— Другой вопрос, Кабыр Онаакович, ты вроде охотник?
— Да, и неплохой, — с гордостью ответил степняк.
— Тогда скажу тебе. У меня на Изнанке нужно поохотиться. Зверья там мало, понадобится далеко от портала отойти.
— То есть охота может быть не очень удачно?
— Может. Поэтому с меня запас продуктов и небольшие деньги за потерю времени.
— Если зверь будет, я его одолею, — поджал губы хакас.
— Ну и хорошо.
— А добытые макры, а шкуры?
— Забираешь себе.
— То есть ты мне платишь за то, чтобы я охотился, еды даёшь, но трофеи мои? — недоверчиво спросил охотник.
— Да.
— А в чем твой интерес? Или ты глупый?
— Мне нужно свой прииск обезопасить, у меня там почти две сотни рабочих. Китайцы, безоружные. Охрану нанимать и держать на зарплате будет слишком дорого, а зверьё если истребить, то и опасности нет. В принципе там ближе сорока километров уже никто не водится… Но я тебе амулет долгого действия дам.
Кабыр кивнул, потому что сказанное мной было логичным, правдоподобным и почти что правдой.
— А если у меня есть приятели, которых такое тоже заинтересует? Или тебе нужен один охотник?
— А сколько, ты говоришь, приятелей?
— Ну, тех кто сидит в стойбище без дела и зверя бить хочет… Восемнадцать ружей будет. Только патроны трудно купить, нам их в городе неохотно продают и макры не хотят выкупать. Всё набеги припоминают.
— Лавку, которая у вас купит макры, подскажу, там парняга один, Скарабейников зовут. А патроны купите на чёрном рынке, это не такая большая проблема.
Стоянка Великого кагана Юбы представляла собой всего три шатра и вытоптанную площадку, где нас с Кабыром никто не встречал.
Больше того, когда мы добрались, Кабыру ещё и побегать пришлось, чтобы найти местного босса и стрясти с него оплату за услугу доставки меня пред ясные очи.
Причём я всё это время скучал возле телеги. Короче, этикет на единичку, соблюдение дипломатического протокола на нулевом уровне.
Каган проник в шатёр (я всё отлично слышал) с противоположной от меня стороны, потом они активно переругивались с Кабыром на смеси степных диалектов, ругательств и русского, которым они восполняли языковые пробелы. Видимо русский использовался как некий аналог «всеобщего» среди разных народов степи.
Наконец хакас появился, озаряя степь счастливой улыбкой и пряча за пояс несколько смятых купюр.
— Великий каган просит тебя к себе, о Аркадиец.
— Аркадием меня зовут. Иду, чего уж там.
— Я Великий Каган! — сказал болезненного вида немолодой мужик, восседающий на конструкции из подушек.
— А я барон, — буркнул в ответ и подобрав пару подушек, принялся осматривать не вполне чистый ковёр, чтобы найти приемлемую точку приземления.
— За мной стоят земля, люди и их кони! — веско процедил каган.
Я, наконец, сел.
— А за мной толпа китайцев, прииск, два ружья и металлический сейф. Есть у тебя сейф, каган? И вообще, мы с тобой собрались пипирками меряться или ты меня для дела позвал?
Каган проворчал что-то длинное и неразборчивое, со вздохом встал, подошёл к низенькому столику, украшенному извилистыми узорами, покопался у его основания, достал бутылку чего-то светлого и налил в две пиалы.
— Испей со мной чудесного кумыса, о путник.
Я, конечно, принял пиалу теплого и специфического по запаху напитка и даже пригубил, но продолжал молчать, ожидая, когда вредный мужик доберётся до сути.
После молчания, а в процессе он ещё и иногда театрально сопел, недовольно глядя на меня, наконец, хозяин шатра разродился мыслью.
— К кагану приходят в гости с дарами.
— К барону тоже, — возразил я, — и я не в гостях. Кабыр Онаакович слёзно просил прийти и помочь тебе. И не надо на меня так смотреть, я не золотая сторублёвая монета чтобы всем нравится, а адвокат. Когда ты расскажешь, зачем звал?
— Не вежливый ты, Аркадиец.
— С этим не поспорю. И всё же?
— Ну хорошо. Я с русскими не первый раз дело имею. Договорился с одним вашим, Густавом Кремером…
— Он не русский.
— Что?
— Говорю, Кремер это фамилия, которую носят евреи, поляки и немцы, но не русские.
— А какая разница? Шайтан вас белых разберёт.
— Глубокий анализ. И что, Кремер тебя кинул?
— Никто! Никто не может меня кинуть, Аркадиец!
— Рад за тебя. Я тогда пошёл, раз у тебя всё хорошо? Спасибо за кумыс. Кстати, у него истёк срок годности, допивать не советую.
Сделал вид, что встаю.
— Постой, постой, ты же ещё не дослушал!
— Ну жги, твоё каганское величество, что там у вас произошло?
— Я обменял золото и ценности на рубли и вложил деньги в завод. Мой адвокат, мистер О′Брайан, тоже русский…
— Англичанин, а если точнее, то ирландец или шотландец.
— Да какая разница. Русский! Так вот, этот русский оформил мне пятьдесят процентов акций предприятия «Юба и компания инкорпорейтед», но при этом директором моим высочайшим соизволением был назначен Кремер.
— Остальные проценты у Кремера?
— Кто? Да. Нет. Сорок пять у Густава Кремера и пять процентов у мистера О′Брайана.
— Понял. Дальше. Кремер тебя кинул?
— Никто не…
— Знаю-знаю, не может тебя кинуть. И?
— Уже три года у предприятия нет прибыли.
Какие мы умные, хоть с виду жаба конная, — подумал я. Знает, что такое проценты, прибыль, предприятия, распределение процентов помнит по памяти. А он хоть и эгоистичный самодур, но не дебил.
— При этом, — продолжил каган, нахмурив брови и загибая пальцы, — я договорился с братом… ну, мы каганы и ханы так друг друга называем… договорился о беспошлинной добыче сырой нефти в Жанажоле, о транспортировке сырья в Кустовой, инвестировал четверть миллиона рублей, чтобы покрыть кассовые разрывы и операционные вопросы, надавил на англичан чтобы они одобрили поставку ректификаторов и охладителей, помог добыть макры из четвертого слоя, который используются в катализаторах…
— И?
— И вот недавно моего человека, которого я послал на инспектирование фабрики схватили, избили, подбросили английский порошок и отправили на каторгу на шесть лет. Конечно, он всего лишь родственник и нукер, брат второй жены, но теперь она меня пилит, кричит, что я за каган, если об моих людей ноги вытирают?
— Резонно.
— На письма он не отвечает, через контрабандистов передал что если я появлюсь, то меня тоже арестуют как последнего ишака и отправят на каторгу. Вай-вай!
Я достал блокнот. Теперь началось что-то «юридическое».
— Как звали родственника?
Он сказал, я записал по буквам. Пометил себе как называется предприятие, адрес, другие данные.
Не очень крупное, никогда о таким не слышал, но и не сказать, чтобы размером с шиномонтажку. Изготавливало низкосортную смазку, керосин для ламп, гудрон и мазут. Вонючее, вредное и не очень технологичное, зато товары ходовые, особенно мазут и приносят доход.
— Хорошо, я понял. Он тебя кинул.
— Никто не может…
— Знаю, знаю, не кипятись. Ты долго собрался стоять тут лагерем?
— Не знаю, — стушевался каган. — Я ничего и никого не боюсь, я не просто каган, я великий каган! Но Кремер сказал, что за ним стоит сам Кротовский. А где Кротовский, там и имперские пулемёты. Его в степи уважают и чуть-чуть боятся. Не я, конечно, я не боюсь, но вот другие — да. В былые времена я бы напал на Кустовой своим отрядом, а подлого Кремера прибил бы кованными гвоздями к воротам предприятия. Но сейчас… политическая ситуация не подходящая.
— Что ты намерен предложить мне за то, чтобы я вернул тебе контроль над предприятием и доход от него?
— Служить Великому Кагану Юбе само по себе честь, и ты будешь ею удостоен! К тому же дарую тебе великую милость жениться сразу на двух своих дочерях, на свой выбор. Кроме Жасним, я обещал её своему другу Кари Мирзе. Кроме того, за хорошую службу я дарую тебе коня чёрной масти и седло, расшитое настоящими медными нитями.
— Я, кхе… польщен, но принимаю простые российские рубли. Десять процентов от твоего капитала и дохода, но не менее ста тысяч. Плюс наличные на накладные расходы, сумму посчитаю.
— Как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Кто ты такой!
— Барон, я же говорил. Не устраивают мои условия? Было приятно иметь дело, большой поклон второй жене.
— Подожди, ты неправильно меня понял. Три, три дочери и четыре коня, для них и для тебя.
— Никаких дочерей, забудь об этом. Ни коней, ни сёдел, ни прочей херни. Постой в этом месте лагерем пару недель. Так и быть, я узнаю, как обстоят дела на твоём предприятии и вернусь с проектом договора. Согласишься, тогда, если нам повезёт, смогу помочь тебе. Но если тебе кажется, что Филинов дохрена хочет… — мне показалось что я услышал хлопанье крыльев моего покровителя, — скажи сразу, не будем терять время друг друга.
— Приезжай, поговорим. Можешь взять ружьё, поохотимся на уток.
— Я больше по курице и свинине, Великий Каган. Приеду с договором, без ружья. Кроме того, тебе придётся выдать мне доверенность. И я узнаю лично у Кротовского, насколько он дружен с Кремером.
— Ты знаешь Кротовского? — с сомнением спросил степняк.
— Конечно. Я барон, богатый и известный в городе человек.
…
Эта поездка забрала у меня весь день, зато у меня появилось довольно много мыслей и предположений.
Конечно, каган не был дурак, знал такие вещи, которые простой степняк и близко не ведал, но в самомнении своём позволил себя по-крупному надуть. Кремер директор и, хотя у него есть некоторые нескладухи с учредителем, по факту это мало что меняет, к тому же, об этих проблемах никто не знает, что позволяет ему невозбранно править предприятием.
Единственная особенность, у фабрики был реестродержатель — английская фирма H. H. M. LLC
Скорее всего какие проценты акций зафиксированы первоначально, так они и существуют сейчас. Педантичные британцы не дали бы Кремеру что-то подмахмадырить и сосредоточить контрольный пакет акций. Хотя — это не точно.