Пока Тарон сотоварищи возились с грузом, а старик с юношей молча прогуливались вдоль берега и размышляли, на рязанской стороне показался большой, возов из пятнадцати, купеческий поезд, сопровождаемый сильной конной охраной. Едущий первым всадник упёрся в реку, поднял руку и поезд остановился. Перекат у Сосновки торговые люди издавна использовали как переправу. Песок здесь крупный, плотный, гружёные телеги не вязнут, дно ровное, берега пологие — удобная переправа. Одна беда — ям под водой много и запросто безопасный путь не отыщешь, а вешки, что выставляют местные жители, к осени часто сносит. Вот и теперь их не было видно.
Однако люди, слезшие с повозок и лошадей, вместо того, чтобы заняться разведкой дна, или отправить кого-нибудь в Сосновку за проводником, сгрудились в сторонке, и до мещёрской стороны стали доноситься нарастающие крики и ругань.
Сокол пригляделся к суматохе внимательнее. Дюжина вооружённых людей прижала к берегу рыжего парня и, судя по всему, готовилась вот-вот насадить его на клинки. Парень, однако, вывернулся, побежал через реку, а купеческая охрана с гоготом погналась за ним.
— Я его знаю, — сказал Тарко, кивнув на беглеца. — Это Ромка с посада. Ну, отец его Жирмята гончар помер в прошлом году.
— Отца знал, — признался Сокол. — Шустрый у него сынишка вырос. Чего он с купцами не поделил?
Рыжий парень, лишь пару раз угодив в ямы, вскоре благополучно выскочил на мещёрский берег.
— Уф, — отряхнулся он от воды, словно пёс.
Судя по взгляду он явно узнал земляков или как-то иначе определил, что они местные, но не поздоровался и не запросил помощи. Его преследователи тем временем чертыхаясь выбирались из очередной ямы, куда попадали гораздо чаще, и собирались уже повернуть назад, но к ним подоспел по всей видимости хозяин и криками заставил завершить дело. Между тем Рыжий вовсе не думал спасаться бегством. Лес — вот он рядом, но парень чего-то ждал, лишь переступая маленькими шажками, мало-помалу двинулся поближе к землякам.
Оказалось, он знал что делает. Вскоре из леса выехало два всадника, без доспехов, но при оружии — один с роскошной суковатой дубиной, другой с кривой саблей. Похоже, неведомые торговцы осерчали на Рыжего всерьёз, и заранее отправили людей наперехват.
— Надо было Ромке вниз рвануть, — заметил Тарко. — Сплавился бы по реке. Там дальше за кручей вылез бы и ищи его.
— Чем же он им досадил-то? — удивился Сокол, но виновника спрашивать не стал.
Преследователи и с той и с другой стороны уже приближались, и выяснять подробности стало поздно. А земляка выручать надо. Больно уж ухмылки у его врагов нехорошие. Злые. Как бы смертоубийство не вышло.
Когда к Рыжему подошли ближе, обкладывая точно зверя, чародей заступил охотникам дорогу.
— Почто, люди добрые, человека задираете? — спросил он.
— Ещё не задираем, но вот-вот задерём, — рассмеялся в ответ один из купеческих наёмников.
— Дочку мою соблазнил стервец, — пояснил подошедший чуть позже купец, видимо старший в этой ватаге. — А потом бросил, рыжий бес. Куда её теперь, худую такую пристроить?
Они явно не торопились с расправой, считая что парню теперь не уйти. Всадники спешились за спиной, отрезая Рыжему последний путь бегства.
— Ничего не выйдет у вас, — покачал головой Сокол.
— Ещё как выйдет! — возразил купец. — Сейчас мы засранца на берёзку-то приторочим и посмотрим.
— Ты видно издалека сам?
— Да из Галича Мерского. Никанором зовут, — охотно представился купец. — Вот в Червленый Яр ездили на росторжку, теперь обратно возвращаемся.
— Издалека, — повторил Сокол. — Здешних порядков поди не знаешь?
— А чего знать-то? — удивился тот. — Везде один порядок — напакостил, так отвечай.
— Дочку твою он что, силой взял?
— Нет.
— Обрюхатил?
— Нет.
— Тогда и спроса никакого, — решил Сокол. — Сама к нему пошла, сама и виновата.
— А то! Конечно, виновата! — согласился купец. — Виновата и своё давно получила, уж не сомневайся. А прохвост убёг тогда.
— Значит судьба, — Сокол пожал плечами.
— Судьба не в том, что убёг, а в том, что теперь попался, — с ухмылкой возразил Никанор. — Бог, как говорится, шельму метит. Не надеялся я его отыскать, истинная правда, а тут на переправе рыжие кудри-то и мелькнули. Хотел стервец с нас за проезд через брод плату слупить, а сам и попался.
— Врёшь ты всё! — возмутился Ромка, высунув голову из-за чародейской спины. — Я вам, дуракам, предлагал удобное место для переправы указать. А теперь сунетесь без совета, потопите возы свои. Так вам и надо.
— А ты молчи, висельник! — прикрикнул Никанор. — Ещё накричишься, под кнутом-то.
Да, настырным купец оказался. Такого не переболтать. А между тем с рязанского берега в помощь товарищам выступило ещё несколько человек. Когда люди ватагой действуют, у них завсегда ума убавляется, нутро звериное проступает. Сложно будет миром дело уладить. Но Сокол всё же попытался.
— Он на мещёрской стороне и потому под княжеской защитой, — заявил чародей.
— А ты сам, не князь ли случаем местный? — усмехнулся Никанор. — Чего ж без лошади, без дружины?
— Нет, я не князь. Меня Сокол зовут.
Известное в этих краях имя не произвело на купца должного впечатления.
— Ну и лети себе, Сокол, — посоветовал он. — Подобру-поздорову.
— Оставь парня, — не сдавался чародей. — Если обиду имеешь, к князю в городе подойдёте, он и рассудит.
— Вот ещё! Я может в ваш городишко и не думал вовсе поворачивать. Нет, мил человек, прохвост из Галича сбежал, там миловался, пусть по нашей правде и ответ держит.
— Ну, тогда жди, пока он снова в Галиче окажется, — сказал Сокол. — А тут своя правда. Или ты переступить закон хочешь? Так не советую, тебя первее тогда на кол насадят.
Никанор задумался. Нарушать чужой закон ему, похоже, не хотелось. Он купец и привык блюсти чужие обычаи, пусть даже и нелепые. Так полезней и для дела и для собственной шкуры. Но и смекалкой Никанора не обделили.
— Тогда вот что, — обрадовался он возникшей мысли. — Мы мошенника сейчас обратно на рязанскую сторону доставим, там и судить будем. Рязанские законы, небось, не слишком от наших отличаются. Христианские как-никак. А ну хватай его, ребята!
Купец махнул рукой, и его подручные устремились к обидчику хозяйской дочери и защищающим его настырным прохожим, намереваясь схватить первого и вытолкать взашей остальных. Но пара клинков возникших вдруг в руках старика и юноши, заставили наёмников остановиться. Тарко впервые представилась возможность опробовал меч в деле, и он готов был рубить направо и налево, а чародей лишь лениво переводил остриём с одного наёмника на другого, словно выбирая сред них достойную жертву.
Даже несведущий в оружии человек легко заметил бы, что клинки необычные. А кое-кто из купеческих телохранителей, похоже, в таких вещах понимали.
— Чарованное железо, — бросил старый наёмник за спину, обращаясь, прежде всего, к Никанору.
Некоторые из его товарищей вздрогнули, зашептали оберегающие заклятия, другие перекрестились, поглядывая исподтишка на хозяина. Но тот отступать не желал, даже перед лицом волшебства. Махнул рукой только что подошедшему с рязанского берега подкреплению и ещё четверо вооруженных людей присоединились к соратникам. Теперь на каждого из мещёрцев приходилось почти по десятку противников.
— Убери людей, Никанор, — очень тихо, но жёстко сказал Сокол. — Прояви разум. Не выстоять им против нас.
Сам чародей не был так уж уверен в победе и проницательный Никанор ему не поверил тоже. Но тут очень кстати неладное заметил Тарон. Побросав верёвки, оставив сидящий на отмели струг и кучу вещей на берегу, мещёрские корабельщики поспешили на выручку землякам. Отчаянная у Тарона ватага подобралась — против вооружённых охранников с одними дубинами вышли. Но тому, кто вёслами приучен день напролёт ворочать, железный клинок не всегда и требуется.
Купец галицкий сдал назад. Бойню устраивать слишком велика Рыжему честь, а главное свидетелей много набежало. И гадать не надо, чью сторону власть возьмёт, дойди до суда. Понятно за своих встанет.
— Ещё свидимся, Рыжий, — зло бросил он и дал отмашку наёмникам.
Пешие и конные побрели обратно через реку, спотыкаясь и проваливаясь в ямы.
— Дочке кланяйся! — крикнул Ромка в спину купцу.
Тарон, увидев, что свара рассосалась сама собой, повернул обратно, а Рыжий несколько нарочито, словно в шутку, поклонился Соколу и Тарко.
— Ну, спасибо вам, земляки, — произнёс он. — Спасли вы меня от придурка этого из Галича Мерзкого. Сами-то куда путь держите?
— Да уж не за девками охотимся, — сказал чародей. — Вот с Тароном по Оке сплавляемся.
— Ну да, — кивнул Рыжий с усмешкой и показал, как бы между прочим, что узнал их обоих. — Чародей с княжеским приёмышем в корабельщики нанялись или в охрану? Чего уж тут, обычное дело.
— Чем плоха работа? — возразил Сокол.
— Да от вас за версту тайной несёт, уж я в этом толк знаю, можешь поверить.
— Ну, чужие тайны тебе вовсе не на пользу пойдут, — усмехнулся чародей. — Ты со своими-то разобраться не можешь.
Рыжий подумал немного и решился.
— А хотите вы или нет, но придётся вам меня с собой взять, — заявил он. — Не отстанет от меня Никанор. Да и врёт он, что мимо Мещёрска едет. Не всё он степнякам из завали своей сбыл. А пока он там крутиться будет, мне домой ходу нет. Князь оправдает, так этот дурак самочинно что-нибудь сделает. Дом спалит, сволочь, или ножом пырнёт.
Сокол хотел осадить настырного парня, прогнать, но вдруг подумал, что, встав однажды на путь, не следует пренебрегать знамениями. Пусть и нелепыми на первый взгляд. Может не случайно Романа они от расправы спасли? Может он им понадобится ещё? А если и не понадобится, то вреда от него большого не будет.
— Мне всё равно, — сказал чародей. — Хочешь, иди с нами. Сам только не пожалей потом.
— Уж не сомневайся, — заверил Рыжий. — Я никогда ни о чём не жалею.