— Это хорошо, что они такие лояльные. Так что насчёт воздушных торговцев, есть связи?
— Никого конкретного я не знаю, врать не буду. Они же все не из Бисйка. Но есть Митяй, который держит аэропорт подскока. Он их знает. Само собой, там заправляют свои… группировки, скажем так. Главари свои, национальные группы.
— А кто возит? Китайцы?
— Китайцы из Гонконга. На английском шпарят. Немцы возят. Ну и наши, но только они все москвичи.
— Мне бы с кем-то из лидеров поговорить.
— По поводу чего? Что, снабжение по реке не справляется?
— Нет. Они не используют наш аэропорт. Понимаешь, порт, железнодорожный узел, аэропорт и всё такое — это сам по себе способ заработка.
— Да, Митяй только на этом и живёт.
— А можешь попросить Митяя этого приехать? Я с ним пообщаюсь. У него где аэропорт?
— Южнее Бийска, в тайге.
— Хочу с ним поговорить насчёт концессии.
— Что такое концессия?
— Хочешь, вместе пообщаемся. Там и расскажу.
Глава 6Стол переговоров
Прибытие первого автомобиля, кстати, это была штабная машина Дмитрия Чуя, в город Николай получилось скомканным.
До этого все незатейливо рассекали на мотоциклах, а как прибыло авто, так в порту собралась толпа, посмотреть.
Так, будто машина — это слонозебра и её никто из присутствующих никогда не видел.
Ну, впрочем, я могу понять реакцию людей. Всем нравилось, что штрих за штрихом город обрастал тем, что называется гордым словом «ЦИВИЛИЗАЦИЯ».
Машина прибыла на палубе очередного «торговца», владельцы которого согласились (под давлением неравнодушных граждан, то есть Бийской мафии) выполнять функции перевозчиков, а не только перекупщиков, которые тупо накручивали втрое в цене при продаже.
Да, москитный флот закрыл потребности в топливе и даже сформировал немалый запас. Возили они также зерно для китайцев, возили соль, крупы и вообще что-то простое, что можно погрузить на здоровую лодку с мотором.
Само собой, грузить автомобиль на лодку никто не рискнул, хотя Михаил сделал даже теоретический расчёт (он вообще считал отменно, лучший практический математик в городе), что самая крупная лодка москитного флота, а называлась она любовно — «Бегемотик», тащить на себе автомобиль при условии вертикальной погрузки, способна.
Однако ежу понятно, любая боковая волна и привет.
Поэтому автомобиль всё-таки припёрли торговцы. И погрузили его в Бийске двумя портовыми кранами, синхронно.
А вот выгрузить на месте уже не смогли. Первый вариант был «катить», но этому мешали небольшие, но несъёмные борта судна. К тому же никакой уверенности в трапе не было.
Пришлось Михаилу спешно руководить монтажом портового крана. Машина всё это время стояла посреди палубы в центре порта, словно на карантине, не смея ступить на землю.
Через два дня, а Михаил сказал, что это рекордно быстро для монтажа крана, его собрали и он, с утра пораньше, без всякого скопления народа, подцепив автомобиль за четыре точки на крюки, неспешно выгрузил машину на пирс.
На этой стадии выяснилось, что ключи куда-то подевали.
Пока искали ключи, пока их нашли, попутно выяснили, что бензина в баке нет, бегали за топливом, мне позвонил дядя Ваня и как диспетчер аэропорта сказал, что посадку запрашивает самолёт.
— Что за самолёт?
— Говорят, какой-то Сименс. Или Симменс. И Сташер. Ссылаются на Вас, Аркадий. Вроде Вы их знаете.
— Знаю, но не ожидал визита. Давай им посадку, если полоса пустая. А сколько им ещё лететь?
— Минут двадцать, я их визуально из башни пока не вижу.
— Нужны, конечно, для аэропорта и радары… Дядя Ваня, а Вы сильно обидитесь, если я управление аэропортом передам сторонним лицам? Мне кажется, я на Вас слишком много функций навесил, на Вашу семью.
— Аэропорт меня и самого тяготит. У меня стройматериал прибыл.
— Какой стройматериал?
— На наши земли, по ту сторону реки, те шестиугольники. Я подготовил документы о наделении нас теми участками, что мы выбрали. У нас была договорённость за распил золота и вообще. Подпишете? Я начну строить дом.
— Гм. Я не против. Но хотел бы, чтобы функции авиаотряда остались за вами. Причём я говорю о передаче аэропорта гипотетически, пока у меня никого на ваше место нет.
— Для нас, во всяком случае для меня, важнее всего земля.
— Вы, в любом случае, отцы-основатели города. Кстати, я что-то давно не вижу Николая. Не знаете, где он? У него право ходить, где вздумается, но раньше я его в районе порта встречал, а сейчас уже какое-то время не вижу.
— Знаю, отчего же… Ему трудно, когда много людей. Он походил, походил…
— Ушёл? Откочевал?
— Переместился. Он сейчас на западном берегу, там есть ручей один безымянный, он там на ровном участке себе шалаш построил.
— Покажете на карте? Я к нему съезжу, попрошу, чтобы не уходил.
— Ему трудно в городе. Он же, фактически, отшельник. Есть люди, которые хотят жить отдельно от людей.
— Учту. Ставить его на площади как статую я не намерен, просто… Не хочется, чтобы тот, в честь кого назвали город, пусть и случайно, жил как бродяга под мостом.
— Заходите, покажу.
Я положил трубку и решительно направился к Чую:
— Дмитрий-джан!
Атаман всея каганата позировал для фото, стоя у открытой пассажирской двери. Так сказать, для истории.
По мере того, как город стремительно обрастал деталями, сомнений в том, что у него есть будущее и «городу быть» ни у кого не оставалось.
— Да, Аркадий.
— Ты пофоткался? Тут надо сгонять на машине, встретить одних чертей.
— Ты меня прости, граф. Но я тебе что, такси?
У него был и водитель, из казаков.
— Ты большой молодец, ты стабилизировал расходы казачества, упорядочил зарплаты, всех укомплектовал, создал резервы по оружию, обмундированию, склад забил продуктами, ГСМ припас.
— Да, я молодец.
— Всё посчитал, заказал, заставил торговцев привезти тебе авто почти бесплатно.
— Вот именно, — засопел он.
— И всё-таки, гони сейчас водителя в шею, прыгай за руль, погнали в аэропорт. Там какие-то черти английские пребывают. И это «ж-ж-ж» неспроста.
Атаман зарычал, но кивнул водителю, чтобы отправлялся в форт пешком, а сам сел на водительское.
— Ну, мы едем или где? — рыкнул он на меня, недовольно зыркая во все стороны.
Езда в городе, где властвуют пешеходы — это то ещё развлечение. Народ шёл по дорогам, когда-то простроенным элементалем, появление машины не ожидал, так что Чуй постоянно бибикал.
Насколько я понимаю, когда машины появились, они тоже ездили и непрерывно гудели. Современные автомобили так не водят. Тут отчасти работает и то, что пешеходам надо привыкнуть ходить по тротуарам.
— Кто вообще прилетает? — Дмитрий остыл и успокоился, настроился на рабочий лад и осваивал новую для себя технику.
— Англичане. Симменс — это одна из больших шишек Ост-Степной компании.
— Это которые корпорация-враг или корпорация-друг?
— Все они… Из одной бочки налиты, Дмитрий-джан.
— Я тоже так считаю. И рад, что ты, Аркадий, не тешишь себя иллюзиями.
— Да какие тут иллюзии, когда меня время от времени пытаются то пристрелить, за зарезать. Я надеюсь, что когда-то это уже закончится.
— Слушай, у нас инквизитор сбежал… Ты набрал и пробурчал, что ситуацию урегулировал. Как? Ты его застрелил? Может, надо его похоронить? Или сдал секретчикам?
— Постой. А тот казак на посту, что был при нападении?
— Болеет как с похмелья, но доктора говорят, что жить будет. Так что с тем полоумным стариком?
— Он сбежал, я… ну, так получилось, поместил его в резервацию, в естественную, устроенную, скажем так, природой тюрьму.
— А питание?
— Там есть рыба. Есть вода. Водоросли есть.
— Короче, курорт. Вроде необитаемого острова?
— Вроде того. Пусть посидит, подумает о своём поведении.
— Ты главное скажи, он оттуда не усвистает?
— Не знаю… Не должен.
— Ну, у меня хотя бы на одного подопечного меньше. Ты понимаешь, какой это геморрой пленников содержать? Казаки не тюремщики, а защитники земли. Когда, кстати, ты землю раздашь?
— Ты её выбрал?
— Мы смотрели поля, это рядом с нынешним лагерем китайцев, там ровные и плодородные участки, насколько мы смогли оценить. Нам надо что-то около трёхсот участков по десять гектар.
— Бери больше, кидай дальше.
— В смысле? Что значит эта аллегория?
— Ты поспрашивай казаков, пусть кто хочет, берёт и пятьдесят гектар.
— Неравенство получится.
— Получится. Это неизбежно. Кто-то сдаст землю в аренду соседу. Надо это тоже урегулировать. Сразу скажи им, что решить этот вопрос надо до весны, до того, когда начинается сельскохозяйственный год. Аренда на год, условия на усмотрение участников, договор письменный.
— Может, ты ещё и как юрист, образец сделаешь?
— Сделаю. Получится, что у одного земли больше, у другого меньше. В любом случае нужно, чтобы они за пару-тройку лет у тебя все обзавелись конями, которыми ещё бы и умели управлять.
— Аркадий, не получится. Если ты мечтал о кавалерии, то… Ничего не получится. Рекрутирую конницу из степняков.
— Ты так против конницы?
— Послушай, я был на войне. Я видел, как после каждой войны мир меняется.
Мы прибыли на окончание полосы, там, где традиционно останавливаются самолёты и принялись ждать.
— Так что ты говоришь про изменчивый мир?
— Я говорю… Казаки у тебя, прости, кто?
— Уважаемые люди, которым я не припоминаю, что они битые мной наёмники, собранные из сброда и каторжан.
— Ну вот и не напоминай. Они со мной по два пуда соли скушали, каждый. Так вот. Мы же тебе не наступательное войско, так? Ты же не планировал ведение войн за пределами каганата.
— Я бы вообще не воевал. Но раз уж моё государство с этого начало, то ясен пень, армия нужна. Глядя на кагана, в формирование регулярной армии я не верю.
— Хе. Аркадий, но ведь такая армия, если бы её создавал каган, она была бы из степняков, которые опять стали бы лидирующей политической силой в каганате. А так как казаки в массе своей русские… Ну, то есть, мы официально придерживаемся точки зрения, что казаки — это отдельный этнос.