Зодичу оставалось только идти ва-банк!
– Не стану скрывать, мсье Бомарше, что я представляю интересы одного из влиятельных государств в Европе, которое всегда с пиитетом относилось к великой Франции. Я знаю, сколь высоко ценится ваше слово королем и первыми лицами при дворе. Однако, что нельзя вслух говорить монархам, можно придворным. Наш разговор сугубо конфиденциальный. Держава, которая мне близка, придерживается нейтралитета…
– Я не привык играть в прятки, барон, когда затрагивается судьба Родины. Давайте начистоту. Не сомневаюсь, что вы – резидент Российской империи. Посланник Барятинский обласкан нашим королем и наверняка осведомлен обо всем, что касается его миссии. Чего же вы хотите? – с ноткой раздражения в голосе спросил собеседник.
– Мне важно знать степень участия Франции в войне американских повстанцев против армии Британского королевства. Вот, скажем, фирма Родриго Отралеса весьма преуспела в помощи Штатам.
– Да, я пользовался этим прикрытием, потому что агенты лондонского посла Стормонта пронюхали, чем я занимаюсь. И хотя моя компания понесла огромные убытки, а Конгресс до сих пор не рассчитался за поставленное вооружение, я весьма доволен, что сумел помочь американцам. Они одержали окончательную победу у Саратоги, заставив генерала Бургойна сложить оружие. Вы спрашиваете, какова доля участия государства? Я не привык выпячивать заслуги. Но мои двести пушек и двадцать шесть тысяч ружей сделали свое дело. Я выступал и выступаю как частное лицо, и этого вполне достаточно, чтобы никто не мог упрекнуть Людовика в действиях против третьей страны.
– Не заблуждаетесь ли вы, уважаемый Бомарше, в том, что образование новой огромной страны принесет Франции одну лишь пользу? Миропорядок во многом изменится.
– Он уже изменился! Даже если вы – русский шпион, барон Верден, я всё-таки признаюсь, что король внимательно отнесся к моему «Мемуару», посвященному возможным вариантам в развитии международного положения.
– Я не стану отвечать на ваше замечание, – парировал Зодич.
– А я пропущу мимо ушей вашу реплику, если учесть, что весьма расположен к Екатерине Второй, просвещенной и мудрой государыне. Да и у нашего посла в Петербурге, маркиза де Жюинье, такое же мнение, – драматург перевел дыхание и снова оживился: – Любезный барон, у каждого свои достоинства и грехи. Не скрою, что я призывал к началу войны против Англии! Обстановка на редкость благоприятная. В союзе с Испанией и Штатами мы могли бы навек порушить гегемонию британцев и в колониях, и в Европе. Канада могла бы по праву вновь стать нашей! Но Морепа, добропорядочный старикан, по убеждениям пацифист и настраивает на мирный лад суверена. Известно нам, что и российская императрица – противница военных действий против Англии. Не так ли?
Зодич красноречиво промолчал.
Бомарше неожиданно повысил голос:
– Но одно из положений моего «Мемуара» Людовик XVI уже выполнил! И это переполняет мою душу радостью! Он встретился с доктором Бенджамином Франклином, представляющим американский Конгресс, и предложил ему заключить договор о дружбе и сотрудничестве.
Дорога шла по ночному лесу, и за окошками кареты таилась непроглядная мгла. Разбирала дорожная усталость. Зодич не видел лица собеседника, говорившего то с излишним пафосом, то с хмельным бесшабашием. И в то же время он, опытный политик, не обмолвился ни единым словечком, несущим особо важную информацию.
– Я благодарен вам, мсье Бомарше, за откровенность. В свою очередь хочу предупредить о разветвленной сети английских шпионов. Их роттердамский центр занимается военно-морской разведкой и наверняка ведет слежку за нашими портами.
– Да, мне известно об этом. И недаром приходилось делать закупки оружия малыми партиями, отправлять корабли из разных портов.
Зодич искал подходящего момента, чтобы спросить о главном, и сейчас он наступил:
– Это верно, что вы набираете офицеров для американской армии?
– Их не так много. Польский генерал Пулаский, пруссак фон Штрубен, еще один ирландец. Надо сказать, что подавляющее число из них – добровольцы. Будь я моложе, в вашем возрасте, то непременно и сам бы отправился биться с англичанами!
– Ловлю вас на слове! Мне так же надоело киснуть в светском омуте. Я имею опыт участия в Семилетней войне. И если приму ваше предложение, могу ли рассчитывать на поддержку?
Бомарше, помолчав, иронично ответил:
– Всё зависит от того, что вами движет.
– То же, что и вами! – без промедления заверил Зодич.
– Тогда по рукам!
Мысль уехать в Штаты осенила Александра столь неожиданно, что он и сам не сразу оценил ее достоинство. Она возникла интуитивно, подсознательно. Во-первых, это позволяло ему сохранить полную независимость, а во-вторых, среди сторонников сближения со Штатами он приобретет не только уважение, но и поддержку, что наверняка пригодится в дальнейшем. И, наконец, ему самому было чрезвычайно любопытно побывать на далеком континенте, увидеть Америку – край света.
Эти соображения, дополнившие донесение о военной помощи американцам, оказанной Францией, а верней, лично Бомарше, Александр изложил князю Барятинскому. Посланник переправил свою реляцию канцлеру Никите Панину. Ответ пришел только в марте, когда между Францией и Соединенными Штатами был уже подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Конфиденту Зодичу дозволялось на три месяца выехать в новообразованное заокеанское государство с целью сбора информации о состоянии американской армии, деятельности Конгресса и перспективе торговых связей России с бывшей английской колонией.
За день до отъезда из Парижа Пьер достал из почтового ящика письмо, адресованное хозяину. Судя по штемпелю, оно было отправлено из Дрездена. Женский почерк на конверте показался Александру незнакомым.
«Достопочтенный барон де Верден! Вас немало удивит, что я пишу вам спустя три года после того, как судьбе угодно было познакомить нас, а затем обречь меня на серьезные испытания. Я ни о чем не жалею. Мне удалось тогда спасти вас в Венеции от гибели, и Матка Бозка зачтет мне это доброе дело.
Вы бросили меня, сославшись на приказ своего командира, и больше не удосужили вниманием. А я до сих пор помню о вас…»
Зодич задохнулся от волнения, явственно представив Ядвигу, ее голос и обворожительный взгляд, походку…
– Неправда! Я искал вас всё это время! – воскликнул он столь громко, что Пьер с тревожным лицом выглянул из-за двери.
Письмо было коротким. И без обратного адреса. Намеренная недосказанность, а скорей всего, непреходящая горечь давней обиды, гордыня, смешанная со скрытой теплотой в душе, что особенно свойственно полькам, – вся эта путаница чувств привела Александра в ярость. Он метался по комнате, судорожно перебирая в памяти людей, которые могли сообщить Ядвиге его парижский адрес, а стало быть, хорошо знали и ее. Вариантов набралось огромное количество, в основном это были варшавяне. Но весточка прилетела из Саксонии, и следовало бы в первую очередь искать Ядвигу там…
Воспоминание о предстоящей поездке в Америку постепенно отрезвило Зодича. На всякий случай он написал Ядвиге письмо. Запечатал его в конверт и строго-настрого предупредил слугу, чтобы он вручил его тому, кто придет от имени Ядвиги Браницкой. Это было маловероятно, но в этот день Александр верил в чудеса…
Флагман «Гордый Родриго» отправлялся из Нанта. Четырехмачтовый парусник прибыл проводить в дальний путь его хозяин, мсье Бомарше. Обходя судно, преобразованное в боевой корабль, он неожиданно столкнулся с Верденом и подивился тому, как шла барону форма морского офицера. Они обнялись.
– Желаю вам счастливого плаванья и успехов в службе! – дружески пожелал драматург. – Американцы победили на суше, но столкновения с англичанами на море, увы, еще продолжаются. Даст Бог, удачно доберетесь до Нью-Йорка. Я буду вам весьма обязан, если вы встретитесь там с моим молодым сотрудником Франси и передадите ему вот эти бумаги для Конгресса, счета на оплату, – Бомарше дал знак своему помощнику, тому самому клерку, с которым уже встречался Зодич в представительстве фирмы. – Вопреки договору, я до сих пор не получил от американцев никаких грузов: ни табака, ни сушеной рыбы, ни индиго, ни других обещанных товаров… Кстати, барон, как вы переносите качку?
– Постараюсь быстрей привыкнуть, – отшутился Зодич. – Жаль, нет на судне ни единой женщины.
– Да, весьма жаль, – в тон ответил завзятый ловелас. – Но, поверьте, американки – прехорошенькие. Они понимают толк в мужчинах!
Бомарше на прощанье крепко пожал руку путешественника.
Усилившийся норд-ост подхватил парусник на выходе из гавани. Зодич стоял на палубе, наблюдая, как подкатываются под киль серовато-зеленые, просвечивающиеся на гребнях волны, заставляя судно тяжело, точно бы нехотя, приподниматься, мерно покачиваться влево-вправо. Неоглядный простор океана постепенно темнел к горизонту. Но кое-где, в отдалении, прорехи туч прорезали солнечные лучи, точно белыми колоннами подпирая небо на фоне сгустившейся синевы небосклона. Тонкой полоской растаял позади берег. Соленый ветер стыл на губах, окатывая мелкими брызгами лицо. Всё реже прочеркивали подоблачную даль острые крылья чаек. От ощущения водной бездны, простирающейся на тысячи верст кругом, от предстоящего много дней плаванья по штормовым широтам душу охватило непривычное смятение, сродни тому, которое испытал он в детстве, когда впервые дал волю своему безудержному скакуну…
И вспомнились Александру в эту минуту родовая лесная усадьба, лицо матушки, озаренное свечой, и ее голос, тихий и ласковый, рассказывающий сказку о чудесной заморской стране, и протяжный шум за окнами русской мятежной вьюги. И небывалая тоска сжала сердце его, так далеко уплывающего от родной земли. Подойдя к малой мачте, Зодич оглянулся. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, он трижды перекрестился по-православному и сказал:
– Храни, Господь, всех нас и Россию…