— Вот ведь пшеки, сначала взяли с одних за то, чтобы убить, потом с других за то, чтобы не убивал. Красавчики, мать их.
— Ну, а мы присматриваем. Деньгами не поможем, зато мониторим.
— У меня другая ситуация.
— Аркадий, ты плодовит, как автор разных, смешных и не очень, курьёзов.
— Во-во. Курьёз у меня, что ни на есть. Двоих моих людей в Бийске арестовали.
— Я тебе говорил, чтобы ты лучше выбирал друзей? С разбойниками и убийцами такое бывает, Аркадий.
— Этих я не выпускаю из Николая. Арестовали мирного риелтора, который мухи не обидит и инженера речного транспорта, который даже взятки давать не умеет.
Шпренгер задумался.
— Поможет мне Ваша организация в этой ситуации?
— Пообещай ничего в твоём стиле не предпринимать! Побереги мне там законность и порядок.
— Часов шесть могу потерпеть. Но я же понимаю, что их там бьют, мне больно от этой мысли. Печально и хочется кого-нибудь за это покалечить.
Через три с половиной часа.
— Слушай, Аркадий, помнишь я тебе говорил, чтобы ты ничего такого эдакого не вытворял?
— Помню.
— Ну, начальник полиции, прокурор города и градоначальник заняли позицию «я не я, лошадь не моя». Это я к тому… Не смею препятствовать твоим проделкам.
— Вы серьёзно, господин полковник?
— Я тебе ничего не разрешал. Следи за руками. Я сказал так, как я сказал. Но поскольку они оказались глухи к государственной службе, то всё, что произойдёт, будет сопровождаться нашим «а мы предупреждали». И вообще, там странная история. Прокурорский слился, а городской глава и полиция упёрлись, как будто за ними кто-то стоит.
— А может это быть этот, как его, — я напряг память, — князь Тигров?
— Этот, — насмешливо ответил Шпренгер, — Светлейший князь Дмитрий Анатольевич, правитель Сибири? Ну, вообще-то я у его ассистентов у первых спрашиваю, ситуация обязывает.
— Не он?
Шпренгер глубоко вздохнул, невербально намекая, что вопрос у меня глупый. Если бы был он, то мне бы сейчас было сказано, чтобы я сидел и не рыпался.
— Интриги в театре — это прямо здорово, господин полковник.
— Точно. В общем, город береги, лесоруб.
И повесил трубку.
Ну, иногда всё, что мне нужно, уже выразил Цой — несколько слов (в данном случае отмашка, разрешающая действовать) и место для шага вперёд.
Глава 18Аккредитация
За мной, еле поспевая, по полицейскому участку двигался местный адвокат, нанятый впопыхах и потому особых надежд я на него на возлагал.
Мы притормозили у кабинета начальника городской полиции, на втором этаже, так резко, что мой «коллега» не остановился вовремя и впечатался лицом мне в спину.
— Так, Ростислав Дмитриевич, — я стабилизировал его положение и поправил воротник пиджака, — Пробуйте.
— Ну, как же, прямо вот так… Без подготовки?
— Кхе. Вы знаете его, он знает вас. Идите и попробуйте сделать свою работу, за которую я Вам уже заплатил.
Он подтянул живот, отчего грудь выпятилась вперёд, постучал и молодцевато зарычал:
— Андрей Савельевич, ррррразрешите!
И вошёл. Он провел в кабинете от силы полторы минуты, за которые я сделал пару звонков. Все участники событий были на местах.
Дверь распахнулась, мой коллега хотел выйти с достоинством и это почти удалось, если бы начальник полиции не крикнул ему вслед:
— Ростик, вали, и чтобы я тебя больше не видел, позорник!
Адвокат густо покраснел и попытался прикрыть за собой дверь, дабы не получить ещё пару вербальных выстрелов в кормовую часть. Я не дал ему закрыть дверь и окинул взглядом кабинет начальника, который недовольно зыркал в нашу сторону.
Я вопросительно кивнул вперёд подбородком, типа «ну что», а Ростислав развёл руками, расписываясь в своём поражении.
— Моя попытка, — пропустил адвоката и вошёл в кабинет.
— Здравствуйте, я адвокат, — протянул ему удостоверение. Вообще у меня в кармане их было несколько, в том числе посольские и министерское.
Начальник полиции сцапал документ и пробежался по нему своими глубоко посаженными глазками.
— Слышишь, залётный, это ксива Кустового. Ты тут статуса не имеешь, я с тобой даже говорить не стану.
— У меня есть дополнительная аккредитация, которую Вы примете.
— Да ну? — откровенно заржал он.
Вместе ответа я широко распахнул дверь кабинета и указал на панорамное, пусть и слегка пыльное окно в коридоре, откуда открывался вид на улицу.
На улице, немного дымя заведённым двигателем, стоял пулемётный «козлик», чей стрелок (напялив шлем и недавно выданные его братии защитные на половину лица очки) бдительно водит туда-сюда стволом пулемёта.
Надо помнить, что казаки, а это были именно они, сплошь каторжане в прошлом. И перспектива расстрелять из пулемёта полицейский участок была где-то на вершине их самых смелых мечтаний.
— Четвёртый отдел, — рыкнул я в мобилет, который использовал как портативную рацию.
— На позиции.
— Заходите, только без пальбы. Осмотр и контроль над обоими этажами. Вывести из строя телефонную коробку.
— Есть, выполняем.
— Какой такой четвёртый отдел? — начальник полиции всё ещё без особого удовольствия лицезрел моторизированный пулемёт у себя под окном.
Я оставил дверь распахнутой, прошёл и без приглашения плюхнулся на место посетителя.
— Все вдруг стали очень вежливы со мной, — процитировал я неизвестного в этом мире Высоцкого. — Начнём с начала. Вы, Андрей Савельевич, по совершенно надуманному обвинению арестовали моих людей. Как Вы могли заметить по удостоверению, я Филинов Аркадий Ефимович.
— Заметил. Но Вас арестовывать команды не было.
— Интреррресно. Заметьте, утверждение об аресте не является вопросом, это утверждение. Я хочу получить своих людей назад. Моего адвоката, — я махнул за спину, предполагая, что где-то из коридора на нас поглядывает Ростислав, который попросту не знает, куда ему деваться. — Вы послали по известному адресу эротического характера, хотя он был в том числе уполномочен предложить Вам мзду. При этом в Вашу честность я не верю.
Начальник полиции полез в стол и достал оттуда пистолет, чтобы направить мне в район живота и на его лице даже успела отобразится торжествующая улыбка от того, что он якобы переиграл ситуацию в свою пользу.
Якобы, потому что на него в ответ уже смотрел ствол моего кольта, одного из самых лучших приобретений для адвоката вольного города.
Он выругался, с грохотом бросил свой пистолет в ящик стола, достал оттуда портсигар и закурил, навалясь на стол животом.
— А раз Вы отказались взять деньги у меня, значит Вы просто не можете их взять, верно?
Ответ мне не требовался, это была скорее связка слов.
По коридору прогрохотали ботинки.
Вошёл старшина четвёртого взвода, весь из себя в полевой форме, в солдатском бронежилете и с автоматом наперевес.
— Господин граф, здание взято под контроль. На первом этаже, в обезьяннике сидят наши люди. Велите освободить?
— Так точно, велю. Понимаете? — я повернулся к начальнику полиции. — Мне надо их освободить, Вы этого не делаете, значит я нахожу кого-то другого, кто сделает. Всё же просто, майор.
Старшина окинул начальника полиции презрительным взглядом, развернулся на каблуках и вышел.
— А это был мой четвёртый специальный отдел полиции.
— Какой полиции?
— Каганата, конечно.
— Вы тут не уполномочены, господин хороший. Вы нарушаете закон, — выдохнул сигаретный дым он.
— Скажите на милость, когда Вы хрен клали на закон, то надували щёки и слали меня к собачьим сосискам, а когда у Вас Вашу власть выбили из-под ног, то вспомнили про него. Такой себе Вы законник.
— И тем не менее, Ваши действия…
— Согласованы с курирующей меня секретной службой, — перебил я его, — или Вы думаете, я тут занят самодеятельностью? А теперь вопрос… Не вопрос свободы моих людей…
Я сделал паузу, чтобы увидеть, как моих подчинённых выводят на улицу и несмотря на потрёпанный общий вид, они целы и живы.
— Вы получили своих бандитов, теперь извольте покинуть мой кабинет.
— Нет. Не изволю. И не надо меня сбивать с мысли. Мой вопрос такой… Кто?
Начальник полиции сначала напрягся, а потом расплылся в улыбке.
— Да ты ничего не сделаешь мне, граф. Человек, который об этом приказал, он настолько выше тебя или меня…
Я молча полез в портфель, достал своё прошение на имя императора и молча положил перед ним в развернутом виде.
По мере того, как он прочёл, а читал он, надо сказать, быстро, его лицо вытягивалось.
— Итак, я тут по воле…
— Не надо вслух, — взмолился он.
— Хорошо. Вы знаете кого-то более авторитетного в нашей державе? М?
Вопрос был хорош. На прошении была виза императора, отчего ежу понятно, что я сейчас ссылаюсь на него.
— Не назову, — негромко и с неохотой, выдал полицейский.
— Значит, моя карта такая. И я её раскрыл. Даю тридцать секунд на встречную любезность и было бы здорово не врать.
— Да он меня в порошок сотрёт, — дрогнул начальник полиции.
— Вас, Андрей Савельевич, замотают в большую тряпку, как мамонта в музее и отвезут в гости в каганат. Туризм. Там мы поговорим без всякой спешки, и Вы мне, а если точнее, то моим подчинённым со специфическими привычками, всё расскажете.
— Как так можно⁈ Вы же граф, дворянин!
— Я лично Вас пальцем не трону. Вы моих людей били, а?
— Ну, так немножко, для острастки.
— Зачем? Они мухи не обидят? Вы дали мне моральное право поступить с Вами, как я считаю нужным. Согласен, когда Вы шеф полиции и верховный шериф Бийска, то привыкли вершить судьбы других людей, считая себя неприкосновенным. Но это не так. Я говорю это как граф, в которого не раз стреляли, а недавно похитили, чтобы пытать и убить. Итак, тридцать секунд истекло.
— Это Мышкин.
— Однако, — я опустил руку, которую поднял, чтобы поманить бойцов четвёртого отдела/отряда/взвода (кем они у меня только не были), чтобы они пеленали начальника полиции.