. — Это не в упрёк тебе, если что. Для того чтобы понять «положительные» стороны такой экономики, достаточно двузначного ай-кью.
Ну тут он прав. Нулевая оплата труда. Считай, что почти вся произведенная продукция — чистая прибыль. Плюсом сверху, скорее всего, идёт неограниченный рабочий день. Фраза «копать от забора и до заката» ещё никогда не была столь к месту. Также следовало учесть, что, скорее всего, затраты на жильё, еду, медицинскую помощь имели самый минимальный характер.
— Но разве в этом нет минусов в макроэкономике? Да, рабы дешевле машин на производстве, но уже сам этот факт будет хорошо демонстрировать вероятную отсталость в технологической сфере…
— Он его не только демонстрирует, Александр. Эта отсталость существует. Она реальна, как самолёт, на котором мы летим. На сегодняшний день Конфедерация отстаёт в этом плане от Российской империи лет на двадцать-тридцать, несмотря на то что по сухим цифрам её ВВП будет выше нашего. С британцами я даже сравнивать не стану. Там этот разрыв и вовсе катастрофичен.
Мда-а-а. Вот тебе и суровая реальность. Всех всё устраивает. Система строилась на сохранении власти землевладельцев и получаемой ими сверхприбыли. Тут не рост экономики важен, а сохранение статуса кво.
Взять хотя бы их правовую систему.
Их тут существовало сразу две. Одна для «граждан», читай, белых. Вторая для так называемых «несвободных». В эту категорию записывали вообще всех, начиная с находящихся в прямом рабстве негров и всех остальных. Ага, в Конфедерации хватало представителей и других рас. Латиносы, азиаты и все прочие считались ничем иным, как маргинализированной рабочей силой, практически не имеющей каких-либо прав. Их привозили целыми толпами из близлежащей Мексики и стран латинской Америки в качестве максимально дешёвой рабочей силы, делая вид, будто там они смогут поработать, заработать денег, пусть и в очень тяжёлых условиях, после чего вернутся домой.
Говорить о том, что возвращался максимум каждый десятый, а остальных попросту загоняли в долговое рабство наравне с афроамериканцами, тут даже смысла не было.
На первый взгляд всё это выглядело как апартеид в стиле ЮАР из моей прошлой жизни. Только на стероидах и при полном отсутствии человечности. Религиозный фанатизм, через который рабство подавалось как божественный порядок вещей, обоснованный местной версией Библии. Массовая цензура. Не говоря уже о том, что за межрасовые отношения тут карали либо тюремным сроком, либо смертью, что, по сути, было одно и то же. Попадающие в местные тюрьмы уже могли и не рассчитывать, что когда-либо покинут их стены, превращаясь в ещё один источник бесплатной рабочей силы, которую можно не особо жалеть.
Безумие какое-то.
Нет, когда я только познавал этот мир, меня в какой-то мере поразило, что здесь сохранились аристократия и феодализм. Но ровно до тех пор, пока не пришло осознание, что местные аристократы больше напоминают не привычных мне дворян, а, скорее, дзайбацу. Этакая версия японских финансово-промышленных корпоративных кланов. Только сохранившие налёт знакомого мне аристократизма.
Как только я принял этот факт, жить стало сразу проще и понятнее. Так что да. У баронов, графов и князей Российской империи имелись свои подданные. Но к ним они относились… Ну ладно, порой весьма паршиво. Из тех, кто мне знаком, достаточно вспомнить хотя бы Штейнберга. Или Лазаревых, как пример местных акул. Но у подданных всё равно были привилегии и возможности полноправных и свободных граждан.
Здесь же… Полный и беспросветный мрак.
— Вы так и не рассказали, по какому делу мы летим туда, — напомнил я.
— Видишь ли, Александр, дело состоит в том, что я пока не уверен, что наша помощь будет необходима. Даже не так. Если быть точным, то я очень надеюсь, что она не потребуется вовсе. К сожалению, относительно этого у меня плохие предчувствия.
Я нахмурился и посмотрел на него с недоумением.
— В каком смысле?
— В самом что ни на есть прямом, — произнёс он и жестом подозвал к нам одну из стюардесс. — Не могли бы вы сделать кофе для меня и моего друга…
— Только без кофеина, пожалуйста, — поспешно добавил я. Лететь нам ещё шесть с половиной часов, и я надеялся поспать в полёте.
— Конечно, — тут же улыбнулась мне милая девушка. — Сейчас всё сделаю и принесу.
— Смотри, у нас часа через три обед будет. — Молотов с весельем в глазах посмотрел вслед уходящей девушке. — Поверь мне, на этом рейсе кормят не хуже, чем в самых дорогих ресторанах столицы.
— Даже спорить с вами не буду. — Я поудобнее сел в кресле. — Так всё же. В чём подвох?
— Подвох? — Молотов сделал вид, будто не понял моего вопроса, но его эмоции меня не обманули.
— Да, Вячеслав, — кивнул я с серьёзным видом. — Именно что подвох. Как я уже сказал, вы до сих пор не сказали, зачем мы туда летим…
— Я уже сказал…
— Да, помню, — мягко перебил. — Вашей знакомой нужна помощь. Но что это за помощь?
— Я не сказал, что она ей необходима, — спокойно поправил меня Молотов. — Но есть вероятность, что в скором времени она может попасть в крайне неприятную ситуацию.
— И насколько эта ситуация может быть неприятной? — Я сделал приглашающий жест рукой, чтобы подтолкнуть его к дальнейшему разговору.
И не просто так. Я чувствовал, что Молотов колеблется. С одной стороны, он очень не хотел это обсуждать. Бог знает по каким причинам. И дело тут даже не столько во мне, сколько, как я понял, в этой самой «подруге». Уж больно сильные эмоции вызывало её упоминание.
Что характерно, ни капли этих эмоций не проходили наружу сквозь установленную Молотовым маску. Просто-таки фантастический контроль лица. Не имей я дара, то с ним за один карточный стол садиться поостерёгся бы.
— Весьма, — наконец произнёс он. — Её зовут Анна Харроу. Она моя старая и… Давай просто остановимся на том, что она моя крайне близкая знакомая, за судьбу и жизнь которой я очень переживаю.
Только идиот не поймёт, что за этим ответом крылось нежелание Молотова более детально посвящать меня в тайну их отношений. Я понимающе кивнул, не став развивать эту тему, и Вячеслав спокойно продолжил.
— Хорошо. Так вот, примерно двадцать лет назад Анна, тогда ещё носившая фамилию Измайлова, покинула империю и улетела в Европу. Некоторое время жила в Британии, где познакомилась со своим будущим, скажем так, гражданским супругом Эдвардом Харроу. Тот до недавнего времени являлся крайне влиятельным землевладельцем родом из Монтаны. Весьма богат. Пользовался уважением у других семей. Участвовал в политике Конфедерации.