— явился к завхозу, чтобы потребовать "строго фондируемый материал"… Толстую медную трубу. Завхоз настолько ошалел от самого факта (а может быть наглости запроса), что трубу без звука выдал. Целых два с половиной метра. Окисленную, местами, пробитую и помятую, но всё же медную и трубу. Радек, с помощью ручного бура и единственного охранника, вогнал обретенное сокровище в заветное место, почти заподлицо с грунтом, наполнил внутренний канал трубы солью… щедро залил соль кипятком и… едва успел откатиться в сторону… "Аномалия", совсем крошечная, размером с детский кулачок, появилась точно над торцом получившегося заземления, а исчезла — с явной неохотой. И в дальнейшем — повадилась возникать исключительно там… С практической точки зрения — результат ничтожный. Однако, с научной, на мой взгляд — Радек продвинулся весьма далеко…
Рекламировать сомнительный "триумф" руководство экспедиции не спешило. Однако, поневоле, стало относиться к затеям Радека с гораздо большим пониманием. Причина понятна — "а вдруг?" Маленькая надежда — много лучше, чем полное её отсутствие. Тем более, что следующий шаг профессора оказался по иезуитски дальновидным… Локализовав "аномалию" в точно определенном месте, он предложил использовать свободное пространство "мавзолея" под буферную аккумуляторную батарею электрической сети поселка. А заодно — протянуть туда же высоковольтный кабель от только строящейся атмосферной электростанции. Благо, места для установки "преобразующей части" хватало, а сам "мавзолей" располагался в отдалении от всех жилых помещений… Это расширение полезной площади сразу же примирило Льва Абрамовича с существованием "помпезной избушки". А заодно — обеспечило естествоиспытателя "приходящей рабочей силой". Как выяснилось, все перечисленные "уступки" — являлось частями далеко идущего замысла…
Дело в том, что если базовая физическая природа "аномалии" продолжает оставаться тайной, то многие её "локальные проявления" оказались до удивления вещественными. И в первую очередь — огромная чувствительность к "электрическим свойствам" окружающей среды. Про любовь к штырю заземления, я уже написала… Ставились опыты по "электрическому управлению" феноменом. В частности, неожиданно выяснилось, что подача в зону "аномалии" импульса электрического тока высокого напряжения, обычно сопровождается колебанием её размеров. Судя по расположению стоек с аккумуляторами (обычные батареи от грузовых автомобилей) кольцом вокруг трубы "заземления", Радек планировал, в удобный момент, разрядить всю доступную мощь поселковой электросети… Или, чем черт не шутит — устроить замыкание высоковольтного кабеля атмосферной электростанции… Видели американский фильм "Назад в будущее"? Там герои тоже питали свою "машину времени" от разряда молнии… "Момент" подвернулся вчера вечером… Монтажные работы по прокладке кабеля и сборке схемы как раз завершили, но полную проверку и настройку оборудования — отложили до понедельника. Оказывается, пуск новой техники в воскресенье — "плохая примета". Станция на сопке, тем не менее, уже начала работу в "холостом режиме" (я и другие любопытные видели "лисий хвост" ледяной взвеси, потянувшийся от неё в темном небе). Произвести несколько заключительных переключений — Радеку с командой не мешали… Более того, глянуть на эксперимент — собрался народ. Те, кому особенно интересно… И вышло натурально круто, пускай, совсем в неожиданном смысле. Зато я — всё проспала.
До сих пор жалею, что, с началом нашего маленького собрания, я сразу не включила запись. После — вышло бы не совсем этично. Каюсь, очень руки замерзли. Теперь, своими словами, пересказывать тяжело. Это у Соколова — дар. Несколькими фразами он способен выпукло описать целую картину. К счастью, кому надо — могут своими глазами посмотреть документальный фильм Ленкиного производства "База — на связи". Про это самое…
Конечно, чутьё (а скорее — знакомства) профессиональной журналистки — Ленку не подвели. Едва заслышав первые разговоры о "пробном эксперименте" — она немедленно нашла способ затесаться в группу "наблюдателей". А в итоге — принимала самое активное участие в событиях. Талант, что уж там. "Цифровой" кинокамерой — снимала сама, а "пленочную" — пристроила на штативе. Мера не лишняя. Про влияние "аномалии" на тонкую электронику известно маловато. В случае отказа цифровой аппаратуры — старомодная "пленка" сохранила бы изображение в любом случае. На химические реакции в фотоэмульсии (как точно известно) — действие потусторонних сил не распространяется.
Особую прелесть придает фильму режиссерский замысел самого профессора (страстное увлечение театром — даром не проходит). Вообразите обстановку "сурового паропанка", в стиле экранизаций романов Жюль Верна. Барак из могучих бревен… Стены, уходящие во мрак, слегка рассеиваемый скипидарными светильниками… Угрюмые люди в поношенной теплой одежде, окружившие немногим лучше освещенный пятачок земляного пола, заставленный приборами… Змеятся под ногами кабели, на заднем фоне — громоздятся стеллажи с аккумуляторами, в центре — лист ватмана, подсвеченный единственной электрической фарой. Перед ним — вбитая в грунт медная труба, на торец которой надето черное пластиковое кольцо с проводами (как объяснили мне знающие люди — "импульсный трансформатор). В полуметре над трубой, гладкий металлический шар на конце диэлектрической штанги, висящей в растяжке между землей и крышей. Второй конец гладкого коричневого стержня, похожего на огромный ключ от ручного телеграфа (как выяснилось, именно таким ключом и являющийся) — крепко держит пожилой моряк. Из темноты над головами, по цепочке изоляторов, к шару тянется снежно-белый высоковольтный провод. Если качать штангу, то при сближении шара и торца медного "заземления" — вокруг них расходятся голубые сполохи тлеющего электрического разряда. Но, главное не это! В тот момент, когда расстояние между шаром и обрубком трубы сокращается до минимального, вместо удара оглушительного грома и ослепительной вспышки могучей искры (как полагается в нормальном случае, по законам физики) — луч света от фары перекрывает клочок сероватого "мрака", создающий на бумаге четкую тень. Вся электрическая мощь атмосферной электростанции, "напрямую" подведенная к шару (как показали замеры — под 15 МВт пиковой мощности, ночью на вершине сопки ветрено) — разом ухает в прорву маленькой рукотворной "аномалии"… Шар поднимается — "клякса" исчезает… Шар опускается — она возникает снова… Чаще, реже, чаще… Идет передача азбукой Морзе! Профессор Радек, в художественно распахнутом полушубке, растрепанный, без шапки (словно герой героико-фантастического боевика), диктует по измятому листу (явно припасенному заранее) "последнее сообщение на Большую Землю"… Ну, прямо, как командир затонувшей подводной лодки… "Знайте, мы живы! Мы боремся! Наши потери… В строю осталось… Повторяю — мы ещё живы!" Умом-то понимаю, что старый хитрец загодя распланировал сценарий, расписал роли и специально "играл на публику", но всё равно — зрелище на экране получилось грозное, красивое и романтичное. Аж мороз по коже…
Ещё признаю, Радек — настоящий ученый. Это не моё мнение, даже не Соколова. В кино народ потихоньку делился впечатлениями, а я слушала и запоминала. Пригодится или нет, а понимать, чего стоит каждый человек в экспедиции — надо… Жизнь, как выяснилось — штука непредсказуемая. Надо расти над собой.
— Глянь, Вась, там внизу — надет на трубу токовый трансформатор. Он что, для оценки "нагрузочной способности" уникального природного явления?
— Естественно. Настоящая наука начинается там и тогда, где и когда начинают что-то измерять.
— Так толку с него? Это ж не лаборатория… Смотри, а разряд гаснет, как в вате…
— Между прочим, мало кто знает, что хороший токовый трансформатор, просто надетый на самый обыкновенный громоотвод, стоящий на самой обыкновенной крыше, дает довольно таки много интересной информации даже в каг-бэ ясную и безоблачную погоду… Народ ленив и нелюбопытен…
Впрочем, я немного отвлеклась. Самое-самое главное — началось потом. Когда в избу, перескакивая через выбитые двери и слепо шаря по сторонам лучами фонарей, ворвались вооруженные автоматчики, во главе с размахивающим пистолетом полковником Смирновым… Во-первых — Радек не испугался. Вообще… Словно именно такой выходки, именно в этот момент от Смирнова и ожидал. Во-вторых, даже оказавшись в перекрестии доброго десятка слепящих световых лучей — он спокойненько продолжил диктовать своё сообщение. Я бы так не смогла… В третьих, когда экран, крупным планом, заполнило лицо самого полковника (перекошенное от злобы, с налитыми кровью глазами бешеного кролика) и всем стало ясно, что шутки кончились — голос профессора за кадром даже не дрогнул.
— Добрый вечер, Андрей Валентинович! — две работающие камеры позволили Ленке задним числом соорудить из добытой "хроники" практически голливудскую "нарезку кадров", когда лица собеседников появляются на экране поочередно, — Неужели, так замерзли, что двери с петель срываем? — на моей памяти, спрашивать подобное у дула наставленного на себя пистолета рисковали только до предела развязные герои Бельмондо. Видно же, насколько полковника распирает ярость.
— Кто… вам… разрешил?! — руки у оператора дрожат. Но, кажется, что, от лютой злобы, на экране дергается лицо говорящего, — Кто вам позволил вести передачу, без санкции руководства?! — от праведного негодования у Смирнова срывается голос…
— Правильнее сказать, кто бы нам это запретил? — с моей точки зрения, профессор нагло нарывался… Однако, мужики за его спиной как-то дружно сдвинули плечи и сжали кулаки… Обидно теперь вспоминать, как много я тогда не понимала…
— Точно в дырочку, гражданин начальник! — незнакомый голос, — Информирую! Ни одно из положений "Закона о связи", "Правил", Приказов или "Наставления по связи" не препятствует тому, чтобы судовые или наземные радиостанции, в случаях бедствия, использовали любые (!) средства для привлечения внимания, получения помощи и сообщения о своем местоположении… — этого дяденьку, в драной флотской "техничке", я несколько раз наблюдала среди работающих связистов. В отличие от небрежно гламурного профессора, явно никогда в жизни толком не дравшегося, у "спеца" перебитый нос боксера и манеры бандита, — За отсутствием радио — сойдет и пульсация "аномалии". На той стороне поймут… Вопросы?