Однако утрата этих и многих других домов XIX века стала лишь следствием мании разрушения и нового строительства, охватившей афинских землевладельцев в 1950-х и 1960-х годах. В 1963-м, когда я уезжал, работа сконцентрировалась на постройке фуникулера, и было уже ясно, что скоро улица скроется под асфальтом, а старые дома будут снесены и уступят место новым блочным зданиям.
Примерно в то же время, когда Афины впервые врезалась в мою память, писатель Иоргос Теотокас, заслуженный представитель «поколения тридцатых», писал о старых Афинах и опасался за их будущее. Теотокас, и не он один, считал выбор Афин столицей греческого государства исторической ошибкой. Он признавал, что, планируя крошечную столицу Отгона и Георга, трудно было предвидеть будущее. Для Теотокаса конец старым Афинам пришел в 1920-х годах. Тогда поток беженцев из Турции и Малой Азии, спасавшихся от бедствий 1922 года, и напор экономического развития взломали старую структуру столицы: «Город быстро принял новый вид, необустроенный, беспорядочный и динамичный». Это было время, когда зародилась тоска по «старым добрым временам», когда журналы и популярные певцы с тоской вспоминали дворцовые приемы с их винами, горшочки с базиликом на окне и прочие идиллические черты милого прошлого, исчезавшие одна за другой.
Вторая череда перемен, намного мощнее первой, пришла после окончания гражданской войны, с наступлением нового мирного периода. Она нахлынула подобно взрывной волне, будто у государства созрели новые силы, которые, взорвавшись, распространяются во все стороны.
Те, кто планируют город, растянули его во все стороны, шили, латали, копали дороги, перекладывали тротуары то шире, то уже, меняли облик площадей, потом раздумывали и возвращали старый, чтобы, может быть, вскоре поменять вновь. Короче говоря, все пребывали в состоянии лихорадочной активности. Мы никогда не могли понять, что же будет дальше, какую генеральную линию выберут. Власти и не трудились объяснять нам — у них не было на это времени. Создавалось впечатление, будто они стремятся схватить за рога бешеного быка.
В 1957 году Теотокас писал, что «Афины наших отцов уже определенно принадлежат прошлому». Их накрыл собой огромный новый город, недостроенный, бесформенный, но подвижный. В «Большие Афины» объединились и Пирей, и отдельно стоявшие окрестные деревушки, со своими нефтекомбинатами, судоверфями, новыми промышленными производствами, широкими шоссе, протяженными взлетными полосами для самолетов. Все это видел Теотокас, и это было лишь начало: городу предстояло расти и развиваться. Теотокас предвидел, что лишь за одно поколение население Афин вырастет с миллиона восьмисот тысяч человек до двух миллионов и далее, к трем миллионам, что по всей равнинной Аттике развернутся работы, разовьется промышленность, возникнут аэродромы, а город протянется от своего родного предгорья до Элевсина в одну сторону и до Варкизы в другую, как будто новоявленный средиземноморский Лос-Анджелес.
Как символ происходящих событий Теотокас упоминает маленькую церковь Святого Феодора, жемчужину византийской архитектуры на углу улиц Еврипида и Аристида, у площади Клафмонос. Современный город поглотил старый храм, окружив его бетонными офисными многоэтажками. Не только церковь Святого Феодора утонула среди них — крошечная церковь Святого Духа на улице Митрополеос была буквально втиснута в угол жилого дома, и даже церковь Капникареи, защищенная до некоторой степени своим расположением на перекрестке улиц Гермеса и Капникареи, оказалась напротив офисных зданий.
Сумятицу строительного бума 1950—1960-х годов описал Патрик Ли Фермор:
Разрушительно-строительная лихорадка взяла афинян за глотку. Улицы зияют прорехами, как после бомбежки, рушатся стены, в воздухе клубится пыль, а грохот отбойных молотков стал лейтмотивом города, заменив крики маленьких сов. Ржавая щетина железобетонных конструкций застит горизонт. Новые гостиницы вырастают из камня, как людоедская пасть. Афины непрерывно меняются.
К 1967 году, году моего возвращения в Афины, предсказания Теотокаса стали сбываться. Одно- и двухэтажных старых домов становилось все меньше, оставшиеся оказались затерянными между новыми, сверкающими блочными гигантами. Строительный бум 1960-х был в разгаре, поскольку домовладельцы старались решить жилищные проблемы своих семей по системе антипарохи. Георгос Превелакис, специалист по городскому планированию, хорошо описал эту систему в своей книге «Афины. Урбанизм, культура и политика» (2000). Антипарохи — продукт изобретательности афинян в условиях послевоенного безденежья, он основан на соблюдении баланса интересов трех сторон: землевладельца, застройщика и покупателя. Застройщик заключает с землевладельцем контракт на постройку на его земле многоэтажного дома. При этом владелец получает часть квартир, а остальное — застройщик (обычное соотношение для таких сделок — 30% землевладельцу и 70% застройщику). Строительство финансируется покупателями новых квартир, которые вносят плату по частям (по-гречески «досис», как «дозы» в медицине), пока идут строительные работы. Таким образом, афинские скверы заполнились многоэтажками, а старые неоклассические и довоенные дома были снесены.
Тогда мы жили по другую сторону Ликавитоса, на широкой окружной улице Сарандапиху, опоясывающей гору под самым кольцом сосен. Мы арендовали часть старого дома у владельца, одобрявшего порядки, введенные правительством военной хунты: полковником Пападопулосом, бригадным генералом Паттакосом и полковником Макарезосом.
Взгляды нашего хозяина были типичны для людей его социального положения. Хотя сейчас многие подзабыли, на первых порах отвратительный режим «черных полковников» находил поддержку, хотя и не в политических кругах и не среди либеральной интеллигенции. Только постепенно народ осознавал, насколько режим неэффективен и тяжел. Через две-три двери по улице от нас жил канадский журналист Роберт Макдональд, недавно принятый на работу в Би-би-си. Макдональд не очень хорошо знал греческий, поэтому он давал мне работу по переводу некоторых документов. Это позволяло мне увидеть «изнанку» режима. Диссиденты подсовывали под дверь сообщения о случаях арестов и пыток. Макдональд принимал таинственные телефонные звонки. Воскресенье 13 декабря мы провели вместе, слушая самодельный приемник друга, ловя отрывочные военные сводки о том, как молодой король Константин пытался организовать контрудар против полковников. Он не преуспел в этом и бежал из Греции сначала в Рим, потом в Лондон.
Хотя в то время мы еще не могли этого оценить, за фасадом режима «черных полковников» происходили глубокие перемены в греческом обществе. Перемены затронули и сами Афины. Не последним из них было послабление высотного регламента и возведение тяжеловесного, цвета буйволовой кожи здания Военного музея, заслонившего вид на Фалерон и на море из окон британского посольства.
Режим «черных полковников» пал с позором после того, как они предприняли неудачную попытку захвата Кипра в 1974 году, что привело к турецкой оккупации северной части острова. Июльский день, в который Константин Караманлис вернулся из Парижа, чтобы возглавить правительство, стал историческим моментом истории Афин, наряду с освобождением от нацистов в 1944 году и прибытием короля Оттона в 1834-м, когда Афины стали столицей нового греческого государства. Примечательно, что возвращение Караманлиса засвидетельствовал будущий премьер-министр Великобритании Тони Блэр, оказавшийся в Греции на студенческих каникулах. Он рассказывал, как, проезжая по Афинам, можно было слушать обнадеживающие новости по радио ежеминутно, с каждого балкона, из каждой квартиры. Этот день ознаменовал период восстановления, примирения и политического развития, за что греки должны быть благодарны Караманлису.
Начало 1980-х годов, когда мы вернулись в Афины, было временем радикальных политических перемен. Тогда Караманлис оставил пост премьер-министра и вступил в должность президента Греческой республики, после того как в 1974 году народным голосованием было утверждено упразднение королевской власти. В октябре на выборах одержали уверенную победу Андреас Папандреу и его Всегреческое социалистическое движение (ПАСОК), и начался двадцатилетний период правления этой партии. Товарищ по партии и приверженец Папандреу Костас Симитис находится сейчас у власти, хотя ко времени выхода этой книги он вполне может уступить консервативной Партии новой демократии под руководством другого Папандреу (племянника).
За последние двадцать лет XX века город стал значительно удобнее для жизни. А прежде над городом и всей Аттической котловиной часто висело облако пыли (нефос), которое образовывалось в условиях температурной инверсии. В то время мы жили в довольно зеленом северном пригороде Кифиссии. В «пыльные дни», добираясь в город на работу на автомобиле, я видел желтоватое облако, висящее передо мной: единожды в него въехав, видеть его перестаешь, зато начинаешь чувствовать пыль в горле и в носу. В такие дни в больницах чаще умирали от заболеваний дыхательных путей.
Автомобильная проблема
Причины загрязнения города — промышленные отходы и выхлопы автомобилей. С 1960-х годов число автомобилей неумолимо росло. Сейчас в Аттике уже почти 2 миллиона автовладельцев. Их число в Афинах увеличивается в последнее десятилетие на 6% в год, и почти с той же скоростью растет регистрация новых автомобилей — почти 10 000 ежемесячно. Автомобильный парк стареет, средний возраст автомобиля достигает 11,2 года, в то время как в Европейском Союзе он равен 7 годам. Более трети машин ездит без каталитических конвертеров — это самый высокий процент в Евросоюзе. Дизельные машины под запретом. Это имело смысл в 1980-х, но теперь, когда в обращение введены новые, чистые модификации дизельных двигателей, запрет выглядит совершенно неоправданным.
Люди говорят, что автомобиль душит Афины. С одной стороны, это величайшая радость афинской семьи, а с другой — большая головная боль для защитников природы. Мэр и глава министерства окружающей среды принадлежат к противоположным политическим лагерям, но оба — и Антонис Трицис, и Стефан Манос — возлагают надежды на запрет движения транспорта по главным улицам. Плака превратилась из обветшалого района шумных ночных клубов в красивый квартал, где, по мере реставрации, дом за домом приобретают неоклассическую элегантность. Но неукротимый греческий дух даже запретные для автомобилей территории заполнил старыми грузовиками, мотоциклами и скутерами. Афины — поле битвы, где водитель борется за свое право проезда с попытками сковать его пешеходными зонами и парковочными метрами. Старания городских властей узаконить парковочные места на тротуарах в Колонаки были сведены на нет властями страны, так что теперь тротуары заставлены бесполезными металлическими коробками с эмблемой фирмы «Сименс».