Обида на нынешнего самого себя стала просто нестерпимой, едва давая дышать. В какой-то момент он ясно понял, что подошел к черте, границе. Перед ней простиралось его нынешнее болото, где все остается прежним, где он барахтается, зашибает деньгу, мирно и сытно живет с супругой и детками, словом, по полной наслаждается своей жизнью великого русского поэта. За чертой же начиналась самая настоящая терра инкогнита, грозящая всем чем угодно, но только не спокойствием. Там его могла ждать смерть, новая ссылка, бесчестье, разорение, и много другого неприятного, опасного и страшного. Но, шагнув за черту, Александр мог честно себе признаться, что не остался в стороне, что ответил за свои слова.
Не помня себе от бешенства, он подошел к комоду и, схватив пистолет, поднес его к виску. Резко выдохнув воздух, медленно потянул за спусковой крючок.
Раздался громкий щелчок и… ничего не произошло. Похоже, порох отсырел.
Пушкин выдохнул и осторожно положил пистолет обратно.
— Ну, Саня? Сбежать хотел?
Пошатываясь, встал на ноги и с вызовом уставился на отражение в зеркале.
— А готов попытаться все исправить или только балаболить мастак?
Как и ожидалось, ответа от отражения он не дождался. Однако, что-то он все же он там увидел такое, что помогло ему решиться.
— Хорошо, Санек, хорошо. Попробуем надрать зад и французику, и его хозяину с туманного Альбиона.
Его взгляд скользнул к секретеру и остановился на деревянном футляре из красного дерева, где в углублениях лежала пара дуэльных пистолетов.
— Но, сначала поговорю… Кто знает, сколько здесь этих рыцарей розы и креста… Вдруг, пуль на всех не хватит.
Петербург, бывший дворец князя Волконского, резиденция французского посла в Российской империи барона Проспера де Барант
Сказать, что де Барант удивился приходу Пушкина, ничего не сказать. В первые мгновение, как в зал вошел слуга и доложил о приходе поэта и его желании встретиться, он даже не сразу нашел, что ответить. Сидел и хлопал глазами.
— Что? Господин Пушкин? Александр Сергеевич Пушкин? Брат-магистр, как же это так? — французский посол вопросительно посмотрел в сторону гостя в темной плаще и черной дорожной маске на лице. — Пушкин совсем ополоумел? Не понимает, что ему будет за предательство?
Граф Сассекский, один из полновластных магистров масонского ордена Розы и Креста, покачал головой. Видно, что тоже в недоумении.
— Поговаривают, что после той дуэли у него что-то случилось с памятью, — задумчиво проговорил магистр. — Может он просто забыл некоторые вещи? Если это так, то мы могли поспешить с наказанием. Можно было начать все с начала, и такая фигура на шахматной доске нам бы очень пригодилась. Брат-рыцарь, зови его, и постарайся все вызнать. Я же буду тут за перегородкой.
Высокая фигура прошагала к стене, куда едва доходил свет от свечей, и там пропала.
— Зови господина Пушкина.
Де Барант махнул рукой, и слуга в ливрее тут же скрылся за дверью.
— Просто удивительно. Его ищут, а он сам явился. Какое удивительное совпадения.
Хмыкнув, мужчина опустился в кресло. Наполнил бокал вином, который немедленно и пригубил. Складывалась непростая ситуация, и вино было совсем не лишним.
— Господин Пушкин, — громко объявил слуга, входя в зал.
Следом на пороге появился тот, имя которого довольно часто звучало в этих стенах. Александр Сергеевич Пушкин, поэт, камер-юнкер, в недавнем прошлом один из многочисленных братьев-рыцарей ордена Розы и Креста.
— Брат-рыцарь, — с доброжелательной улыбкой де Барант встал с кресла и сделал на встречу шаг. — Мы очень давно не виделись. Ты совсем нас забыл. Брат-магистр не раз спрашивал про тебя, переживал. Если случилось что-то серьезное, то почему ты не пришел к нам? Мы бы обязательно помогли тебе, брат-рыцарь. Мы делаем общее дело во благо ордена и никогда не оставляем в беде своих братьев. Брат-ры…
И тут, к несказанному удивлению де Баранта, Пушкин, которого они всегда считали слишком мягкотелым и нерешительным, достал из плаща пистолет и направил прямо ему в грудь.
— Брат-рыцарь, что ты делаешь? — посерев лицом, посол отпрянул назад. — Убери пис…
Раздался характерный щелчок взводимого курка. Значит, остались лишь потянуть за спусковой крючок, чтобы дуэльный пистолет выдал почти полуметровую струю пламени и отправил прямо в цель внушительную свинцовую пулю.
— Хватит! Хватит! — взвизгнул де Барант, закрываясь руками, словно это бы помогло от выстрела в упор. — Я все скажу! Слышишь, я все скажу! Это магистр дал приказ! Это все он! Он приказал тебя убить! Ты отказался от ордена! Не убивай, только не убивай! — скулил он, дрожа всем телом. — Не убивай…
В этот момент из темноты появился сам магистр. В темном плаще и черной маске он напоминал грифа-падальщика, прилетевшего полакомиться добычей.
— Заткнись, де Барант! Противно смотреть на твое скуление, — граф Сассекский с презрением оглядел французского посла. — Никто не собирается в тебя стрелять. Просто пугают.
Пушкин, и правда, опустил пистолет, направив его стволом вниз.
— А у тебя, бывший брат-рыцарь, каменные яйца. Так ведь говорят у вас в России? — усмехнулся магистр. — Не побоялся сюда прийти, а ведь знал, что тебя может здесь ждать. Убери пистолет, стрелять все равно не будешь. Ты ведь не хочешь на каторгу.
Гость поморщился, но все же спрятал пистолет.
— Ты зря пришел. Отказавшись выполнять приказы, ты отказался от ордена и лишился его защиты, — магистр показал рукой на дверь. — Теперь ты враг ордена.
— Я всем расскажу о том, чего хочет орден Розы и Креста, — глухо проговорил Пушкин, смотря без всякого страха. — Все узнают.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга, словно поединщики на дуэли.
— Глупец, — наконец, бросил магистр. — Не боишься сам, пожалей родных. Ты даже не представляешь, сколько нас. Наши люди везде… Орден раздавит тебя, как таракана.
Пушкин снова вытащил пистолет, направив его прямо в лоб своему врагу.
— Ты все равно не выстрелишь, — одними губами улыбнулся магистр. — Беги, забирай семью и спасайся, если успеешь.
Гость сделал шаг вперед, плотно прижав дуло пистолета ко лбу магистра. Губы у Пушкина кривились, на лице менялись гримасы. Видно было, что ему очень хотелось нажать на крючок.
— Беги, дурень, беги, — шептал магистр. — Ты даже не осознаешь могущества ордена. Мы везде — полиция, жандармерия, присутственные места, императорская свита, армия. Мне останется только отдать приказ, и каждый брат-рыцарь в этой стране станет охотится на тебя.
Глава 6Не спи, враг где-то рядом
Санкт-Петербург, набережная Мойки, 12.
Квартира в доходном доме княгини С. Г. Волконской, которую снимало семейство Пушкиных
С той памятной во всех отношениях встречи прошло больше недели, которая выдалась на удивление спокойной. К удивлению Пушкина магистр ордена Розы и Креста не спешил с претворением в жизнь своих угроз, что вызывало у поэта не просто беспокойство, а самую настоящую тревогу. Ведь, он со своим семейством жил не в глухом лесу или укрепленной крепости, а в обычной квартире.
— Если ничего не случается, не значит, что так будет и дальше. Больно уж многообещающая у этого магистра была улыбка, когда я уходил. К бабушке не ходи, что-то поганое готовит, — за чашкой кофе рассуждал Пушкин, запершись в своем кабинете.Это дело — подготовка к нападению со стороны коварного врага — требовалоуединения и сосредоточения. — Нужно снова с городовым поговорить, заплатить, сколько нужно. Пусть вечером и ночью еще один казачий патрульный разъезд выпускает на эту улицу. Лишним не будет и казачкам по рублю на водку дать, чтобы ночью бдили, как следует…
Не забыл Пушкин и про квартиру, где в Петербурге они обитали вместе со всем своим семейством. Уже на второй день нанял пятерых плотников и двух кузнецов, которых подрядил на замену окон с новыми крепкими рамами и установку железных решеток с внутренней стороны. Входную дверь тоже поменяли на новую, более массивную, скрепленную для надежности железными листами. Домочадцы, друзья и знакомые, конечно, косились на эти приготовления, но он и ухом не вел. Отмалчивался или отшучивался на все вопросы. Мол, его произведения бесценны и поэтому требуют надежной защиты.
— Лучше перебдеть, чем недобдеть, — успокаивал он себя в ответ на смешки и ухмылки. — Пожили бы вы в 90-е, такие лица не корчили бы. Может, вообще, железную дверь поставить? Кузнец вроде бы намекал, что может и такую сварганить. Дать ему еще рублей пятьдесят, пусть расстарается. Можно достать настоящую сталь или булат, который и из пушки не пробить. Хотя…
Вспомнив ухватки того кузнеца, оттрубившего, кстати, почти двадцать лет на оружейных заводах, Пушкин поморщился. Пожалуй, железную дверь ставить пока не нужно, точно общество не оценит.
— И так уже много вопросов задают. Железную дверь поставлю, вообще, слух по Петербургу пойдет, что я от кого-то прячусь или к чему-то готовлюсь, — поэт покачал головой, понимая, что слишком явно давать почву для слухов тоже нельзя. Нельзя раскрывать перед врагом всех своих карт.–Остановимся пока на новых окнах и обычной двери. А вот по оружию вопрос остается открытым. У меня его совсем не густо — пара пистолетов да сабля…
Среди аристократов, вообще-то, было не принято держать дома целый арсенал. Естественно, многие дворяне хранили несколько экземпляров охотничьих ружей, если они и их гости увлекались охотой. Отдельно держали оружие для поединков — дуэльную пару специальных пистолетов, сабли, рапиры. Отставники с действующей службы нередко имели и полноценные боевые ружья, которые использовались русской армией. Но о настоящем арсенале на десятки единиц боевого огнестрельного и холодного оружия у дворянства говорить не приходилось.
— А мне вот не грех и подумать о таком арсенале стволов на двадцать — тридцать, чтобы от любого нападения отбиться можно было. Сегодня же надо Никитке дать задание. Деньги есть, нужно взять хорошие пистолеты, а лучше револьверы. За океаном вроде есть уже.