Волк еще раз проникновенно посмотрел мне в глаза и повернулся к выходу, потом снова посмотрел на меня, затем опять на двери.
– Пап, кажется, он просит, чтобы его проводили, – не очень уверенно произнесла я.
– Хорошо, – кивнул отец.
Маг Храма осматривал свой новообретенный алтарь. Протирал его рукавом и даже подышал, чтоб блестело. Оторвать мужчину от благоговейного ощупывания не было никакой возможности, пришлось махнуть на него рукой и уйти.
На улице уже не было такого сильного ветра, который больше суток заметал снегом город. Волк трусил в сторону постоялого двора, мы с отцом, закутавшись в плащи, шли торопливым шагом следом. Узкий проход в калитке преодолели по очереди. Лошади стояли в занесенной конюшне, слышался их храп на морозе. А вот дорожного возка не было.
Я осталась в общей комнате, поприветствовав хозяина, давнего знакомого. Отец поднялся в комнату к куратору. Через некоторое время родитель мой спустился.
– Пап, ты главное скажи. Ты догнал моего… м-м-м… мужа? – спросила я.
– Нет. Когда я выскочил на улицу и побежал к постоялому двору, лошади как раз вылетели и помчались по дороге. Я кричал, но кучер лишь сильней погонял лошадей, – сокрушенно ответил отец.
– А господина Шортана как встретил? – продолжала я допытываться.
Задавать такие вопросы в присутствии самого куратора было неудобно, а потому я старалась воспользоваться моментом.
– Он выбежал следом за каретой. Как оказалось, не успел твой учитель сесть в нее. Очень торопился. А когда я его узнал, так обрадовался, мелькнула надежда, что он поможет с алтарем. И ведь помог! – радостно закончил свою речь отец.
– С алтарем разобрались. Осталось только разобраться с моим замужеством, – угрюмо проговорила я.
– Так, может, учителю твоему рассказать? Может, посоветует чего? – тут же с ходу предложил отец.
Я представила себе на секунду, как у меня начнут выпытывать формулу заклинания замужества и что нужно было все предусмотреть заранее, и мне дурно стало, в жар бросило. Не хватало преподавателю в таком признаваться и отчитываться. И это я не говорю о том, что он первым делом доложит в Академии о моем промахе. А там насмешек не избежать! Так по-дурацки замуж у нас еще никто не выходил, одна Рея Варас умудрилась учудить такое.
Вскоре к нам спустился господин Шортан. Он был одет в другую одежду, и я смутно припомнила обрывки его дорожного костюма, лежащие на полу в Храме. «Это он когда обращается, остается без одежды?» – мелькнула мысль, и щеки мои вспыхнули. Я постаралась отогнать от себя образ обнаженного куратора, уставившись на огонь в камине.
– Господин Шортан, как вы? – спросил заботливо отец.
– Благодарю. Все хорошо, – кивнул ему учитель и устроился рядом с нами за столом. – Не подскажете, когда следующая карета?
– Керт, когда будет карета? – громогласно вопросил отец.
Я его понимала. Учитель только что помог собрать алтарь, и теперь семье не придется выплачивать за новый ритуальный камень баснословные деньги.
– Должна уже быть. Если погода уляжется, то будет очень скоро, – отозвался хозяин постоялого двора.
– А вы куда направлялись? – вежливо поинтересовался мой отец.
– В Хартин, – односложно ответил господин Шортан.
– По делам или, как Рея, на каникулы? – все так же вежливо, но с видимым любопытством, расспрашивал отец.
– К невесте, – так же коротко ответил куратор.
– Женитьба – это хорошо! – радостно подхватил отец.
– Пап, – оборвала я словоохотливого отца, – нам к Лане надо. Наверное, уже заждались нас.
Я встала и попыталась вытолкнуть из-за стола своего родителя. Не хватало, чтобы он сейчас еще про мою женитьбу рассказал.
– Господин Шортан, а вот и карета прибыла, – вынырнул из кухни господин Керт.
– Вот видишь, господин Шортан сейчас уедет, а у нас там гости, – шептала я на ухо отцу.
– Рад был встрече, – вцепился в руку полуоборотня отец.
Нисколько не сомневаюсь, что рукопожатие было искренним.
– Счастливо оставаться, – произнес куратор и вновь поднялся к себе за вещами.
– Может, его пригласить на свадьбу? – в порыве благодарности папа готов был и не такое предложить.
– Ты же слышал. У господина Шортана есть невеста, и он к ней спешит, – я постаралась урезонить безмерную благодарность своего родителя. – Ты лучше расспроси Керта, куда предыдущая карета с моим мужем отправилась.
Меня интересовало мое замужество, в отличие от папы, который был счастлив сознанием того, что удалось избежать долговой ямы. Но последняя фраза дошла до родителя, и он направился к хозяину постоялого двора.
На улице слышались разговоры, бренчала упряжь. Из-за непогоды время прибытия и отправки карет сбилось, а потому лошадей срочно меняли на отдохнувших в теплой конюшне и готовили в дорогу.
Люди забегали, толкались, спрашивая горячего чая, пытались отогреться, а потом торопились занять вновь свои места в почтовой карете. Те же, кто приехал, быстро расходились по домам. Вскоре и господин Шортан спустился в общую комнату, держа в руках саквояж. Надо же, с такими редко путешествуют, стараются взять что попроще. Хотя он же к невесте едет, наверное, хочет произвести хорошее впечатление.
Смешаться с толпой мне не удалось. Как раз когда куратор подошел к дверям, у которых стояла я, ожидая возвращения отца, пассажиры устремились на выход, оставляя мою одинокую фигуру на обозрение господина Шортана. Не очень успешно я постаралась слиться со стеной, даже дыхание задержала, но учитель меня узнал и подошел попрощаться. А между прочим, я бы не посчитала его невежливым, если бы мы обошлись без прощания.
– Рея, постарайтесь больше не попадать в глупые ситуации, – улыбнувшись, проговорил Шортан.
– Я же не нарочно, – я виновато захлопала ресницами. – Так получилось. И с шариком этим липучкой не моя вина. А за те слова, что вас нельзя полюбить, простите, пожалуйста. Я же не то имела ввиду. Вы же привлекательный мужчина, в вас легко влюбиться можно, – с жаром стала извиняться я.
По округлившимся глазам полуоборотня я поняла, что меня понесло совсем не туда. Но придумать что-нибудь другое я не успела. А потому старательно закивала в подтверждение своих слов.
– Рея, ты понимаешь, что сейчас говоришь? – постарался остановить меня куратор.
Вообще-то я не очень понимала, но у меня в голове засела мысль, что извиняться все равно придется, а потому какая разница, где и когда.
– Конечно, понимаю. Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась, – закончила я свои извинения.
– Так, студентка Варас, кажется, метель вам совсем мозги выдула. Прекратите чушь нести, – это были последние слова, которые я услышала перед тем, как куратор громко хлопнул входной дверью.
– Фух! – облегченно выдохнула я и опустилась на лавку. – Вот и извинилась.
Но почему-то возникло ощущение, что я снова что-то учудила. Так-то я девушка рассудительная, просто иногда не могу совладать со своими эмоциями, из-за этого и случаются казусы в моей жизни. Вот и сейчас, что такого я сделала? Почему куратор так воспринял мои извинения?
Перед мысленным взором вновь встало худое лицо куратора и его округлившиеся глаза. А что я ему сказала? «Вы очень привлекательный мужчина. Я бы вот сразу же в вас влюбилась», – словно услышала свои слова. Мамочки! Вот это я выдала! Да я же ему только что в любви призналась! Мысленно я застонала. Вот за что мне все это? Не иначе, Хранимая Дестиэль на меня за что-то осерчала. Или Хариш забавляется с моей судьбой. Выдали боги мне магию, а теперь потешаются над моими мучениями.
Вот ведь повезло Лане, у нее магических способностей только для бытовых заклинаний хватает. Зато как удобно! Не нужно уборку самой делать, и домашку перо само писало. Мне же приходится все делать руками, потому что магией своей до сих пор управлять не могу. Теперь выясняется, что и языком своим тоже.
Я же куратора Шортана никогда привлекательным не считала, а скорее худым и некрасивым. Мне всегда Дарис нравился, одногруппник мой. Такой блондин с длинными волосами, которые всегда очень элегантно струились по его плечам. Кажется, из-за этих волос и влюбилась.
На первом занятии я сидела за спиной Дариса, засмотрелась на роскошные блондинистые волосы. Нас попросили передать тетради куратору, а я, уверенная, что передо мной сидит девушка, постучала по плечу парня и сказала: «Девушка, передайте, пожалуйста». Когда меня прожгли взглядом карих с золотой магией глаз, я опешила и даже не смогла толком извиниться. Дарис тогда зашипел на меня недовольно. Но потом все стало еще хуже. Парни из нашей группы стали дразнить Дариса с моей легкой руки девушкой, а тот, естественно, возненавидел меня.
Именно его мне доводилось метать в стены Академии, не совладав с магией. Причем Дарис не всегда был виноват в этом. В самом начале он еще пытался со мной побороться своей силой, но умные учителя в кабинете директора взяли с нас слово, что наши поединки прекратятся. Пришлось пообещать, и господин ди Рив закрепил нашу клятву магически. Так что в том, что я несколько раз приложила Дариса о стены нашей альма-матер, были виноваты лишь мои чувства к кареглазому блондину.
– Карета уехала в Хартин, а потом в Астрею, – прервал мои мрачные размышления отец.
– Что? – я похлопала глазами, чтобы вернуться в настоящее.
– Муж, говорю, твой в Хартин уехал, – повторил папа.
– Скорее, в столицу, – обреченно кивнула я, – такие пижоны там обитают. И как его Хариш к нам занес?
Мне снова стало тоскливо. Что ж за жизнь такая? В Академии Дарис с его вечными подвохами, вот даже не сомневаюсь, что шарик-липучка – его рук дело, теперь вот замужество мое. Был бы здесь Дарис, на него бы все свалила, а так остается только вздыхать и голову ломать, как найти мужа.
– Пойдем, там праздник вовсю идет, – подхватил меня заботливо отец и стал закутывать в теплый платок, как в детстве.
Может, я и возразила бы, но родительская забота была приятна. А потому я смирилась со своим непраздничным настроением и отправилась за отцом на улицу. В нашей семье я могла себя чувствовать спокойно. Мои родители в нас с Ланой души не чаяли, окружали любовью и заботой. Потому-то первым местом, куда захотелось сбежать после контроль