— Завтра к вечеру и доложу, то есть, буду готов и позвоню по этому поводу.
— Хорошо, звоните на официальный номер канцелярии, добавочный номер тринадцать и шестьдесят две. Это защищённый канал.
— Угу.
Гадюкина присела рядом и раскрыла было рот, чтобы что-то сказать, хотя и видела, что я говорю по мобилету, но я скорчил страшное лицо и замахал рукой.
Она явно обиделась, скрестила руки на груди, но молчала. Пока молчала.
— Теперь. Документы готовятся, тоже скоро будут, — чиновник явно делал себе пометки. — Однако в связи со спецификой ситуации, у нас не будет возможности их Вам заранее дать на согласование. У Вас есть представитель в Москве, которому Вы могли бы поручить их контроль, вычитку?
Я прикинул, что некоторая часть семейства Филиновых уже перебралась в столицу, в том числе кто-то из братьев. Однако меньше всего на свете я бы хотел, чтобы эти троглодиты знали про мою сделку с империей по продаже золота.
— Нет у меня такого человека… С таким уровнем доверия и ответственности, Анастас Петрович. Поэтому я делегирую эту задачу Вам.
— Мне? — удивился он. — Но я лицо заинтересованное.
— И ответственное. Что входит в комплект документов?
— Частное распоряжение закрытого, то есть в данном случае это ведомственный аналог понятия «совершенно секретно», типа. Потом собственно договор в двух экземплярах. Передаточный акт, акт первичной апробации, акт погрузки. В данном случае есть отход от стандартного протокола. Казначейство проводит экспертизу всей партии, прежде чем оплатить. А Вы поставили условие, что оплата производится, когда пройдёт погрузка.
— Нет, до погрузки. Вы погрузитесь, улетите, а мне потом клянчить свой миллиард?
— Да-да. Ну то есть, оплата практически сразу?
— Не практически сразу, а сразу. Ещё раз. Ваши учёные и вояки прибывают, проверяют золото. Вы можете провести экспертизу у меня. Я дам полный контроль над золотом и отдельное здание под это.
— Что-то такое мы и организуем.
— Ну вот.
— Это не типично. Я полдня общаюсь с низовыми чинами, которые мне рассказывают порядок.
— Наверное потому, что высокие чины ни хрена не смыслят и попытались Вам пустить пыль в глаза?
— Не буду это комментировать. Обычно защищённый спецтранспорт или бронированный вагон пребывают к прииску, где уже находится спецрота охраны. Происходит внутренняя передача и контрольное взвешивание. Потом под конвоем груз следует в… В специальное и достаточно секретное место.
— Я не спрашиваю, где хранится. Меньше знаешь, крепче спишь.
— Так вот. Там есть и лаборатория, которая проводит проверку партии. Само собой, таких крупных партий, как у Вас, раньше не бывало, поставка касается пятидесяти килограмм, иногда больше. Максимум полтонны в песке или промежуточных слитках.
— У вас тоже будут слитки, точнее, куски. Увидите.
— Нужно знать заранее.
— Завтра доложу и опишу.
— Я фиксирую. Значит, к Вам прибудет транспорт, это действительно военный транспорт, но со спецротой.
— Как скажете, — вообще-то наличие у меня левых военных не радует, так и переворот можно прозевать, но ничего, потерпим.
— Всего будет четыре самолёта. Два грузовых, в которых будет охрана и два истребителя, чтобы прикрывать грузовые. У Вас есть аэропорт? В рапорте Баранова написано округло.
— Есть у нас аэропорт и полоса в полтора километра. Хватит Вам?
— Я уточню.
— А Баранов будет?
— А зачем Вам Баранов? У него другая специализация.
— Потому что я его знаю, а он меня. Он там… то есть тут, был, поймёт, всё ли в порядке. Словом, я бы хотел, чтобы в сделке участвовал Баранов.
— Зафиксировал. Я думаю, это не столь существенно и, если не получится, Вы откажетесь от этого требования.
— Раз не существенно, то и обеспечить его присутствие будет несложно.
— Тоже верно. Транспорт пребывает, в нём командир операции, скорее всего это будет Румянцев.
— Какая красивая фамилия.
— Что? Как угодно, главное, что человек имеет достаточный уровень доверия и опыта. Они прибывают, проверяют, сообщают. И, действительно, мы производим срочный платёж. Ещё нужно под эту операцию в императорском бюджете деньги выбить.
— Эмитируйте, выпустите нужную сумму, она же сразу становится обеспечена, как иной раз пишут на деньгах — золотом и драгоценными камнями.
— Это работает не так, Аркадий Ефимович. Но, не переживайте, деньги будут.
— Я переживаю и не брошу это дело, пока сделка не дойдёт до конца.
— Ваше право. Мы отправляем платёж, он будет обработан в течение нескольких минут, может быть, часа, в ускоренном режиме. По результату деньги окажутся на Вашем счёте. Мне надо ещё раз запросить, чтобы банк подтвердил. А почему именно этот банк?
— Российский земский банк, потому что… Ну не в английском же банке открывать счёт верно? А этот банк с государственным контрольным пакетом акций.
— Это верно. В банке будет наша группа, следить, чтобы операций на счёте не произошло до тех пор, пока самолёт не прибудет в место назначения. Понимаю, что такого условия не было, но на сей счёт есть прямое указание императора.
— То есть риски разделяем, и я не могу пользоваться деньгами, пока транспорт не прибудет в точку Б как в школьной задаче?
— Даже если Вы против, наша сторона настаивает на именно таком механизме.
— Да нет, почему же, надо так, значит надо так. Я подчиняюсь воле императора.
— Это очень радует. Тогда все вопросы согласовали, документы от имени каганата вычитаю я. Это странно, но… Я отнесусь к Вашей просьбе со всей ответственностью. Оригиналы Вы получите с транспортом, они уже будут подписаны нашей стороной.
— Да. Цена и объёмы?
— В таких договорах закладывают возможность отклонения от объёмов, указывая цену за грамм. Погрешность меньше грамма в весе округляется до грамма в нашу пользу.
— Как скажете, Анастас Петрович. Расхождения, наверное, будут.
…
— С кем ты там говорил и о чём? — спросила всё ещё сидящая рядом Гадюкина, а я подпрыгнул от неожиданности, потому что так увлёкся разговором, что забыл про её присутствие.
— С императорской канцелярией.
Она пару раз моргнула.
— Не врёшь. Что у тебя там за дела с ними?
— Не имею право рассказывать, — вздохнул я. — Даже своей горячо любимой девушке. Могу только сказать, что выполняю приказание императора и вообще человек подневольный.
— Да уж, конечно, — она сузила глаза. — Что-то продаёшь империи? А почему этим занимается канцелярия?
— Повторяю, что не вправе.
— Ладно-ладно. Я тебя поругать шла, за то, что пропал. Ну неужели там в каганате столько дел, что нет времени за ручку со мной погулять?
— Вообще-то там война, тут империя, там англичане. И вообще, англичане наняли клан убийц, чтобы меня порешить.
— А известно кого? — спросила она.
— Поляков каких-то… Я не знаю, мы пока что не выяснили.
— Поляков. Я выясню и попытаюсь аннулировать твой контракт.
— А так можно?
— Клан потерял хотя бы одного исполнителе?
— Двух. Одного порешили китайцы, второго… Словом, он в плену у имперцев.
— Темнишь ты, Аркадий Ефимович, мой жених. Темнишь. Что мне будет, если я аннулирую твоё убийство?
— А что бы ты хотела?
— Торгуешься ещё, как молдавский цыган. Жениться хочу на тебе, ты завидный жених! К тому же попадаешь в такие переплёты, что я смогу стать молодой и обеспеченной вдовой.
— Кхе. Нет, давай без этого, без брака.
— Тогда особняк Вьюрковского, который по соседству с базой «Единорогов».
— Ого, вот это аппетиты у Вас, Ядвига Павловна!
— На здоровье не жалуюсь. Ну не надо тут такое лицо делать, Аркадий, ты же не пользуешься тем домом, не живёшь там. Всё время в каганате проводишь.
— Я подумаю. «Нет» не говорю, но подумаю.
— Подумай. Это хорошая сделка. Кстати, тебе надо назначить наследника, на случай, если ты соберёшься помирать.
— Я ещё молод.
— В тебя сколько раз стреляли в твоём нежном возрасте? Ты задумайся над своим поведением. В принципе ты не обязан назначать наследника. Если помрёшь, твои братья наследуют, твой отец выберет кого-то, и он станет на твоё место. Как юрист ты понимаешь, что вопросы наследования будут плясать от твоей персоны, Хомяковы тут уже никак не появятся.
— Понял тебя. Да, и правда, надо назначать.
— И я — лучшая кандидатура!
— Слушай, мне срочно надо в каганат, там кое-что для императора готовить.
— Ты кого больше любишь, меня или императора? — Гадюкина откровенно издевалась надо мной.
— Я Родину люблю больше всего! В данном случае это сказочно красивый Алтай. Всё, мне пора.
…
Элементали управляли погодой и могли блокировать дождь, ну или, напротив, его ускорить. Я попросил, чтобы время от времени дождь шёл, чтобы был естественный ход вещей, чтобы не было засухи и так далее.
Сейчас я брёл среди леса в окрестностях города по западной стороне, проделывая обратный путь по сравнению с тем, как вёл недавно «четвёртый отряд».
Шел по дороге, под небольшим, но надоедливым дождём, а из кустов на меня назойливо пялилась местная рысь. И хотя мой пистолет был при мне, как и Шило с возможностью сбежать, её неотвязчивое внимание меня нервировало.
Позвонил Фёдору.
— Фёдор Иванович!
— Да-да.
— А скажи, тебе же там атаман по моей просьбе придал один «козлик»? Тот, где пулемёт стуканул и снят для ремонта.
— Ну да, в авиаотряд, для хозяйственных нужд, но это временно, пока пулемёт не починят.
— Надо техники в город привезти…
— Ты об этом позвонил поговорить?
— Нет. Я прошу тебе завести «козлика» и забрать меня с новой дороги на западной стороне.
— По ту сторону моста?
— Да. Приедешь?
— Ну, «козлик» — не машина для перевозки пассажиров, тебе ехать только в люльке пулемётчика. Ты ж промокнешь?
— Фёдор Иванович, я сейчас пешком иду по этой дороге и так промокну ещё сильнее.
— Ну, моё дело предупредить.