В гражданской жизни произошли вроде бы незначительные изменения, которые постепенно всполошили польскую часть Края. Параллельно подготовке купирования мятежа, Муравьёв написал несколько обращений для местной публики, но, по факту, к полякам и католикам. В первую очередь это касалось католической церкви и её служителей. Мне запомнилось несколько из цитат, над которыми вначале откровенно смеялись все поляки Края.
«Духовное христианское лицо должно быть проповедником мира и любви, а коли он враг, то мне щадить его не приходится».
Далее была целая статья, посвященная мятежникам, лицам, нарушившим присягу, и тем, кто помогал восстанию.
«Клятвопреступниками и сугубо виновными считать всех принимавших участие в мятеже лиц без различия национальностей, ибо различие это не может и не будет допущено: все обитатели России, какого бы исповедания ни были — подданные одного Государя и России и одинаково ответственны за нарушение верноподданнической присяги».
Людей предупредили, что пощады не будет никому, вне зависимости от социального положения или религиозного сана. Тем более, что именно костёлы стали центром открытой агитации и сбора средств на нужды мятежников. Но реакции не последовало. Польское общество продолжало жить будто в параллельной реальности.
Наиболее умных насторожил указ генерал-губернатора, который специально не освещался в прессе. Речь шла о начале чистки административного аппарата, в первую очередь полицейского, которая затем должна перейти на гражданские службы. В коротком и конкретном указе было чётко прописано о необходимости замены польского элемента во власти — русским. Муравьёв поднимал эту тему ещё в столице, и нашёл полную поддержку императора. Из близлежащих губерний уже начали съезжаться чиновники и сотрудники МВД, на которых возлагалась надежда по изменению системы управления. Далее, приезжие должны были укомплектовать штаты местными кадрами из православного и униатского населения. Нельзя сказать, что генерал-губернатор затеял какую-то шовинистическую акцию. Лояльные и адекватные чиновники сохранили свои должности. Другой вопрос, что их было крайне мало, и весомая часть просто запугана мятежниками.
Накануне начала активных действий, генерал-губернатор провёл небольшое совещание в узком кругу. На нём присутствовали Красников, Мослов и глава жандармов подполковник Лосев. Последний как-то быстро влился в наш коллектив, несмотря на открытое противостояние Муравьёва с князем Долгоруковым. Александр Михайлович был классическим служакой, сразу после кадетского училища оказавшегося в ОКЖ. И, в отличие от своего начальника, думал о выполнении поставленной задачи, а не карьере и придворных интригах.
Человеком он был грамотным и очень проницательным. Представляю, как наивно выглядели мои предложения более широко использовать телеграф. Не нужно думать о предках плохо — здесь тоже понимали преимущество быстрой связи. Но, позже, подполковник скупо похвалил меня за идею проверки работников телеграфа, организации системы охраны отделений связи и работу по выявлению переписки мятежников. В общем, нормальный человек, хотя и жандарм. Я, прежний, как и нынешний Юзек, с недоверием и скепсисом относились к представителям подобных структур. Но сейчас пришлось работать вместе на благо России.
В принципе, совещание не дало мне ничего нового. Просто мы с жандармом сверили показания агентов, отметили на карте места, где скрываются лидеры мятежников, и определили главных пособников из мирного населения. Если руководителей комитета Лосев собрался арестовывать начиная со следующей недели, то по некоторым персонам у него были сомнения.
-Я считаю, что пол мятежников не имеет никакого значения, — привожу подполковнику свои доказательства, — Среди связных, сборщиков средств и укрывателей, достаточно женщин. При этом действуют они вполне себе добровольно. Коли ты подданный Российской империи, то обязан отвечать за нарушение её законов вне зависимости от возраста, пола и сословной принадлежности.
-Но ведь речь идёт о Виленском благотворительном обществе, которое возглавляют представительницы знатнейших семейств. В частности, речь идёт о Матильде Бучинской и ещё нескольких высокопоставленных дамах. Насколько мне известно, они действительно помогают бедным людям, — жандарм сухо ответил на мой эмоциональный пассаж.
-Так я и не спорю. Даже моя покойная матушка участвовала в первом съезде общества, и внесла немаленькую сумму на добрые дела. Только потом она быстро разочаровалась в этом, с виду, благородном мероприятии. А всё потому, что наши героини очень выборочно относились к нуждающимся. В их список почему-то попадали исключительно поляки и католики, причём не все из них были голодающими крестьянами. Вся эта организация — ширма для продвижения польской культуры и образа жизни. Большая часть средств общества шла на польские школы, помощь студентам из небогатых семей, учителям, молодым адвокатам, журналистам и литераторам. Нет, какая-то помощь доходила и до настоящих нуждающихся, но получить её православному — невозможно, — делаю пару глотков воды, так как пересохло горло, — Сейчас эта организация занимается сбором средств и предоставлением укрытия мятежникам. Более того, наши дамочки фактически этого не скрывают. Я уже давно обращал ваше внимание на то, что местные поляки привыкли к безнаказанности и полному попустительству бывшего генерал-губернатора. Но одно дело — небольшие интриги с саботажем, и совсем другое — действия, направленные против российского государства.
-Вот, ознакомьтесь, — я некоторое время рылся в папке в поисках нужных листов, — Это список членов общества, в том числе ксендзов, которые занимаются сбором средств. Ещё они активно агитируют людей вступать в ряды мятежников. Думаю, у вас есть похожий документ, господин подполковник?
Муравьёв быстро пробежался взглядом по желтоватому листу бумаги и задумался.
-Я официально предупредил местную епархию в недопустимости проведения политической агитации и прочих противоправных деяний. Но, чую, что мои слова не были услышаны. В ближайшие дни выйдет указ о самых жёстких мерах в отношении участников мятежных отрядов, тайных обществ, лиц, поддерживающих преступников материально, и особенно тех, кто будет уличён в убийствах должностных лиц и мирных граждан. Это будет последнее предупреждение для жителей СЗК. Далее надо переходить к действиям, дабы ситуация не зашла так далеко, как в Привислинском Крае.
-Не торопимся ли мы с возможным жёстким ответом? — вдруг встрепенулся Мосолов, — Пока в Крае не произошло каких-то массовых противоправных действий. В данный момент ситуация подпадает под понятие неповиновения, протеста, возможны случаи бунта в дальних уездах. Но всё под контролем наших войск и полиции.
Александр, вроде, послушал мой совет насчёт отдыха и регулярного питания, но не совсем. Бледность и красные глаза указывали на то, что он опять не выспался. Хотя, это дело понятное: полная перестройка канцелярии генерал-губернатора — весьма сложная задача. Секретарь последние дни погрузился в административно-хозяйственную работу и опять взвалил всё на себя. Может, ему поискать управляющего, типа начальника АХО из моего мира? Тем временем, слово взял жандарм.
-У нас тоже не всё так благостно. Очень неспокойно в Лидском уезде. От запугивания лояльных помещиков и православного населения, изымания у них средств на борьбу, мятежники перешли к делу. Открыто формируются отряды, создаются запасы продовольствия и идёт открытая агитация. Более того, состоялся уже первый бой, и мятежники вынудили отступить небольшой отряд русской армии. Ранее, небольшие отряды бунтовщиков атаковали запад Гродненской губернии со стороны Люблина. Сейчас они рассеяны, но есть данные, что лидеры отрядов собирают новые силы и ждут пополнения. В остальных губерниях мятежники только готовятся к выступлению.
-Так чего же мы ждём? — воскликнул Мослов, — Ведь под ударом находятся наши города и люди.
-Не горячитесь, Александр, — спокойно произнёс Муравьёв, — Ситуация в Крае под нашим контролем. Войска и полицейские чины в полной готовности. Практически все чиновники с семьями перевезены в крупные города, где нет никакой опасности. Нам надо выманить большую часть мятежников, чтобы они начали активные действия. Для этого я пишу все эти обращения с прокламациями, дабы внушить самым оголтелым бунтовщикам мысль, что власть слаба и не готова к решительным действиям. С другой стороны, уже изданы указы о самых суровых наказаниях, чтобы дать властям основание для максимального жестокого ответа преступникам. Нам надо накрыть их всех, дабы уничтожить заразу на корню, в том числе организаторов и агитаторов, спокойно живущих в городах Края. К сожалению, в Польше не удалось вовремя оценить опасность — и там идут боевые действия, где русская армия несёт потери. У нас всё будет по-иному, я на это очень надеюсь.
Да, в Царстве Польском сейчас было жарко. Войска разбили несколько крупных отрядов, но мятежников было много, и их ряды постоянно пополнялись. Но у нас своих проблем хватает, и надо было готовиться к предстоящей операции. Мы ещё перед совещанием договорились с Лосевым, что я помогу подполковнику не только информацией. Панютин неожиданно заинтересовался моими идеями боя в городе, в условиях ограниченного пространства, а также штурме домов. Просто я рассказал капитану про провальную акцию жандармов в Питере. Штабс-капитан не знал подробностей и был ими просто ошарашен. Поэтому, моё предложение сформировать небольшой штурмовой отряд и обучить его элементарным навыкам подобных боёв, он полностью одобрил. Уже две недели два десятка солдат осваивали револьверы, а также учились науке штурмовать дома и квартиры, насколько я её понимал. Думаю, главный жандарм Края заинтересуется подобной группой. Ретроградом он не выглядел, а значит, есть шансы, что информация будет передана наверх. Только в гибкость ума Долгорукова я верил гораздо меньше, поэтому сильно не обольщался.
Втягивать в этот процесс своих разведчиков в мои планы не входило. У отрядов совершенно разная специфика. В качестве оцепления или преследования беглецов они могут принести пользу, но не более того. Хотя небольшие тренировки проходили и парни из отряда.