Но если отец сейчас начнет привычно давить, то я не посмотрю на взаимную, хоть и странную любовь длиною в тридцать лет и кровные узы.
— Пап, ты же его терпеть не мог.
— Есть в нем какая-то странная чертовинка, что я всерьез решил, будто у вас получится.
А вот это странно. Отец Лешу поносил любыми словами, отнюдь не лестными, а в итоге даже отзывается теперь о нем без сарказма. Все чудесатее и чудесатее, а точнее полный бред. Я вижу то, чего нет, хоть интуиция и орет об обратном. А мой отец может обмануть даже самого дьявола.
Решив сойти со скользкой дорожки, пока мы с папулей не начали бить посуду и окна, я спросила:
— Про труп откуда знаешь?
— Донесли добрые люди.
Наверное, лучше не смотреть сегодняшние новости. Труп в машине адвоката — нонсенс. Если уж отец узнал, то журналисты быстро просекут. Удар по фирме и репутации. Черт! Полное дерьмо. Неудивительно, что папа даже приехал раньше.
— Ивонна, — подал он мне чашку кофе, — в каком общественном туалете ты опять вляпалась в фекалии?
Какие определения метафоричные выдает отец. Пора брать ручку и блокнот и готовиться к выпуску книги «Афоризмы от ироничного адвоката».
Я развела руками и ответила:
— Работа такая, вечно копаешься в чем-то не очень приятном.
— В этот раз, кажется, ты просто тонешь в помойном болоте.
— Ты что-то знаешь? — прищурилась я, не донеся чашку до рта.
Может, отец и крутой юрист, который заговорит даже своего преподавателя по риторике, но я же вообще училась у лучших.
— А что я могу знать? Я приехал всего час назад.
Обидно, папа… Очень обидно, что он считает, будто я отупела за то время, что мы не виделись. Конечно, претензию я не выставила. Посмотрев на часы, улыбнулась:
— Тогда отдыхай, а у меня дела.
— Ивонна…
— Все апелляции принимаю раз в год, тридцатого февраля.
— А ты куда? — спросил отец, когда я приняла душ и, переодевшись, вышла из комнаты.
— Хм… Ты давно заглядывал в паспорт? Или могу свой показать. Вдруг ты забыл, сколько мне лет?
— Может, взять ремень и выпороть тебя… — задумчиво протянул папа.
— А я пока вспомню, на какую статью это потянет.
Милый разговор. Если бы кто со стороны услышал, то оправил бы нас прямиком к семейному психотерапевту.
Я вызвала такси, потому что мою машину еще криминалисты не оставили в покое, и отправилась в офис Гончарова. Отец демонстративно включил телевизор перед моим уходом, дав понять, что уходить не собирается. Попахивает каким-то надзирательством. Ну ладно, может, это просто родительская забота.
Стоило мне назвать охраннику свое имя на входе, как он тут же открыл турникет. Я шла к лифту, а потом и по коридору на этаже, отмечая, что с моего последнего визита здесь прибавилось камер, охраны, кодовых замков. Безопасность — это, конечно, здорово, но сейчас больше отдает паранойей. Как будто не офисное здание, а Форт Нокс, не меньше.
В конце коридора я уперлась в широкую деревянную дверь. И только собиралась нажать на ручку, как услышала позади:
— Какие люди!
Обернувшись, я улыбнулась:
— Привет, Мажорчик.
Гончаров-младший поморщился и спросил:
— Какими судьбами? Фирму просрала, страдая после развода и решила к отцу устроиться?
И почему сегодня все вспоминают о сортирах?
— Боюсь, мы с Михаилом Юрьевичем не сработаемся, — ответила я, не переставая улыбаться.
— А ты не очень-то страдаешь, да? Быстро любовника нового завела, — подошел ко мне ближе Игорь и заговорщицки подмигнул.
А Мажор-то так и нарывается на грубость. Он, в принципе, мне даже нравился — есть в парне что-то такое, да вот только воспитание в семье богатых и знаменитых, видимо, сказывается. Если Гончаров-старший добивался всего сам, то сынку все преподносил на блюдечке. Непедагогичный подход.
— Хорошего дня, Игорь Михайлович, — ответила я, мысленно чертыхнувшись.
— Взаимно, — снова подмигнул Мажор и, развернувшись, направился к соседнему кабинету.
Утро дебильных разговоров. Достали все со своими недосказанностями!
Надеюсь, Гончаров хоть что-то толковое скажет, иначе… В приемную я влетела уже злая после разговора с Игорем, а еще и секретарша, у которой в выжженной пергидролем башке, видимо, ничего не задерживалось, спросила:
— Вы к кому?
Охренительный вопрос, учитывая, что я стою в приемной генерального.
— К Санта-Клаусу. Говорят, здесь его резиденция, а мой плюшевый мишка, которого я просила двадцать лет назад, так до сих пор где-то в пути.
— Эмммм… — протянула секретарша.
— Это ваше имя? — обрадовалась я. — Очень приятно, меня зовут Ивонна. Я к вашему боссу. Он оленей уже покормил?
Секретарша потянулась к чему-то на своем столе. Главное, чтобы это не была кнопка экстренного вызова психушки. А через секунду девушка сказала:
— Михаил Юрьевич, здесь какая-то девушка говорит о Санте и оленях, кажется, она ненормальная.
— Пусть заходит, — раздался голос из переговорного устройства.
Девушка кивнула, хотя Гончаров этого видеть не мог, наверное, подумала, что и шеф тоже спятил, раз приглашает спокойно чокнутую с такой характеристикой в свой кабинет.
Но думать над этим не было времени. Я сделала секретарше ручкой и прошла к двери справа от меня.
Мне о таком кабинете остается только мечтать. Он, кажется, больше моей квартиры, да и обставлен намного лучше, дороже однозначно. Я бы приняла это помещение за конференц-зал, если бы не размеры стола. Точно для одного человека.
— Михаил Юрьевич, а что у вас за некомпетентная секретарша без чувства юмора.
Гончаров махнул рукой и ответил:
— Ай, моя заболела. Это временная замена.
— Слава богу, — ответила я, подходя к дивану возле окна, — а то я подумала, что вы совсем не разбираетесь в людях. Ну, или есть еще вариант: вы думаете членом, а не головой.
— Ивонна, если бы трахал секретарей днями напролет или думал, куда пристроить свой член, то никогда не сидел бы в этом кабинете и не пополнял бы регулярно свой и без того внушительный счет. А ты, я смотрю, фанатка служебных романов? — спросил Гончаров уже со смешком.
— Точно, — кивнула я, — трахнула всех своих юристов, да еще и про секретаршу не забыла.
Михаил Юрьевич оценил шутку, улыбнувшись, но тут же посерьезнел и, поднявшись, переместился ко мне на диван.
— Ивонна, если ты скажешь, что не знаешь, зачем я тебя позвал, то я разочаруюсь. Конечно, выпьем с тобой кофе, может, и с коньяком, а потом разойдемся. Но ты явно брала паузу в ночь не для секса.
Пусть он и не трахает свою секретаршу, но мысли у Гончарова так и вертятся вокруг гениталий.
Ответить бы ему, да я прям прониклась уважением к его дедуктивным способностям.
— Верещагин? — спросила я.
— Моя ты умница! Я не ошибся.
Это, конечно, очень лестно, когда кто-то превозносит твои интеллектуальные способности, но настрой Гончарова меня беспокоил. С какой стати он вообще решил со мной поделиться своими проблемами?
Нет, определенно все вокруг очень загадочные.
— Михаил Юрьевич, а я-то здесь при чем?
— А вот захотелось посоветоваться с умным человеком.
— Вы знакомы с Верещагиным? — спросила я.
— Нет, не знаком, но знаешь, есть такое ощущение, что ему нужен именно я.
Это прозвучало странно. Если, конечно, Верещагин не фанат престарелых бизнесменов. Ну, у каждого свои маньячные предпочтения. Только вряд ли Гончаров имел в виду это.
— Если ваши интересы где-то пересеклись, — сказала я, — то…
— Ивонна, я не идиот.
— Не стану спорить, идиоты не сидят в таких кабинетах.
— У меня были конкуренты, от которых я избавлялся… Эй, не надо на меня так смотреть, — возмутился Гончаров, когда я нахмурилась. — Сейчас не девяностые — никого в лесу я не прикапывал. Избавиться от конкурента можно разными способами, которые не включают в себя причинение вреда здоровью. И куда только твои мысли ускакали?
— Последствия длительного общения с патологоанатомом. Так что там у вас с Верещагиным?
— Ничего, — развел руками Гончаров. — Как я и сказал, даже не знаю его. Понимаешь, возможно, так сразу и не объяснить, но вот все мое коммерческое нутро орет, что дело здесь нечисто. У меня за последний год столько раз срывались сделки, я потерял такую сумму, что цифра не уместятся на одном листке… Каждый раз что-то идет не так, а все по чьей вине?
Вопрос был риторическим. Ответ, само собой, понятен. Я бы могла сказать, что Михаил Юрьевич преувеличивает или просто ищет виноватого в том, что теряет хватку, но передо мной все еще сидел тот самый Гончаров, которого я знала как человека умного, хваткого и дальновидного. Не мог он просто так придумать подобное и обвинить в своих неудачах даже самого явного конкурента.
— А чего вы хотите от меня? — осторожно спросила, понимая, что именно за этим я здесь.
— Хотел поговорить с твоим ментом…
— Он не мой.
— Ну, с твоим бывшим ментом. Не суть. Думал, он мне поможет, потому вчера и просил тебя организовать встречу, а потом в голове что-то щелкнуло. Вот же она — моя скорая помощь.
Гончаров радостно подмигнул и ткнул в меня пальцем.
Я? Скорая помощь? Серьезно?
Все-таки зря Михаил Юрьевич назвал меня умницей, потому что я вообще потерялась в дебрях происходящего.
Наверное, у меня был очень недоуменный видок, и Гончаров тут же пояснил:
— Ты же умная ба… женщина, должна понять, чего я от тебя хочу.
Явно не хлеба.
— Обработать Верещагина?
— Да, придумай, как до него добраться. У меня есть ресурсы, но нет возможностей. Если я прав и я его цель, то он наверняка знает обо мне все, даже всех моих сотрудников. Так что нужен человек извне.
Идея логичная, но вряд ли я идеальный исполнитель. Меня тоже знают многие, а после вчерашнего…
— Михаил Юрьевич, вы выбрали не того человека.
— Ивонна, Ивонна… Твой отец уже прилетел?
Я нахмурилась и ответила:
— Да…
Надеюсь, Гончаров сейчас не опустится до банальных угроз.