Выражаю глубокую благодарность друзьям и коллегам, оказавшим содействие при подготовке книги: докторам исторических наук Я. В. Леонтьеву, П. А. Новикову, А. С. Пученкову, Е. П. Серапионовой, А. А. Хисамутдинову; кандидатам исторических наук О. Р. Айрапетову, Ф. А. Гущину, К. С. Дроздову, В. Б. Каширину, Н. А. Кузнецову, А. А. Симонову, а также А. М. Кручинину, Т. Г. Чеботаревой, Д. А. Черняевой, коллегам по отделу истории славянских народов периода мировых войн Института славяноведения РАН, где я имею честь работать, и участникам семинара на историческом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова, высказавшим ценные замечания при обсуждении рукописи.
Отзывы и замечания по книге можно присылать на электронный адрес автора: andrey_ganin@mail.ru.
Глава 1. Императорская Николаевская военная академия накануне Первой мировой войны
Генштабисты: от старой России к армиям Гражданской войны
Генеральный штаб вот уже почти два столетия является неотъемлемой составляющей любой серьезной армии. В России начала ХX века он комплектовался исключительно выпускниками Николаевской академии Генерального штаба, пополнявшими особую замкнутую элитную корпорацию – корпус офицеров Генерального штаба, которые, наряду с выпускниками других военных академий, были наиболее образованной частью русского офицерского корпуса. В военное время они занимались разработкой операций, управлением войсками и обеспечением их взаимодействия на театре военных действий, вопросами мобилизации и организации войск, разведкой и контрразведкой, снабжением и т. д.
В поздней Российской империи, где грамотной была примерно четверть жителей, а высшим образованием обладали лишь до 136 тысяч человек (на 1913–1914 годы), или 0,08% населения, генштабисты ценились особо. Окончание академии открывало широкие карьерные возможности перед обычными армейскими офицерами, не имевшими знатного происхождения и сильных покровителей. Это были готовые кандидаты на высшие командные и штабные должности. Накануне Первой мировой войны корпус офицеров Генштаба составлял около 2% русского офицерства, но среди обладателей высших чинов и должностей процент генштабистов был совершенно иным. Выпускниками академии были 56,8% генералов, а по должностному положению – 78,4% командиров корпусов, 65,7% начальников пехотных дивизий, 82,3% начальников кавалерийских дивизий. И в этом нет ничего удивительного. Служба по Генеральному штабу давала ощутимые карьерные преимущества. Генштабист получал чин капитана на десятом–двенадцатом году службы, тогда как офицер армейской пехоты – на двенадцатом–восемнадцатом. В подполковники генштабист мог выйти на тринадцатом году службы, а пехотный офицер – на двадцатом. Полковником генштабист становился через 18–20 лет, тогда как большинство армейцев вообще не достигало этого чина. Блестящие карьерные перспективы привлекали честолюбивых офицеров, учеба в академии давала основательную подготовку и значительно расширяла кругозор, а последующая служба по линии Генерального штаба подкрепляла полученные знания практическим опытом.
Элиту в войсках закономерно не любили. Армейским офицерам претило ее высокомерие и оторванность от строевой службы, они считали генштабистов выскочками и карьеристами, презрительно называли «моментами». Это прозвище принято объяснять частым употреблением генштабистами таких фраз, как «момент для атаки», «поймать момент» и т. п. Однако нельзя исключать и игры слов, характеризующей быстрое продвижение офицеров Генштаба по службе.
Была зависть, но было и восхищение.
Советский генерал А. И. Черепанов вспоминал:
Мне в бытность командиром роты старой армии приходилось видеть офицеров Генерального штаба разве что издалека. В нашем представлении это были люди необыкновенные, своего рода жрецы военного искусства, владеющие какими-то особыми его тайнами, непостижимыми для нас, смертных офицеров военного времени… в своем суждении мы были правы, считая офицеров Генерального штаба большими специалистами военного дела.
Отчасти это было справедливо. Как организовать бой, спланировать операцию, рассчитать все необходимое для перевозки из точки А в точку Б армейского корпуса, сколько потребуется снарядов для прорыва фронта, что написать в приказе, каковы группировка и намерения противника – все это входило в компетенцию генштабистов, «друидов с белыми аксельбантами», как их однажды назвал Маршал Советского Союза Борис Михайлович Шапошников, выпускник академии 1910 года. Непосвященным могло казаться, что в грамотных руках этих офицеров действительно творилась магия – красивые стрелки на картах превращались в перемещавшиеся на огромных пространствах армии и фронты. Без таких специалистов с их «магией» невозможно было создать ни одну правильно организованную армию эпохи Первой мировой и Гражданской войн.
Генштабистов ценили и старались привлекать на службу и красные, и белые, и руководители национальных государств, возникших на руинах старой России. Генштабисты сыграли важнейшую роль в создании и укреплении противоборствовавших вооруженных сил, причем около трети из них успели послужить в нескольких враждующих армиях.
Важно подчеркнуть, что принадлежность к корпусу офицеров Генерального штаба формировала кастовость, корпоративное чувство генштабистов, которые поддерживали друг друга в разных жизненных и служебных ситуациях. Эта взаимовыручка сохранялась и в советских условиях. На страницах книги читатель встретит немало ее проявлений.
Чему и как учили в академии
Итак, окончание академии в старой России практически гарантировало быструю военную карьеру, но поступить в нее и успешно окончить было крайне сложно.
Накануне Первой мировой войны численность слушателей академии составляла 314 офицеров, а на геодезическом отделении обучались не более 7 человек. Поступление проходило в два этапа: сначала письменные экзамены при штабах военных округов (тактика, политическая история, география, русский язык, верховая езда), а затем устные вступительные испытания непосредственно при академии в Санкт-Петербурге (строевые уставы, артиллерия, фортификация, математика (арифметика, начальная алгебра, геометрия, прямолинейная тригонометрия), военная администрация, политическая история, география, топографическое черчение, русский и иностранный языки). Отсев был очень жестким. На подготовку и сдачу вступительных экзаменов у офицеров уходил год напряженного труда. Менее трудны были экзамены для тех, кто ранее овладел военно-техническими специальностями, – артиллеристов, инженеров – либо обучался в гражданских учебных заведениях технического профиля (например, будущий вождь Белого движения на Юге России генерал П. Н. Врангель окончил до академии Горный институт).
Основной курс обучения в академии был разделен на два годичных класса (младший и старший) и состоял из теоретических и практических занятий. Главными предметами являлись тактика, стратегия, военная администрация, военная история, военная статистика, геодезия; вспомогательными – русский язык, сведения по части артиллерийской и инженерной, политическая история, иностранные языки. Что касается иностранных языков, то изучение как минимум одного из них являлось обязательным, два других можно было изучать по желанию. Преподаватели обладали достаточной квалификацией, некоторые совмещали преподавание со службой в Главном управлении Генерального штаба (ГУГШ). В летний период после младшего класса проходили верховые глазомерные съемки в окрестностях Петербурга, дававшие слушателям некоторый отдых на природе. После старшего класса летом проводились полевые поездки в окрестностях столицы, в ходе которых приходилось решать те или иные задачи.
Оценки за сдачу предметов выставлялись по двенадцатибалльной шкале: отлично – 12 баллов, весьма хорошо – 10–11 баллов, хорошо – 8–9 баллов, удовлетворительно – 6–7 баллов, посредственно – 4–5 баллов, слабо – 1–3 балла. Для перехода в старший класс необходимо было получить в среднем не менее 9 баллов, но по отдельному предмету – не менее 7. В геодезическом отделении требования были те же, что и в общем, однако по специальным предметам нужно было иметь не менее 8 баллов. Те же критерии использовались при оценке учебы в старшем классе, также в расчет принималась успеваемость по тем предметам младшего класса, которых в старшем классе уже не было. Офицеры, получившие по окончании старшего класса в среднем не менее 10 баллов и не имевшие неудовлетворительных оценок, считались окончившими курс по первому разряду и зачислялись на дополнительный курс. Те, кто получил менее 10 баллов, считались окончившими академию по второму разряду и отчислялись в свои части.
С 1869 года для совершенствования практических навыков будущих генштабистов был учрежден дополнительный курс, первоначально длившийся полгода. В 1909 году его продолжительность была увеличена до девяти месяцев. До 1897 года к Генеральному штабу причисляли всех офицеров, окончивших дополнительный курс, и лишь позднее стали отбирать лучших. На дополнительном курсе слушатели самостоятельно разрабатывали три темы: по военной истории, по военному искусству и по стратегии. По итогам нужно было сделать краткий доклад перед специальной комиссией, после которого выставлялись итоговые баллы как за письменную тему, так и за устный доклад. Между слушателями академии существовала острая конкуренция, связанная с рейтинговой системой оценок. Нередко отсев происходил из‑за случайного стечения обстоятельств, например по болезни.
Слушатели, получившие за дополнительный курс в среднем 10 баллов и не менее 7 баллов по каждому предмету, считались окончившими академию по первому разряду, получали право ношения серебряного академического нагрудного знака и право на четырехмесячный отпуск. Выпускники распределялись по военным округам для прохождения штабного ценза, причем первые десять офицеров в выпуске имели право назначения на вакансии в Петербургском военном округе. За каждый год обучения требовалось прослужить полтора года в военном ведомстве. Исходя из наличия вакансий, окончившие академию по первому разряду причислялись к Генеральному штабу и позднее (после испытаний в штабах военных округов, а также цензового командования ротой, эскадроном или сотней), по мере открытия вакансий, переводились в него. Получившие в среднем менее 10 баллов, но не менее 7 по каждому предмету, считались окончившими по второму разряду. Прочие отчислялись из академии.