- У-у-у, - ехидно прокомментировала это Дита. - Какой ты мужественный, когда официальный!
Дверь квартиры подозреваемого беззвучно проглотила допуск агента и, столь же беззвучно, пришла в движение. Дым стиснул дубинку в руках и решительно шагнул в огромную квартиру-студию без единой капитальной стены.
- Евразия Инкорпорейтед! - выкрикнул он. - Всем оставаться на местах!
- Это просто возмутительно! - коротко стриженая высокая худая блондинка недовольно повернулась к нему от распахнутой ниши стенного шкафа.
Богатый ассортимент деловых и выходных костюмов в шкафу крайне выгодно подчёркивал, что из предметов одежды в этот момент на блондинке имелись лишь алые кружевные трусы и тонкая палладиевая цепочка с багровыми капельками нескольких рубинов между аккуратными грудями.
Движение на периферии зрения Дым, тем не менее, заметил вовремя.
Только вот поделать с этим ничего уже не смог.
Две угольно-чёрных оживших металлических статуи с багровыми окулярами нашлемных визоров надвинулись беспощадно и синхронно. Встречный удар дубинкой без особого толку завяз в подставленной металлической ладони. Взвыли сервоприводы, с жалобным хрустом лопнул смятый как пивная жестянка металл дубинки, а похожий на устройство для забивания свай металлический кулак отбросил Дыма к окну.
- Кажется, - обалдело подумал Дым, пока у него перед глазами проплывали недовольно сжатые губы и ледяные серые глаза блондинки, - информатор нам как-то соврал...
Нейростабилизаторы удержали его в сознании, но два человека в штурмовых экзо-комплектах всё равно неумолимо превратились в четыре. Ближние подхватили Дыма под руки, и, почти без замаха, бросили спиной вперёд.
В окно.
- Дым, ответь! - в трансляции надрывалась Дита. - У меня пропала картинка, ответь, что у тебя проиходит?
- Всё нормально, - хихикнул агент в облаке мелкого стеклянного крошева. - Падаю!
00
Большинство экспертов утверждает, что наибольшую угрозу миру несут случайности. Именно здесь принимаемся за работу мы, профессионалы. Угрожающие миру случайности - наша профессия.
Натаниэль Боренштайн
До Бобруйска оставалось всего ничего, километров сорок, но дождь успел быстрее. Впрочем, называть этого внебрачного родственника тропического ливня дождём не поворачивался язык. Видимость на чистой белорусской трассе просто кончилась. Тугие плотные струи упали на землю с шумом и грохотом электрички на полном ходу .
- Приехали, - водитель остановил машину на обочине и устало откинулся на спинку водительского кресла своей "шестёрки". - Вы как хотите, а я по такой погоде и метра больше не поеду.
- Ром, да мы как-то и не особо настаиваем, - его сосед, повернулся вполоборота к заднему сиденью. - Девчонки, что у нас там с едой? Вроде оставались какие-то бутерброды...
- Оставались, - усмехнулся Роман. - километров сто назад. Когда они пакетами шуршать начали.
- А мы вам предлагали! - обиженно заявила брюнетка в новенькой гимнастёрке и юбке РККА образца ранних сороковых. - И тебе, и Валерке!
- Предлагали, - согласился Валерка. - И?
- И? - повторила брюнетка.
- И мы попросили оставить, - Роман усмехнулся. - Забыла уже, да?
- Справедливости ради, - вторая пассажирка на заднем сиденье, миниатюрная шатенка в летней белой рубашке и тонких джинсовых шортах, обезоруживающе улыбнулась, - тогда она их тебе оставила.
- Только потом всё равно съела, да? - закончил Роман. - Ева, ну хоть ты мне скажи, как женщина, вот зачем Миг столько жрёт, если у неё с этого растёт только жопа, а сисек как не было, так и нет?
- Зато у тебя второй размер, - брюнетка за словом в карман не лезла. - Скоро в своём клубе по четвергам сам на сцене выступать сможешь! И его тогда, наконец, переименуют. В "Голубую Устрицу"! Все тётки за полтос твои!
- Не, Валерка, ты видел, а? - Роман повернулся к соседу. - И вот после этого она ещё хочет от меня новых рисунков про свою ненаглядную гомосятину!
- Правильно хочет, - невозмутимо ответил тот. - Пацан сказал, пацан сделал. Нечего было обещать. Я вот не обещаю - и преспокойно себе живу.
- Угу, не обещает он, как же, - фыркнула Ева. - От планшета клещами не оторвёшь. Нет бы с женой погулять!
- Ева, солнышко, а сейчас мы чем заняты? - поинтересовался Валерка.
- Руганью в машине? - невинно предположила та. - Ливень стихает, кстати.
Действительно, яростного дождя хватило ненадолго. Хляби небесные иссякали столь же быстро, сколь и разверзлись. В отдалении ещё погромыхивало, но плотные струи на глазах сменяла мелкая водяная пыль.
- Я водитель и не хочу никуда ехать, - заявил Роман. - Я хочу банку пива и жрат.
- Пива не обещаю, ты за рулём, - сказала Миг, - а вот насчёт "жрат" есть варианты.
- Ты же всё съела? - недоверчиво спросил Роман. - Или нет?
- Съела, - подтвердила Миг. - Только...
- Только что? - с тем же подозрением в голосе продолжил Роман.
- Ты нас у поворота на посёлок остановил, - Миг вытянула руку вперёд. - Вон их магазин видно.
Действительно, за пеленой мороси вырисовывались более чем узнаваемые контуры придорожного сельского магазинчика.
- Тогда на тебе сто пятьсот местных денег, - Роман выудил из поясной сумки жиденькую пачку белорусских рублей, - и пулей за едой, боец!
- А чего сразу я? - надулась Миг
- Потому что твои сапоги на тебе, а наши - в багажнике, - объяснил Роман. - Или ты думаешь, Ева в сандалиях на босу ногу по этим говнам аки Христос по воде пройдёт? У неё, конечно, много разных достоинств, но такого я не припомню.
- Пфф, - Миг выхватила деньги из протянутой руки. - Тогда мне шоколадку!
- Хоть две, - согласился Роман. - Кваса баллон у них возьми, батон в нарезке, и колбасы что ли, какой-нибудь, или баранины копчёной. Что будет, в общем.
- Угу, - Миг приоткрыла дверь, недовольно поёжилась от волны мокрого холодного воздуха, и решительно выпрыгнула наружу.
- Детский сад, - прокомментировал это Валерка, когда она удалилась на безопасное расстояние. - Вторая группа.
- Ясли, - поправил его Роман.
- Да ладно вам, мальчики! - заступилась Ева. - Первая реконструкция у девчонки. А то сами первый выезд забыли!
- Намаемся мы с ней, - вздохнул Роман.
- Намаемся, - согласилась Ева. - Но всё лучше, чем в Киеве.
- И не говори, - Роман выудил из кармана слегка мятую пачку сигарет, поймал осуждающий взгляд Евы и убрал обратно. - Козлы, блин.
В машине воцарилось молчание. Говорить о политике никому из реконструкторов давно уже не хотелось.
Над головой снова грохнуло.
- Гроза на второй заход, что ли, пошла? - Роман приоткрыл окно. - Хотя нет, вроде уже даже не каплет...
- Самолёт подбили, - без тени иронии предположил Валерка.
- Даже в шутку так не говори! - тут же откликнулась Ева. - Просила же, ну сколько можно! Хватит просирать дружбомагию!
- Она уже давно просрана, - замогильным тоном начал Валерка. - Гримдарк теперь канон! Тоталитарные печеньки рейхскомиссариата Бульбенланд надвигаются!
- Она что, правда на печеньки деньги просадила? - тут же повернулся к окну Роман. - Просил же нормальной закуси взять!
В следующее мгновение он едва успел вскинуть к глазам руку. Яркая бело-синяя дуга мощного разряда соединила небо и землю. Чёрный силуэт девушки в гимнастёрке на его фоне словно отпечатался в глазах. На заднем сидении в панике взвизгнула Ева.
- Твою мать, - Валерка ошалело пытался расстегнуть на ощупь ремень пассажирского сиденья. - Да брось ты эти пакеты, дура!
Вторая дуга полыхнула ещё ближе - почти за спиной бегущей со всех ног девчонки с бело-красно-зелёными пакетами в руках. Та не удержалась, и рухнула в грязь.
- Заводи! - кричала с заднего сиденья Ева. - Не стой, заводи! Она же сама не встанет! Быстрее!
Третий разряд испарил всё - и пакеты, и человека, и даже лужу. На месте падения осталась лишь неглубокая вмятина с яростно плюющими струйками пара оплавленными краями
- Ёпт, - оторопело сказал Роман и судорожно врубил задний.
- Ёпт, - повторил он, когда следующий разряд оставил раскалённую проплешину в считанных метрах перед капотом.
Выругаться третий раз он уже не успел.
***
Упала машина невысоко, где-то с метра, но основательно - только хрустнула подвеска. Бежевая краска почернела и скрутилась кудряшками - словно её жгли паяльной лампой. Стекло пошло частой паутиной мелких трещин и почти тут же осыпалось на колени водителю и его оторопелому пассажиру. Это немного привело их в чувство.
- Что это было? - Роман принялся неловко смахивать битое стекло на пол салона. - Валерка, Ева, вы как?
- Танька где? - спросила Ева.
- Не знаю, - ответил ей Валерка. - Но тут её нет.
- А тут - это вообще где? - Ева замерла. - Что с нами произошло?
- Вот чтоб я знал, - Роман приоткрыл дверь и сделал первый шаг наружу. Под его ногами вновь хрустнуло всё то же битое стекло.
Невероятно старый асфальт вокруг машины покрывали густой сетью глубокие трещины. Чахлая поросль в них укоренилась давно и на совесть. В стороне высились несколько давно засохших, без единого листика, деревьев. Чуть в отдалении гнилыми зубами торчали столь же древние руины невысоких, этажа на два, многоквартирных домов. От некогда зелёной ограды перед ними остались жалкие прутики. Кое-где на участках догнивали бесформенные ржавые остовы неопознаваемых уже автомобилей.
- Постапокалипсис какой-то, - Валерка осторожно ступил на асфальт. - Ева, выходи. Откатались.
- Это ещё почему... - начал было Роман, и тут же смолк.
Действительно, колёса машины стояли на ободах. Вместо резины - неопознаваемые тёмные лохмотья. Да и в капоте зияла огромная, голову просунуть можно, дыра с оплавленными краями.
Резкий холодный ветер гнал по низкому серому небу тёмные плотные тучи. Расплывчатый белый диск за ними вроде бы соответствовал нормальному положению солнца... где-нибудь так осенью. Температура этому ощущению вполне соответствовала - каждый порыв ледяного ветра неумолимо свидетельствовал, что жаркое белорусское лето осталось невесть где.