— Пообщался и весьма продуктивно, — довольным голосом ответил китаец. — Ждите меня у биржи через четверть часа.
— Жду на месте.
Он приехал в автомобиле и выскочил из пассажирской двери даже раньше, чем водитель полностью остановил машину.
Степан за скромные двенадцать рублей согласился одолжить мне ключ от ворот на пожарище.
— Вот двухэтажный ресторан «Вкус жизни». Слышали о нём?
— Слышал только, как его ирландцы сожгли, — неопределённо ответил он.
— Да, сожгли, — я повозился с навесным замком и открыл. Повинуясь жесту Танлу-Же, его охрана не пошла внутрь территории, а осталась караулить в переулке.
— Забор поставили застройщики, кажется, Вайсман, когда думал это всё купить. Забор старый строительный, но скрывает от глаз…
— А что интересного в этом… здании?
— У меня к Вам два разговора, этот скорее весёлый, и второй скорее тревожный.
— Погрустить успеем, — отмахнулся он. — Начнём с ресторана, говорите уже. Какой у нас к ресторану интерес?
— Если коротко, то я купил это всё. Остатки ресторана, которые сами по себе ничего не стоят, фундамент и права на землю.
— Собственность, аренда?
— Аренда на пятьдесят лет.
— А что ценного в этой земле или, может быть, в пепелище?
— Биржа.
— А что биржа?
— Биржа макров рядом.
— Думаете, брокеры будут забегать на чай или кофе? Проходное место? — явно сомневаяс, но всё же кивнул Танлу-Же.
Мы плавно огибали строение аккуратно обходя скопления сгоревшего мусора и обгоревшие бревна.
— Меня мало интересует кофе или чай. Думаю, что в скором времени достаточно серьёзные игроки имперского уровня, оптовики и производители, в том числе в основном из-за пределов региона, подтянулся сюда, чтобы торговать на бирже. И если у местных есть офисы, то для приезжих это станет проблемой.
— В городе полно пустующих помещений любого размера, особенно после отъезда англичан.
— А зачем им что-то искать, если они могут жить и работать прямо напротив биржи? И больше скажу, как совладелец заведения, Вы сможете с этими людьми знакомиться в непринуждённой обстановке, поить чаем, рисовой водкой, общаться, решать их проблемы, продавать и покупать что-то помимо макров, торгуемых на бирже.
— Например, продавать услуги складирования и логистики, — задумчиво погладил подбородок Танлу-Же.
— Это увеличит Ваше политическое и экономическое влияние. Да, сам по себе ресторан, а если точнее, то гостиница с аскетичными, но удобными номерами, малые, но хорошо оборудованные офисы с видом на биржу, тут же ресторанная зона на первом этаже, предприятие не факт, что особо прибыльное. А вот косвенный результат от контакта со всеми этими людьми, это огромный плюс.
— Как говорят у Вас, «золотое дно». Что от меня нужно, Аркадий?
— Как всегда, всё нужно. Во-первых, согласие. Вам нужно время подумать?
— Не нужно. Определённо, мне не нужно чтобы Вы делали предложение Кукушкиной или ещё кому-то. Я готов предложить Вам выкуп или аренду на самых щедрых условиях. Назовите цену?
— Я не знаю, — честно признался я. — Вы сами мне её назовёте, когда очертания станут понятными. Не думаю, что Вы захотите меня обделить. Второе, надо срочно это всё безобразие разобрать и вычистить, а после построить здание из кирпича, работая быстро и тихо.
— Почему тихо? Есть сложности?
— Ага. По документам тут нельзя строить.
— Но мы будем строить. Взятка?
— Не совсем, как это ни странно для Вольного города. Дело в том, что по документам гостинца, как ни парадоксально, всё-таки ещё существует. То есть физически её нет, но в городском реестре она числится как существующая, даже налог на имущество и аренда за землю начисляются. А я узнавал, что для ремонта разрешения не нужно. Мы повесим пояснительный плакат, называется «паспорт строительства», о том, что проводится небольшой восстановительный ремонт.
— Небольшой⁈ Всё, кроме фундамента, будет меняться.
— «Всё» — это достаточно абстрактное понятие. Небольшой ремонт, просто восстановление после пожара. Покрасили, побелили, окна-двери перевесили.
— Восстанавливаем так же, как было, в дереве?
— Не будем повторять ошибок предшественника. На прииске сформировалось три бригады каменщиков и бригада, которая делает кирпич.
— Он не очень красивый. Разный цвет обжига у разных партий.
— Скажем что это английский кирпич. У них и такой есть. И стиль «модерн», то есть всё квадратное, так проще строить. Прямые линии, большие окна с тройным стеклопакетом. Чтобы всем московским франтам захотелось тут тусоваться. Второй плюс, Вы отсюда будете работать по Вашей трейдеровской компании. Первые партии проводим вручную, при моем, Вашем и Ионы плотном участии, потом процесс наладится.
— Я тоже об этом подумал.
— Ну и красоту тут надо навести. Стилистику продумать, что-то урбанистическое, не национальное.
— Парк вычистим. Говорите, не китайский стиль? — задумался Танлу-Же.
— Что-то российское, современное. Или даже с примесью Запада. Знаете, американскую кухню? Бургеры, салаты, хот-доги?
— Мы всё можем. Лиц не прятать?
— Да кому какое дело? Москвичам уж точно всё равно.
— Я согласен. Проект мы готовим, наша община?
— Нет, нашёл тут одного проектировщика, сбежавшего из столицы от долгов, через Чёрный рынок, он нарисует. Для начала надо всё тут расчистить. Я подтяну геодезистов, чтобы площадку проверили и разметили. Пока туда-сюда, проект будет.
— Мне бы контроль над этим проектировщиком. Я могу ему придать несколько помощников.
— Отлично, я согласен. Учитывая, что проект не требует разрешения на строительство, можно будет быстро работать. А пока дайте команду изготавливать кирпич, его понадобится много.
— А давайте добавим в проект игорный зал? — предложил Танлу-Же, ловко пнув половинку деревянного подоконника.
— Мадам Кукушкина будет не в восторге. Мне не нравится эта идея. У нас нет цели разозлить криминальных боссов города и нарушить баланс сил. Они запросто организуют этнические погромы, а власти города спишут на общественные волнения.
— Полина Этьеновна не будет против, потому что это будет в большей степени её казино.
— Гм?
— Она скоро возвращается. С дочкой, — он многозначительно посмотрел на меня, что могло значить, что он что-то знает или догадывается. — Казино её, организация, большая часть прибыли, при том, что капиталовложения наши, совместное обеспечение безопасности. Так она будет довольна проектом и это повысит его общую инвестиционную привлекательность. Для московских гостей это будет кров, офис, развлечения и питание.
— Сто удовольствий за раз.
— Это всё хорошие новости. А что тревожное? — не забыл о начале разговора Танлу-Же.
Я вздохнул и нахмурился.
— Тревожное называется Чао Вао, такое в очках, с раздутым самомнением и со странными повадками.
Танлу-Жу вздрогнул.
— Добрался-таки, утка пекинская, — угрюмо буркнул он и добавил что-то длинное эмоциональное на китайском.
Глава 21Испытатель
Я присел на сравнительно чистом куске бревна и сделал приглашающий жест Танлу-Же. Поколебавшись, он устроился рядом, то есть мы сели, как колхозники на обеденном перерыве в сезон битвы за урожай.
— Значит, они приехали к Вам… Мне надо Вам, Аркад Ий, как-то это объяснить. У нас в традиционном обществе… всё сложно.
— Знаете, — перебил я его, хотя позволял себе такое редко. — Есть преимущество в умном собеседнике. Ему многое можно не говорить, не разжёвывать. Я понимаю, что этот хрен собачий Вам ни разу не друг. Но наверняка есть весомые причины, почему Вы не можете его покрошить в фарш и дело с концом.
— Это как бы он меня… Нас всех. В крупный фарш, а не наоборот.
— Обрыбится. Вы под защитой вольного города, без шуток.
— Вольный город относится к нашей общине с брезгливым пренебрежением.
— Знаете, это как у евреев. Они, чуть какой негатив, усматривают в этом появление антисемитизма и при случае даже выкатывают претензии. При этом никогда не думают, чем был этот негатив спровоцирован и уж тем более ничего не исправляя в своём поведении. А между тем русские бьют морды русским чаще всего.
— Потому что общаются между собой чаще всего?
— Ну да. И как поступают русские, столкнувшись с несправедливостью?
— Взаимностью они отвечают. Бьют в ответ, — усмехнулся китаец.
— Китайцы же стараются негатив не плодить. Но сталкиваясь с антикитайскими настроениями, будет несправедливо считать, что Вольный город ненавидит китайцев. Жители ненавидят всех, друг друга, вас, цыган, степняков, северян, турок, евреев, русских и татар. Бедных ненавидят и, естественно, богатых. Но, если придут чужаки, они выместят гнев на них.
— Наверное так и есть. Но «конкурирующая организация» способна обрубить нам поставки товаров по всем позициям и создать ещё кучу второстепенных проблем, парализовать работу общины. К тому же практически у всех членов общины, в том числе у меня, есть родственники в Китае, так что мы не в том положении, чтобы бодаться с ними.
— Они сильнее?
— Безусловно. К тому же есть иерархия, уровень влияния, происхождения… Князь и крестьянин — не одного уровня люди…
— Короче, мой дорогой друг, хотя я и барон, но как бы сказать… Мне плевать на происхождение и мнимую иерархию, касты, звания и прочий хлам. Для меня важны мысли и поступки конкретного человека.
— Они уже связывались с нами, но были не очень-то любезны.
— Поэтому обратились ко мне напрямую? Не важно. Я поставил им пару условий.
— Каких?
— Вам понравится. Им придётся с Вами договариваться, просить, а не требовать. Ну и так, по мелочи.
— Думаете, пойдут на смягчение риторики? — задумчиво спросил Танлу-Жу. — Или возьмут наших родственником в заложники и раздавят, как тараканов?
— Время покажет. Простите, что так легко говорю об этом.
— Ничего, у Вас тоже есть семья, если они решат, что проще будет решить проблемы, подвергнув их изощрённым пыткам, они так и сделают.