Джим ночевал в канцелярии рабочего клуба.
Шериф и Крейн бежали по темным комнатам и коридорам. Какая-то дверь отворилась; в пространстве, освещенном изнутри, стоял Джим.
— Он, — прошептал Крейн, дрожа от волнения.
39. — Рудокоп Джемс Хорти, вот приказ о выдаче вас и вашего сообщика Хейвуда Штату Идаго. Следуйте за мной.
— Сейчас.
Джим сделал два шага назад, закрыл двери и запер ее за собой.
4.0. — Эй, ломайте дверь! Скорее! Сейчас он выпрыгнет в окно! Так — нажимай! — вопили агенты.
Пока агенты ломились в дверь, Джим подбежал к телефону.
41. и вызвал адвоката Ричардсона, поверенного Западной федерации рудокопов. Они обменялись несколькими короткими фразами, после чего адвокат Ричардсон стал быстро одеваться.
42. Дверь, оказалась крепкой. Она отворилась потому, что ее отпер Джим — в кепи с чемоданчиком в руке.
— Какого же чорта вы заперлись?
— Так я не люблю собираться в дорогу, когда на меня глазеют. Теперь я готов.
43. — Джим. — сказал Хейвуд, когда карета тронулась, — теперь я вижу, как сильна стачка и как нас боятся.
— В чем нас обвиняют? — спросил Джим.
— Не знаю. Я даже не знаю, за чей счет нас будут судить. Если за счет Реджа, то, милый Джим, мы можем заранее признать себя повешенными.
44. Крейна терзали сомнения, в которых он сам еще не мог разобраться. Разбитый бессонной ночью, Крейн забрел на рассвете в первый попавшийся кабачок у вокзала. Посетитель, сидевший у соседнего стола, подошел к Крейну.
— Вы рабочий.
— Да.
— Я — адвокат Ричардсон. Хейвуд арестован сегодня ночью. Я раздобыл приказ о немедленном представлении арестованных в суд. Мы их перехватим на станции Эванс. Мы должны спасти Хейвуда от отправки в Идаго.
45. Крейн был сбит с толку, но он упрямо твердил: "Все равно, я должен быть сыщиком и стоять на страже священных устоев нашей страны".
На первой промежуточной станции Крейн дал телеграмму Мак-Парланду:
„Ричардсон подстерегает станции Эванс арестованного приказом представлении в суд точка Примите меры."
44. Мак — Пэрланд ворвался: в кабинет генерала П…, губернатора Колорадо, и изложил положение вещей.
— Религия, собственность и порядок в опасности, сэр.
— Покуда я губернатор. — ответил П…, — религия, собственность и порядок — вне опасности, по крайней мере в этом штате.
47. На станции Эванс Ричардсону и Крейну сообщили, что — шериф с арестованными прибыл недавно и отправился лошадьми к границе Идаго. Адвокат Ричардсон потребовал машину.
— Лишней машины нет.
— Дайте ту, которая есть. Я везу приказ о немедленном предъявлении в суд.
— Вы можете не спешить по случаю военного положения.
— Как военного положения?…
48. Но угодно ли вам прочесть последний указ губернатора. Его только что передали по телеграфу:
„Я. Джемс П…, губернатор штата Колорадо объявляю и заявляю, что общественная безопасность требует приостановки всех актов о представлении обвиняемых в суд. Поэтому — рудокопы Вильям Хейвуд и Джемс Хорти должны быть препровождены к месту своего заключения в город Бонз штата Идаго·.
— В округ Крипл-Крик уже вступили федеральные войска, — добавил дежурный по станции.
49. В округе Крипс-Крик приказом губернатора вводилось военное положение. Вслед за этим замолкли голоса газет, телеграфа и телефона. К удивлению жителей Колорадо — город Виктор исчез.
Впрочем через центральные почты Соединенных Штатов поступали успокоительные сведения. По этим сведениям в исчезнувшем городе вводился порядок.
50. О'Нейл принял участие в работе военной комиссии по высылке, в качестве представителя ассоциации владельцев копей.
— Рудокоп Джон Смит, вы член местного союза.
— Да.
— В таком случае вы обвиняетесь в заговоре.
— Почему.
— Потому что заговор — есть соединение двух и более лиц для достижения какой либо цели. На основании этого я приговариваю вас к высылке из этого округа,
51. Рудокоп Джемс Вильсон, после введения военного положения, не разговаривали ли вы с членом западной федерации рудокопов?
— Но это был мой родной брат Чарльс Вильсон.
— Довольно. Вы сознаетесь. Я приговариваю вас к высылке. И при этом я выражаю надежду, что никогда в жизни больше вас не увижу.
52. Крейн беспомощно метался по городу, натыкаясь на каждом шагу на какую-нибудь кровавую сцену.
— Что это? Я ведь должен был защищать религию, закон и порядок против темного мира порока и преступления. Λ теперь?
Но что происходило теперь, он был не в силах понять и мысли путались в его воспаленной голове.
53. Kpейн внезапно столкнулся с Молли. Она сказала:
— Все наши высланы или в тюрьма. Остались вы и я. Вы пойдете со мной.
— Молли, куде?
— В типографию Виктор Рекорда, рабочей газеты. Ее разгромили сегодня. Мы с вами наберем, как умеем лист, потому что как раз Виктор Рекорд получил письмо Хейвуда из тюрьмы.
54. Молли и Крейн набирали последний абзац письма Хейвуда.
"Братья я напоминаю вам о ненависти. Это все, что я могу сейчас для вас сделать. Боритесь, потому что вы не владеете здесь ничем, кроме своей шкуры. Все остальное в этом городе и иеговистско-епископальная церковь, в том числе, принадлежит компании Топлива и железа.
55. «Мистер Вашингтон Портжери, президент местного отделения ассоциации владельцев копей, имел обыкновение за утренним кофе просматривать газету. На этот раз ему подали номер „Виктор Рекорда", который, как хорошо знал мистер Портжери, прекратил свое существование накануне,
— Козни нечистой силы— прошептал мистер Портжери и его тут же хватил удар.
Врачи нашли положение серьезным.
56. О'Нейлу немедленно донесли об ужасном происшествии с президентом ассоциации владельцев копей.
— Черт возьми. О'Нейл топал ногами на Крейна. — Под носом у вас отпечатали проклятую газетку. Таких шпионов надо гнать в шею… Чорт возьми, я осчастливлю всякого, кто раскроет мне эту штуку. Скажите, вам ничего не приходит в голову.
— Мне — сказал Крейн. — Нет мне… Ничего не приходит в голову.
57. Гарри Орчарду в последнее время не везло. Крейн накрыл его на железной дороге Чикаго — Барлингтон-Квинси; теперь его арестовали на месте убийства губернатора Стейненберга.
Впрочем, Орчард не унывал. Мак-Парланд посетил его в тюрьме и обещал помилование губернатора, если только он хорошо сделает на суде свое дело.
58. Крейн. — сказал Мак-Парланд, — для того чтобы повесить гражданина Соединенных Штотов по закону требуется не менее двух свидетелей. Вы бывали в компании Хейвуда и Xoрти. Если проект убийства губернатора Стейненберга не обсуждался при вас, то он ведь мог обсуждаться, не так ли.
59. — Крейн, тридцать два года тому назад в Пенсильвании свирепствовало преступное сообщество "Мели Магьюр". Эти негодяи вынудили хозяев считаться с их требованиями по поводу оплаты труда. Молодой ученик Ната Пинкертона сумел стать во глине этой шайки, втянув их в страшное преступление, а потом выдал их всех на суде. Мели получили должное возмездие. Этот юный Пинкертоновец был я. И я сразу достиг высших ступеней в Агентстве. Вот какие возможности я вам открываю, Крейн. Пока что я дам вам пропуск к Хейвуду в тюрьму. Постарайтесь у него выпытать побольше.
— Слушаю, сэр, — сказал Крейн глухим голосом.
60. Хейвуд радостно встретил Крейна. Он решил, что тому удалось подкупить сторожей.
Передай всем, что я хотел бы вернуться — со мной у вас больше толку. Но только я не вернусь, меня повесят и поэтому я хочу сделать тебе завещание. Стачка продана, найдите негодяев и уничтожьте. Жизнь все-таки большое удовольствие, Крейн, и Пинкертоновцы ее не заслуживают.
Крейн ничего не успел ответить. Но, выходя от Хейвуда, он уже знал твердо, что судьба его решена. Он понял, наконец, какому делу его заставили служить. Понял, что ненавидит агентства и что отдаст все за спасение Хейвуда и Джима.
61. Ночью Крейн пробрался в кабинет Мак-Парланда и подменял папку с секретными документами, касающимися дела об убийстве губернатора Стейненберга.
62. Страна волновалась. Буржуазные газеты наполнены были сведениями о преступном прошлом двух обвиняемых. Рабочие запада и востока собрали 200 000 долларов в фонд защиты представителей труда. По улицам Бостона, Чикаго, Нью-Йорка сотни тысяч рабочих прошли с демонстрациями протеста. Кандидатом на пост губернатора социалистическая партия Колорадо выставила Вильяма Хейвуда.
63. Процесс начался в Бонзе, столице штата Идаго. Свидетели обвинения и защиты, корреспонденты почти всех американских и многих европейских газет, друзья и враги организованного труда переполнили зал заседания. После отводов защиты и обвинении из списка присяжных исчезли социалисты и банкиры. Гражданский долг был возложен на двенадцать фермеров в сюртуках и башмаках на толстой подошве.
64. Первые ряды занимали враги обвиняемых.
65. Последние ряды занимали друзья обвиняемых.
66. В Бонзе Крейн снимал комнату на окраине. Он сидел и дописывал письмо, когда к нему ворвалось несколько рабочих. Крейн увидел гневные лица и сжатые кулаки,
— Смит — крикнул Крейн. — Я объясню… постой!..
— Иуда, молчи! Мы узнали в каком списке свидетелей стоит твое позорное имя.
И не дав Крейну выговорить ни слова они скрутили ему руки и ноги и кляпом заткнули рот.
67. — Сейчас будет давать показания Орчард, — сказал О’Нейл Мак-Парланду. — Этот малый знает свое дело… но где же Крейн? — Непонятно… Хорошо, мы будем без второго свидетеля обвинения, — у Мак-Парланда нервно дрожали усы. — Я не знал, что вы позволяете Вашим агентам опаздывать на работу, — язвительно сказал О’Нейл.
68. Крейн, связанный туго, с кляпом во рту, лежал на полу. К счастью документы, похищенные у Мак-Парланда, были зашиты в подкладку жилета.
"Все равно я должен дать свои показания…" — Эта мысль не покидала Крейна.
Упираясь и пол затылком и пятками, извиваясь как червь. Крейн страшно медленно полез к горящему