Наследник престола скинул сапоги, закинул длинные ноги на невысокий чайный столик и пошевелил пальцами. Меня передернуло. Фу, какая гадость.
— Вот иди и умойся, а то смотреть на тебя не могу, — парировала я и встала с софы. — И убери ноги со стола. Знаешь, есть поговорка, посади свинью за стол, она и ноги положит на стол. Хрю!
Показала язык и рванула в свою комнату. Как бы мне не хотелось этого признавать, но Дитрих был прав — мне нужно собираться к балу.
Для бала мне выбрали светло-кремовое платье с глубоким декольте, открывающим мужским взорам все достоинства моей фигуры, с рукавами-фонариками, украшенными лентами, и пышной юбкой на кринолине. Ткань была присборена и закреплена бриллиантовыми подвесками. На ногах — белые туфельки с острыми каблучками и аккуратным овальным носом. Такими хорошо будет оттаптывать ноги Дитриху, а уж я не откажу себе в удовольствии хорошенько пройтись по венценосным ластам. Представила этот священный момент и коварно улыбнулась своему отражению в зеркале. Красавица, как есть, красавица. На балах единственный мужчина, который игнорирует мою персону, — это мой несносный жених. Да, за столько лет нашего знакомства у него развилась стойкая аллергия на все, что рыжее и умеет жалить языком, а в особом случае еще придет ночью в комнату и подушкой по голове наваляет.
Мои огненно-рыжие волосы собрали в высокую прическу, закрепленную шпильками, лишь несколько завитых прядей обрамляли лицо. Макияж — минимальный. Несмотря на колкость его высочества я была весьма привлекательной девушкой: светлокожей, с россыпью веснушек, большими золотисто-карими глазами и пухлыми губами. Служанки шептались, что я похожа на куколку, а Дитрих тихо добавлял: “Ага, на куклу-убийцу!”.
В двери постучались. Служанка известила, что его высочество ожидает меня. Ну пусть подождет. Я нарочито медленно поправила перстень на пальце, потом удостоверилась, что колье лежит по центру и его подвеска утопает в декольте, надушилась и еще раз взглянула на себя в зеркало. Прошло минут восемь, Дитрих, должно быть, уже бесится. Теперь можно и выходить.
— Ты специально испытываешь мое терпение, — сказал он, встретив меня в гостиной. У нас были одни на двоих покои, лишь спальни разные.
— Как ты мог подобное предположить? — с наигранным изумлением спросила я. — Я бы не осмелилась, ваше высочество. Вы же сами приказали мне нарисовать лицо и приодеться к балу. Моя красота, — провела рукой по краю декольте, — требует достойной огранки. Я же не могу ударить в грязь лицом перед двором и знатью. В нашей с вами семье, ваше высочество, позор — вы.
— Эвика, — угрожающе прошипел он, но глянул на часы, осекся и подал мне руку. — Убью тебя после бала.
Я положила свою руку на сгиб локтя принца. Мы вместе направились в бальную залу.
— Ты вообще радоваться должна! — сообщил мне его высочество. — Я ж от тебя никуда больше чем на десять шагов! Никаких измен без твоего ведома.
— Да, все происходит на моих глазах, — согласилась я. — Дитрих, да такого мужа как ты и вражине не пожелаю!
— На всякий случай напоминаю, что женитьба даже близко не стоит с моими желаниями, — осклабился принц. — Убить тебя — да, но жениться… Эви, ведь дело даже не в тебе! Хотя и в тебе тоже. Семейная жизнь — не для меня. Я бы хотел как дядя Фридрих — быть свободным словно ветер, не обремененным семейными узами, проводить время с таким замечательным племянником как я и при этом иметь высокий статус при дворе. Сказка, а не жизнь!
Я хмыкнула. Вот так, обмениваясь пикировками всю дорогу, мы и дошли до зала. Замолчали только в тот момент, когда церемониймейстер объявил наши имена. Мы быстро натянули на лица улыбки и вошли в зал. Дитрих попытался подставить мне подножку, но я удержалась.
— Это ты зря, — прошептала, продолжая улыбаться. — У нас впереди еще танец, я же отомщу по полной.
— Жду не дождусь, моя дорогая.
Мы подошли к их величествам: королю Вольфгану и королеве Аделинде. Они были прекрасной гармоничной парой и великодушными правителями, которые привели свою страну к процветанию. Правду говорят, на детях гениев природа отдыхает. На Дитрихе она отдохнула по полной, да еще и пирушку закатила с алкоголем и дурман-травой.
— Вы припозднились, — заметил король, его глаза опасно блеснули.
— Эвика слишком долго пудрила свой нос. Она до сих пор не понимает, что её внешность ничем не исправить.
— Дитрих, — укоризненно произнесла её величество, а я состроила оскорбленную мордашку, будто бы меня действительно задевали слова принца. В глазах его родителей я всегда старалась быть невинной жертвой злого жениха. Кажется, получалось.
— Ах, ваше величество, я уже привыкла к подобному, — добавила я, драматично возведя глаза к потолку. Теперь взгляд королевы, направленный на сына, стал еще более укоризненным.
— Поговорим позже, — пообещал ему король и повел свою супругу в центр зала.
Их величества по традиции открывали бал. Я стянула с подноса бокал пунша и с удовольствием пригубила напиток. Дитрих смотрел на меня насмешливо.
— Пожаловалась-таки, да?
— Сам напросился.
Наверное, со стороны мы выглядели как шепчушиеся о глупостях голубки. По крайней мере, именно так о нас писала пресса: “Они всегда вместе. Они неразлучны уже много лет и брак лишь дело времени”. О нашей любви ходили самые невероятные слухи, ведь мы оба были представителями некогда враждующих родов, которые неожиданно для всех стали парой. Не буду греха таить, легенду о большой любви подогревали и наши семьи, ведь наличие неснимаемого проклятия у королевского рода — это повод для смуты.
Я оглядела зал. На сегодняшний бал была приглашена не только местная знать, но и гости с других королевств. Подданные государства Орманд все, как на подбор, были высокими со светлой кожей, соломенного цвета волосами и голубыми глазами. У женщин иногда встречался рыжий цвет волос, как у меня. Совсем редко в нашей стране рождались брюнетки, да и то при условии, что их прабабка согрешила с кем-то из соседей.
Мой взгляд невольно зацепился за единственного в зале брюнета. Высокий, статный со смуглой кожей и пронзительными зелеными глазами, которые были столь необычны для жителей всех известных мне королевств, что сразу выделяли его. Длинные волнистые волосы спускались до плеч, ложась на темный расшитый серебряными нитками камзол.
В какой-то момент мужчина будто почувствовал мой взгляд и обернулся, едва успела отвернуться и переключиться на других гостей сегодняшнего вечера: девушки на выданье в светлых платьях так и стреляли взглядами в кронпринца, а он позволял себе удовольствие быть в центре их внимания. Я портила Дитриху малину. Но мне не привыкать, я делаю это с того самого момента, как чудесным образом перенеслась в его колыбель будучи в возрасте шести месяцев. Буду честна, он через неделю ответил мне тем же захватническим явлением, так мы и узнали о чертовом проклятии наших родов, которое за двадцать лет не смог снять ни один маг. Осталось лишь пророчество-ключ, мутное, но такое отвратительно брачное, что меня каждый раз передергивает при его упоминании.
— Что за прекрасная пара радует мои глаза? — к нам подошел его высочество Фридрих, младший брат императора и по совместительству любимый дядя Дитриха.
А еще просто шикарный образчик мужской красоты: высокий, с пронзительным взглядом голубых глаз и вечной усмешкой на губах. Он брал от жизни все и не стеснялся этого. Он был беззаботным и распутным, о его похождениях слагали легенды, которые, каюсь, даже я слушала с открытым ртом и покрасневшими щеками. Разумеется, не из первоисточника, а от фрейлин её величества.
Фридрих был тем, на кого Дитрих равнялся. Вот и сейчас, когда подошел его дядя, он весь приосанился, будто даже стал выше ростом. Он всегда хотел выглядеть перед дядей лучше, чем он есть на самом деле. Я же просто была рада пообщаться с Фридрихом: чего греха таить, по такому мужчине не стыдно повздыхать долгими дворцовыми вечерами.
— Дядя, надеюсь, ты о моих родителях, ибо мы с Эви вряд ли представляем собой прекрасную пару.
— Прекрасную неразлучную пару, — поправил Фридрих. — А это многое значит. Куда бы ты не отправился, Эвика последует за тобой. Она твоя сила и, одновременно, — тут мужчина посмотрел на меня и отсалютовал бокалом, — слабость. Прекрасная слабость.
Я улыбнулась. Да, из его уст даже слово “слабость” звучит приятно. Побуду немного слабостью, я согласна.
— О, леди Маргарет сегодня в красном, — шепнул Фридрих и отсалютовал теперь ей бокалом. — Значит, её супруг не будет ночевать дома. Путь свободен. С вами приятно поболтать, мои дороги, но мне пора на подвиги.
Первый танец закончился, зато начался второй, и в центр зала стали активно стекаться пары. Я ожидала, что сейчас меня пригласит Дитрих, это уже стало традицией, что наш танец шел сразу за королевским, но принц меня удивил, если не сказать шокировал. Он сделал шаг в сторону и словно привороженный глядел куда-то стеклянным взглядом. Я проследила за ним и увидела смуглую эффектную брюнетку, она стояла рядом с тем самым брюнетом, что привлек мое внимание, и смеялась над тем, что ее спутник тихо прошептал на ушко. В этот момент незнакомка была особенно хороша.
— Дитрих? — позвала я жениха.
— Эвика, я пропал! Я ранен в самое сердце! Я сражен! Покорен!
— Что, опять? — с усмешкой спросила я. — Третий раз за неделю. Ты бьешь рекорды. Нельзя так надрывать свое бедное сердце — скоро оно истечет кровью от многочисленных ран.
Принц будто не слышал меня. Он с упорством горного барана прокладывал сквозь толпу дорогу к брюнетке. От удивления я не сразу сообразила, что самое время бежать следом. Меня дернуло за ним проклятием, едва не вырвав из груди крик боли.
— Дитрих, — пискнула я, но тот меня не услышал.
Пришлось идти следом, надеясь, что со стороны моя погоня за принцем выглядит не слишком странно. Бокал с пуншем поставила на поднос проходящего мимо лакея. Мой ненаглядный (убила бы!) жених уже приглашал брюнетку на танец и та (о боги, дайте мне терпения!) не отказала ему! Дитрих повел девушку в круг танцующих. А я? А мне что делать? Мы же договаривались, если идем танцевать порознь, но приглашаем партнеров вместе, чтобы во время танцев не отходить друг от друга!