Дальше уже оставалось только слушать и быстро записывать всю страшную историю, которую поведал главный виновник кровавой расправы. Как оказалось, убитые ни в чём не были повинны перед властями. Простые, совершенно безобидные обыватели, вся вина которых состояла в том, что кто-то из соседей имел виды на ухоженный участок и добротный домик. Вот так просто кто-то оболгал ради обогащения, а кому-то очень хотелось пустить кровь ради удовлетворения своих хищнических инстинктов и садистских природных устремлений. Две гнусности нашли друг друга, что стало трагедией для целой семьи с двумя маленькими мальчишками.
— А давай ему устроим попытку к побегу, Чалый? — вдруг спросил Пашка, пытаясь поймать злыми зрачками испуганные глазки «азовца».
— Хочешь прибить при скачке? Не выйдет. Он не побежит. Для этого тоже сила воли нужна, а этот сил не имеет, да и воля его теперь лишь в заднем проходном отверстии умещается.
Павел ещё долго находился под впечатлением услышанного на очной ставке и только по возвращении в казарму, приняв душ и приведя в порядок форму для следующего дня, наконец дал себе волю снова окунуться в размышления о милой его сердцу девушке с интересным именем Агапея, что с древнегреческого языка на русский переводится весьма символично — «Любимая».
Не каждому человеку подходит его имя, и не каждый человек сам способен соответствовать ему. Как много мы встречаем черноволосых Светлан и совершенно добродушных и мягких Роз, хотя первому имени больше подходит быть блондинками, а вторые непременно должны быть с колючим и цепким характером. Сколько раз мы по жизни встречаем Людмил, которых большинство окружающих людей не жалует и не милует? А где все эти победители с именем Виктор, защитники людей по имени Александр, трусливо наблюдающие трагедию Донбасса исключительно на экране телевизора? Откуда только берутся кривоногие низкорослые Аполлоны с бурной растительностью на груди и спине? Как часто у нас на пути встречаются Владимиры, которые не только миром, собственной женой владеть как следует не умеют? А ещё часто, давая имена, родители даже не удосуживаются изучить историю их происхождения. Например, Клавдия — Хромая, или из рода Клавдиев. Неужели мама и папа так невзлюбили народившееся дитя, что сразу обрекли несчастную на жизнь, полную преодоления всяких кочек, буераков, оврагов и подножек? Возможно, конечно, что где-то они обнаружили ниточку родства, восходящую ещё к римскому роду древних патрициев. Но в это верится с трудом.
Родители Агапеи удачно подобрали имя дочери. Предназначенная быть всю жизнь любимой — это разве не то самое счастье, о котором мечтает любая женщина? Но если бы все люди шли по жизни как корабли, плывущие в соответствии с данным им именем… Хотя корабли тоже тонут, несмотря на самое непотопляемое название. Быть всегда любимой — это большая ответственность, требующая благодарной верности тому, кому ты позволила себя желать и кого возжелала сама, пустив под свой альков.
Сколько же можно хранить верность, если женщина ещё молода, а мужа уже нет на белом свете? И что делать, когда твоя судьба начертана твоим же именем — Любимая? Ты обязана быть любимой и не имеешь права сопротивляться самой прекрасной данности человеческого бытия, обрекая душу и тело иночеству, вечно закрытому от ликования человеческих радостей чёрной вуалью печальной скорби. Так жить нельзя.
Перебирая разные мысли в голове, Павел скоро уснул в надежде хотя бы сегодня увидеть во сне Агапею.
«А если не приснишься, то я скоро и сам к тебе приеду. Хорошая моя…» — последнее, что он подумал, уходя в полное забытьё.
Утро очередного дня поездки по городу в составе конвоя артёмовской комендатуры задалось привычно солнечным, что обещало жаркий зной, по обыкновению для второго месяца лета. Море было совершенно безветренным и никак не угрожало изнывающему от пекла городу даже намёком на дождик или хотя бы на прохладный бриз.
Ещё один день — и Пашка увидит Агапею. Пригласит её погулять по центру, где сохранился какой-то парк. Он будет с ней говорить на разные темы и даже попробует блеснуть афоризмами житейской мудрости от Артура Шопенгауэра. Говорят, что для порядочной женщины самый возбуждающий орган в мужчине — это его мозг. А с другой стороны, сам же великий философ сказал: «Любой ум останется незамеченным тем, кто сам его не имеет». Паше почему-то казалось, что Агапея не просто наделена удивительной природной красотой, но и незаурядными мыслительными способностями, которые легко прочитались в её глазах в тот миг, когда они встретились взглядами.
По заведённому порядку, команда Пашки стояла в ожидании колонны артёмовских комендачей, которые почему-то в этот день решили задержаться. Жара уже наступила, несмотря на утренние девять часов. Открылись маленькие магазинчики рядом с остановкой на перекрёстке широкого проспекта и большой улицы. Подземный переход был разрушен до основания, и пешеходы пробегали по проезжей части огромного перекрестия магистралей, рискуя попасть под иногда пролетающие военные машины. Хотелось пить, и Пашка, предупредив старшего группы ефрейтора Бологура, отправился в ближайший магазин, больше напоминающий ларёк с предбанником.
Не успел Павел подойти к двери и взяться за её ручку, как она распахнулась в его сторону, и на пороге он увидел… Агапею! Она предстала перед Пашкой в совершенно неожиданном для него белом в крупный голубой горошек сарафане. Чёрные волнистые волосы, распущенные до самого пояса, были скреплены простеньким синим ободком чуть выше лба. На маленьких мочках ушей аккуратно смотрелась пара серебряных серёжек с голубыми прозрачными камешками. Удивлённый взгляд на трогательном личике с еле заметным лёгким макияжем ввёл парня в окончательный ступор.
— Здраст-т-те, — чуть погодя, нашёлся Пашка. — Пропроходите, проходите сюда, девушка.
— Благодарю вас, — ответила она, и грустное подобие улыбки тенью промелькнуло на её лице.
— А это вы? — только и нашёл что сказать солдат.
— Здравствуйте, — смущённо ответила Агапея и наивным голоском спросила: — А это, значит, опять вы?
Павел ещё не до конца пришёл в себя от такой неожиданной встречи и ничего не мог произнести в ответ, как вдруг выпалил:
— Ага. Это, значит, мы. Пить очень захотелось. А вы тут, значит, живёте?
Неожиданно лицо девушки приобрело серьёзный, сосредоточенный вид, и она поспешила прочь, бросив на ходу:
— Извините, но я спешу, а вас друзья, кажется, ждут.
Она так быстро ушла, а Павел настолько оторопел, что на этом их случайная встреча и прервалась. А тут ещё пацаны начали кричать из «предбанника»:
— Где ты там, Пашка? Деньги-то у тебя. Давай уже к кассе шуруй…
— Чего лыбишься? — спросил Бологур, когда Костин вернулся с тремя баклажками воды в руках.
— Не поверишь, братка, я её сейчас встретил! — радостно отрапортовал Павел.
— Кого ты там встретил, чудик? Дембель, что ли?
— Дурак ты! Дембель мужского рода! Я её повстречал!
— Да кого ты там повстречал? Пачку баксов на тротуаре? Так давай делись!
— Там Агапея была!
— Какая такая Агапея? — пристал Васька.
Тут Павел понял, что прокололся, и решил пропетлять:
— Да тебе не понять. Это такая фантасмагория предстоящей удачи.
— Ты, брат, по ночам или спи, или бабу заведи. Иначе зряшный дроч руками тебя обязательно с катушек сведёт, — важно заметил Бологур и отобрал у Пашки две полуторки минералки.
День для Павла складывался совсем даже отлично. Теперь, когда он к ней придёт завтра, это уже не будет совсем неожиданностью. Скорее, можно будет представить случайной закономерностью, которая совсем не зря сводит их в разных местах. Конечно, она сначала удивится или заподозрит, что Пашка следит за ней, но это уже пустяки. Главное, что будет с чего начать разговор, а там уже всё пойдёт само собой. Лишь бы глупостей не наворотить чрезмерной спешкой. Например, нельзя даже пытаться лезть целоваться в первый же день. Нельзя рассказывать глупые или пошлые анекдоты, надо избегать разговоров про войну или армейские будни.
Во-первых, не очень скромно выпячивать брутальность бывалого вояки. Во-вторых, рядовой Павел Костин всё-таки военнослужащий пока ещё не совсем дружественной армии для Агапеи. В-третьих, хочется и самому как-то о мирном поговорить. Да хоть о её родном городе, который обязательно будут восстанавливать и создадут на этом месте настоящий курортный оазис. Девушки любят мечтать о достойном муже и крепкой семье, но это всё может быть ещё счастливее в сказочном городе, где тротуары обрамлены алыми розами, на набережной раскинулись тенистые каштаны, кусты сирени рассеивают благоуханный аромат в парках и на всех бульварах журчат и дарят горожанам свежесть фонтаны, фонтаны, фонтаны…
— Всё! Приехали! Всем из машины, — неожиданно громкий командный голос Бологура вывел Пашку из состояния рассеянного полусна.
— Чего ты орёшь над ухом? Такой сон мне обломал! — недовольно пробурчал Костин. — Чего там ещё? Новая могила?
— Похлеще будет. Сапёры работают. Под самый фундамент вон того дома «карандаш» от «Града» воткнулся по самые яйца.
— И не взорвался?
— Как видишь.
— А мы тут каким боком?
— Рядом нет больше военных. Рагнар попросил с оцеплением помочь сапёрам. Часа на два, не больше.
— Пленных надо из автобуса вывести. Не дай бог задохнутся.
— Скажи Чалому. Это его подопечные, — решил снять с себя ответственность Бологур.
Но Чалому подсказывать было излишним, тем более подходило время обеда, а тюремная баланда в огромном алюминиевом бачке имела свойство за два-три часа в душном салоне автобуса закисать. От такого харча почти каждый раз по пути из Мариуполя на зону колонне приходилось останавливаться, и не единожды. Понос — дело непредсказуемое, но избежать его наступления всё-таки можно. Например, есть не скисшую, а ещё вполне съедобную кашу. Команда Чалого за две-три недели сопровождения военнопленных уже свыклась с обыкновением доб