Несмотря на воспалённый мозг и натянутые нервы, усталость брала своё. Многие уже спали, иные ложились. Мои глаза стали смыкаться против моей воли. Тяжёлая экспедиция утомила меня до предела. Я впал в забытье.
Дальнейшее я помню как в тумане. Словно во сне я услышал ужасные крики. Я вскочил и выбежал из лагеря. Было очень темно, и только тусклый свет звёзд падал на барханы. И тут что-то исполинское закрыло небо передо мною. Словно покрывало поднялось над ближайшими барханами. Я увидел антрацитовую тварь во всей исполинской мощи. Она вышла на поверхность. Вокруг все дрожало, как при землетрясении. Вибрация усилилась, и я упал.
Что-то металлическое коснулось ладони. Инстинктивно схватив вещицу, я вскочил на ноги. Я обезумел от страха. Сознание не выдержало увиденного. Ужасное чувство загнанной жертвы, покорно ждущей своей участи. Лагерь рушился пожираемый живым покрывалом. Я не мог больше смотреть на это. Инстинкт самосохранения оказался сильнее. Он заставил тело бежать, несмотря ни на что, изо всех сил. В тот момент я обезумел, отдавшись рефлексам. Удивительно, сколько сил скрывается в организме человека.
Я бежал, наверное, очень долго. С удивлением осознав, что ещё жив, я встретил рассвет. Увидев встающее солнце, я упал без сил.
До сих пор я сжимал какую-то вещицу в руке. Это оказались наручники, что в эту ночь были на Владимире. Это он, почувствовав приход твари, вышел из лагеря, чтобы быть пожранным первым. Он и издавал те ужасные вопли, которые разбудили меня и по счастливой случайности позволили спастись. Наручники остались целы, как и рюкзаки, палатки и другое наше имущество, которое накроют барханы, такие, что мы больше никогда не найдём то ужасное место пиршества. Космический скат предпочитал органику. Эти наручники — все, что осталось от нашей экспедиции. Я с отвращением откинул их от себя, как немой укор моему трусливому спасению. Они погибли, а я не смог им помочь, сбежав. Теперь мне ничего не угрожало. Тварь уснула на сто тысяч лет.
ВАСИЛИЙ СПРИНСКИЙКАК УЛОЖИТЬ ЧАСЫ
Болтовня под окном продолжалась уже третий час. Обычная вечерняя посиделка скучающих юнцов с неопределённым желанием продолжения веселья.
Танцевать и гоняться за девчонками им, очевидно, уже надоело. Оккупировав две скамейки в узком дворе, зажатом между двумя панельными пятиэтажками, они пили пиво, звеня бутылками и изредка громко гогоча над какими-то незамысловатыми шутками.
О постановлении касаемо соблюдения тишины в ночное время они, похоже, слыхом не слыхали. Вечер субботы, вот-вот собирающейся смениться воскресеньем — так отчего бы и не отдохнуть?
О том, что в панельных домах стены сделаны из специального резонирующего бетона, великолепно передающего и даже усиливающего все уличные звуки, они тоже не задумывались, будучи изрядно разогреты пивом и прочими веселящими напитками.
И что за отдых без музыки? Динамики стоящей рядом «тойоты» готовы были расплавиться от ревущего немецкого технопанка.
Не расстреливать же их за это с балкона…
Петрович недовольно поморщился, переворачиваясь в постели. Заснуть никак не удавалось. Одолевали комары, и Петрович в который раз проклинал свою забывчивость. Был ведь в супермаркете, так что мешало купить новый баллон для фумигатора? Водки полный бар, от закусок холодильник ломится, а копеечного баллона в доме нет.
И ещё эти пацаны под окном…
Хотя, что с них взять? Развлекаются как умеют. Пару дней тому Петрович сам с подобной компанией отнюдь не тихо расслаблялся подобным же образом во дворе на другом конце города.
Миха привёз из Николаева полную цистерну свежего пива. Чем не повод для встречи?
Пивовоз поставили прямо посреди двора, быстро переоборудовав его корму под барную стойку. На широченный сливной кран установили модную бронзовую насадку, а под неё — медный таз, дабы не проливать пиво на землю. Орёл и Мирген, весело матерясь, выволокли из Михиной квартиры две чудовищные концертные колонки, установив их подле импровизированной барной стойки. Прожекторную фару-искатель, невесть зачем установленную на крыше пивовоза, развернули назад, осветив большую беседку-песочницу, выполненную в виде просторного терема.
И принялись методично вызванивать приятелей.
Откликнулись почти все.
Меньше чем через час вокруг пивовоза собралось штук двадцать мотоциклов и старый потёртый рафик скорой помощи, на котором прибыли восемь санитаров из расположенной по соседству областной больницы, завершившие дежурство. Незавершившим оставалось только завидовать.
Вечер, как обычно, удался. Санитары, немедленно перемешавшиеся с байкерами, дружно пили в песочнице. На крыше пивовоза девчонки исполняли откровенный стриптиз, небольшая компания уютно устроилась на толстых ветвях росшего во дворе старого ореха. У гаражей интерн Костя весело бил связкой роликовых коньков пару местных возмущённых обитателей. Выбравшийся на шум старичок-фронтовик одобрительно кивал, глядя на это безобразие.
Пиво, благодаря бронзовой насадке, рекой не лилось, но потреблялось быстро. За несколько минут до рассвета, Миха, выбравшись из-за барной стойки, залез на бочку и, откинув крышку, люка, задумчиво посмотрел внутрь.
— Сколько там? — поинтересовался снизу Петрович.
— Приблизительно по колено — ответил Миха. — Ещё на завтра останется…
Он оказался прав. Хватило на весь день и часть следующей ночи. Так что Петрович еле-еле притащился домой, чувствуя себя выброшенным на берег осьминогом.
Ночь пролетела незаметно.
Проснулся он в том благостном состоянии, когда встаёшь с кровати не в бодуне, а просто в нужной степени пьяным. Когда не требуется утренней бутылки пива и прочих мучительных утренних действий, связанных с вчерашним веселием. Лишь лёгкое головокружение и желание продолжать начатое.
Не слишком твёрдой, но при этом вполне уверенной походкой, он вышел из дома. Царственным жестом остановил уместно появившуюся маршрутку и плюхнулся на продавленное сиденье.
Где погрузился в приятные грёзы о предстоящем.
Предстояло многое. Допить остатки пива, после чего планы становились неопределенными.
Учитывая хорошую погоду можно было практически все. Отправиться на море или на лиман. Позагорать, наловить рыбки или мидий. А то — заехать к приятелям в археологическую экспедицию. Помахать с утра лопатой пару дней — чисто в плане физзарядки и возвращения в человеческий облик.
За этими приятными размышлениями он чуть было не пропустил свою остановку. Выбрался из салона и неспешно побрёл к дому Михи.
Орёл и Миха, к тому времени уже проснувшись, сидели на кухне, допивая последний бочонок пива, слитого из цистерны. Опустошённый пивовоз загнали на стоянку до следующей недели.
— Ну и чем дальше заниматься будем? — поинтересовался Миха, протягивая Петровичу полный бокал.
— Очеловечиванием… — вздохнул Петрович, шумно прихлёбывая пиво.
Он отщипнул кусочек вяленой щуки, занявшей чуть ли не половину кухонного стола, и какое-то время задумчиво жевал, откинувшись в кресле.
Затем представил приятелям планы дальнейшего времяпрепровождения.
— Опять ведь надерёмся… — печально произнёс Орёл, — Сам посуди, что за рыбалка без смазки. А уж археологи-то… Нет, конечно, с утра там всё по-военному чётко, но вот когда работа закончится… Опять на море, шокировать местных отдыхающих, дорогая вонючая водка, танцы при луне, тупые малопьющие первокурсницы… И это называется отдых?
— А ты что думал? — отозвался Петрович, — В сказку попал? Здесь на юге отдых — это тяжёлый труд.
— Хорошо ещё, что сезонный, — поддакнул Миха.
— Ну да. С апреля по ноябрь. Как только выдерживаем?
— Но мы же профессионалы! — отозвался Петрович, — Не какие-то там заезжие туристы. Короче так, предлагаю экстремальную форму. Забираем этот бочонок и едем в Августовку к Абу. Денег с собой не берём, от халявы отказываемся. По окончании пива пьём только чай и сок.
— Может, лучше сразу подшиться? — мрачно буркнул Миха.
— Интересная мысль, — кивнул Петрович. — Но — не сегодня.
Против ожидания, Августовка встретила их на удивление гостеприимно. Великодушно отдав остатки пива хозяевам, компания направилась к лиману, где Абу, по словам родителей, готовил к выходу новый баркас. Они успели как раз вовремя. Абу уже разматывал причальные концы, когда на берегу показалась весёлая компания судочками.
Тут же погрузились и простояли на якоре до заката. Улов, правда, оказался незначительным — шесть кило судака здесь полагали достойным жалости. Зато свежий воздух оказал своё целебное воздействие. Петрович даже приобрёл равномерный буроватый цвет лица. Алкоголь постепенно выветривался.
После чего все вместе завалились в только что отстроенный компьютерный клуб, где зависли до следующего вечера.
Когда Миха наконец развёз их по домам, Петрович не ощущал ничего кроме приятной лёгкой усталости. Наконец-то хотелось только спать.
Но вот с этим как раз и возникла проблема. Крепкий чай, который они пили весь день, в отличие от пива обладал известным тонизирующим эффектом. Мозг понимал, что пора бы и заснуть, но вот ударная доза поглощённого кофеина упорно сопротивлялась этому желанию.
К тому же комары.
К тому же компания под окном.
Музыка им уже надоела, зато теперь снизу раздавались настоящие звуки джунглей — рёв, визг, нечеловеческий хохот и рычание.
Петрович вновь с неудовольствием покосился на висящий на стене обрез.
«А недурно было бы выйти на балкон и дать по этой скамейке несколько выстрелов… — подумал он. — Чем не охота в джунглях? Каменных…»
Вместо этого он тяжело выбрался из кровати, не зажигая свет открыл бар и, достав оттуда первую попавшуюся бутылку, вышел на балкон.
— Или прекращайте орать, или я сейчас спущусь! — недовольно заорал он.
— Ну, давай, спускайся! — ехидно ответили из темноты снизу. — Ждём с нетерпением!
Петрович удовлетворённо кивнул и, натянув шорты, тяжело затопал по лестнице.