я оторопь берет.
Последние слова он произнес, уже не скрывая омерзения в голосе. Впрочем, Лев знал, что тут его бывший научный руководитель не кривил душой. Если слухи, которые он слышал, имели под собой правдивые основания, то именно Голотова добилась того, чтобы Анурова попросили с его должности.
— То есть, — задумчиво проговорил Лев, глядя на стену за спиной преподавателя, — если Рахманов нигде не ошибется, а его студенты хорошо сдадут сессию, квалификационная комиссия действительно рассмотрит вопрос о его допуске в адвокатскую коллегию. Так?
— Так, — вздохнул Сергей. — К сожалению, похоже, дела обстоят именно так.
Калинский улыбнулся и встал на ноги.
— Прекрасно, спасибо вам, Сергей Модестович, что рассказали мне об этом.
— Ой, да брось, Лёва. — На лице Анурова появилась довольная улыбка. — Я рад, что смог тебе помочь. Ты же один из моих лучших студентов. До сих пор помню, как ты защищал свою дипломную. Ей-богу, лучшей защиты я и не помню. Знал бы ты, как я тобой в тот момент гордился…
— Конечно, Сергей Модестович, — улыбнулся ему в ответ Лев. — Я помню.
А еще Калинский хорошо помнил, как Ануров везде носился с его работой, как курица с золотым яйцом, заявляя, что именно он, великий Сергей Ануров, нашел этот неограненный алмаз и всё в том же духе.
— В любом случае ещё раз спасибо вам, — произнес Лев, протянув Сергею ладонь. — Хорошего вам дня.
— И тебе, Лёва. И тебе тоже.
Выдержав и не поморщившись, Калинский вышел с кафедры и направился в сторону лестницы. Теперь ситуация, как и возможные варианты ее решения, стали ему окончательно ясны. Как он и предполагал в разговоре с Шарфиным, ему даже не придется особенно менять свой план. Лишь немного скорректировать, и всё.
Спускаясь по лестнице, он не сразу обратил внимание на идущую ему навстречу девушку. Она поднималась в его сторону по лестнице, что-то читая с экрана смартфона. Ничего особо выдающегося. Милая, но не более того. Довольно дешевая по нынешним меркам самого Калинского одежда и минимум макияжа. Пожалуй, что сейчас он бы не особо на нее позарился, если бы не…
— Настя?
Этот вопрос вырвался у него сам собой. Почти что против воли, когда он взглянул в лицо девушки, и его накрыло шоком от узнавания.
Лазарева подняла голову. Сначала в ее глазах скользнуло недоумение, а затем загорелся огонек узнавания.
— Лев?
Ее голос прозвучал растерянно, с нотками неожиданности. Понятное дело, она никак не ожидала его тут встретить. Лев это понимал. Но подобное никогда бы не помешало ему получить удовольствие от ее состояния.
Даже более того.
— Господи, — не удержался он от усмешки. — Что с тобой случилось? Выглядишь, как бездомная кошка.
Эти слова моментально сожгли все остатки растерянности в Настиных глазах в пепел. А на место им пришло презрение, смешанное с отвращением.
— Не твое дело, — фыркнула она и направилась мимо него.
Лев никогда не был глупым человеком. А потому ему в голову сразу же пришли возможные варианты ответов на так и не заданные вопросы.
Где-то глубоко-глубоко внутри него все еще оставались чувства к этой девушке. Пусть все и началось с глупого спора. Пусть постепенно оно превратилось в отношения, где Лев использовал Настю как дорогой и престижный аксессуар. А кто бы на его месте поступил иначе? Он, человек, который сделал себя сам. Тот, кто столького добился исключительно собственным тяжелым трудом и мозгами, пока этим богатеньким засранцам все доставалось на блюдечке с голубой каемочкой.
Разумеется, он был счастлив, что может обладать такой девушкой. Каждый из парней завидовал ему точно так же, как они завидовали его дорогой машине.
Но где-то глубоко-глубоко в душе он знал: Анастасия Лазарева нашла место в его сердце. Иначе тот взгляд, который у нее был, когда она говорила ему о Рахманове, и который никогда не появлялся в ее сверкающих от эмоций глазах, когда она была с ним, не ранил бы его так больно.
Это задевало. Терзало его гордость. И потому жутко бесило.
— Что такое? — спросил он, когда Настя решила пройти мимо него. — Неужто это наконец случилось?
Он знал, что этой гордячке слишком любопытно. Она просто не могла не отозваться на подобного рода вызов.
— Что, Лев? Что такого могло случиться, чтобы бы я вновь обратила на тебя свое внимание? — презрительно фыркнула она.
— Что? — Калинский едва не расхохотался. — Посмотри на себя, Настя. Да боже упаси меня теперь даже думать о том, чтобы появиться с тобой на людях, когда ты в таком виде. Что, этот неудачник Рахманов наконец трахнул тебя и забрал от родителей жить в какой-то паршивый клопов…
Это произошло быстрее, чем вспышка молнии. Пощечина была настолько обжигающей и сильной, что эхо от нее еще несколько секунд разносилось вокруг.
— Пасть закрой, — с несвойственной ей и незнакомой Калинскому яростью прошипела она, прижимая к себе ушибленную ладонь. — Ты ничтожество, даже пуговицы от его костюма не стоишь. Как адвокат…
Анастасия окинула его таким взглядом, который, кажется, мог разъесть краску на стене.
— И как мужчина тоже, — закончила она.
После чего развернулась и пошла прочь по лестнице, даже не подумав обернуться в его сторону.
А Калинский еще несколько секунд стоял, все еще пытаясь осмыслить случившееся…
Ну, как я выгляжу?
Я придирчиво осмотрел Руслана перед тем, как вынести вердикт.
— Нормально, если на похороны собрался, — выдал я ему свое мнение. — Ты бы надел что-то повеселее, Рус. А то людей в гроб краше кладут, честное слово.
Ситуация ухудшалась. Вот серьезно. Суд уже завтра, так что я решил подбодрить его. Свозил в магазин, чтобы купить ему костюм. Хороший и опрятный внешний вид в таких делах — штука важная.
Поэтому я отвёл Руслана в неплохой магазин, где не только продавали костюмы хорошей работы, но еще и могли подогнать их сразу после покупки по фигуре. Сделал я это еще и потому, что, когда спросил Руслана о том, есть ли у него костюм, он, что довольно ожидаемо, спросил: «Спортивный?»
В итоге пришел к выводу, что решать проблему нужно кардинальным образом. А пока с Руса снимали мерки для подбора, позвонил Скворцову и… короче, я извинился перед ним за то, как вел себя в последнее время. Хочешь не хочешь, а он мне помогал, хотя, по здравому рассуждению, мог бы этого и вовсе не делать. Так что принести извинения и объяснения я посчитал необходимым.
Но, возвращаясь к моей проблеме, поганого и ухудшающегося вконец настроения Руслана это не исправило. И поганое оно было не в том плане, в каком могло быть у меня. В сложные моменты я становился злым, раздраженным. Бросался на окружающих, превращая агрессию в защитный механизм.
А вот Руслан, кажется, поддался унынию и фатализму. Господи, да если бы наша победа зависела только от его силы воли и готовности защищать себя, то я бы прямо сейчас мог отвезти его в тюрьму.
Дождавшись, когда порхавшая вокруг нас милая девушка наконец забрала его пиджак, чтобы «чуть-чуть подкорректировать в плечах», я решил, что дальше так продолжаться не может.
— Рус, слушай, поговори со мной, — попросил я его. — Что с тобой происходит?
— Саша, ты не поймёшь, — покачал он головой.
— Да мне и не надо понимать, Рус, — отмахнулся я. — Мне нужно знать, в чём дело. Понимаешь?
Заметив, что Рус тупо пялится в какую-то одному ему известную точку на стене напротив, понял, что слова мои цели не достигли.
— Руслан, послушай, предварительный процесс уже завтра. Но он предварительный, понимаешь. Считай, что это необходимая формальность. Никто тебя завтра в тюрьму не посадит. Но если есть что-то, что может…
— Саша, я убил человека.
Он сказал это настолько тусклым и тихим голосом, что в первые секунды мне показалось, что эти слова мне послышались. Видимо, Рус тоже заметил, что я не сразу отреагировал, и наконец оторвал взгляд своих мрачных глаз от стены и посмотрел на меня.
И будь я проклят, если бы хоть раз в жизни видел человека столь слабо готового сражаться за свою судьбу. А если смотреть на его эмоции, то он уже проиграл собственному страху и панике, что властвовали в его душе.
— Что ты сделал? — переспросил я в глупой, почти детской надежде на то, что сказанное окажется не более чем неудачной шуткой.
— Саша, я убил своего лучшего друга.
Глава 2
Что сказать. Иногда жизнь преподносит нам неприятные сюрпризы. Вроде камушка в ботинке. Или чересчур острого пирожка.
А порой…
— Саша, я убил своего лучшего друга, — глядя на меня невидящими глазами, произнёс Руслан. Хотя тут куда лучше было бы сказать, что он буквально выдавил эти слова из себя.
Отвернувшись, я нашёл глазами девушку, помощницу портного, которая сейчас внимательно осматривала будущий пиджак Руслана, что висел на манекене в дальней части магазина.
— Девушка, простите, — позвал я её, привлекая внимание к себе. — Мы отойдем ненадолго, хорошо?
— Что? А, конечно-конечно, — закивала она. — Мне нужно ещё минут пятнадцать, чтобы закончить.
— Вот и славно, — улыбнулся я ей, а затем махнул Русу. — Пошли, Руслан. Поговорим.
Эх, я мог бы собой гордиться. Мой голос в этот момент можно было в словарик пихнуть напротив слова «абсолютное спокойствие». Вот прямо блестящий образец выдержки и хладнокровия. Ага, как удав.
Мы вышли из магазина на улицу, и я сразу же направился к ближайшему переулку, что находился недалеко от магазинчика. Руслан тёмной тенью шёл за мной, источая вокруг себя ощущения страха и мрачности. Похоже, он ждал какой-то иной реакции, а не моего полного спокойствия.
Хотелось развернуться и прямо тут ему втык сделать, потому что достал. Вот честно. Я понимаю — мандраж перед судом и всё прочее, но не до такой же степени!
Мы свернули в переулок, и я спокойно пошёл дальше, сунув руки в карманы, чтобы не морозить ладони на холодном воздухе. Стоило, наверное, на пиджак куртку накинуть…