ала деду, что бы ты оделась поудобнее! Вот старый болван!
— Зачем — наконец откликаюсь на голос бабушки я.
— Я хотела, чтобы ты на коне покаталась. Вот там есть лошади, на которых можно покататься, — бабушка указывает в направлении нескольких мужчин, одетых по-казачьи. Неподалёку от них пасутся четыре лошади. — А она взяла и сарафан напялила, — смеется бабушка.
— Не, ба! Я боюсь.
— Уля! Да они прокатные! Смирные совсем! Давай попробуем?
Я растеряно смотрю то на бабушку, то на лошадок, на одну из которых уже забирается мальчишка. Здоровенный дядька в черкеске и кубанке подсаживает совсем маленького мальчика лет шести на бурую лошадь. Лошадка ведет себя смирно. Казак берет ее за повод и начинает катать мальчишку. У меня аж пальцы на руках и ногах неметь начинают, и спина уже болит от напряжения. Как же мне хочется попробовать!
— Внучь! Да не бойся! Пойдем, — зовет меня бабушка.
— Бабуль! Я же не заберусь на нее в джинсовом сарафане, — говорю с досадой.
Бабушка достает ключи из кармана, протягивает мне:
— Беги, переоденься быстренько. Я подожду тебя здесь!
Еще никогда в жизни я не бегала так быстро. Ольга Викторовна поставила бы мне твердую пятерку. Если бы я бегала так на физкультуре в школе, то точно обгоняла бы всех своих одноклассников. Бегу по проселочной дороге, камешек попадает в босоножку, режет мою ступню, но я все равно не останавливаюсь. А вдруг сейчас разберут всех лошадей? Там столько народу! Желающих ведь должно быть немало. — Распахиваю калитку, которую ни бабушка, ни дед никогда не запирают. И перескакивая через ступеньку забегаю на крыльцо.
***
— Бабуль! Я ведь быстро сбегала, — огорченно наблюдаю за тем, как все четыре лошади бродят по поляне под наездниками.
— Да! Ты сегодня превзошла саму себя, — качает головой бабушка. — Не расстраивайся… Подождем немного, пока одна из них освободится.
— Пойдем тогда поближе! Нужно ведь очередь занять!
— Да какая очередь? Уль!
Теперь уже не бабушка меня, а я тяну ее по направлению к лошадям. Замечаю, что мальчик, которого первым усадили в седло, вот-вот спустится. Казак уже остановил лошадь и снимает малыша с нее.
— Юра! — кричит ему бабушка. — Внучку мою покатай!
Я застенчиво жмусь к бабушкиному боку.
— Покатаю! Отчего ж не покатать! Да она и сама справится! Сколько лет?
— Десять! Но сама я не справлюсь, — отрицательно мотаю головой.
— Иди сюда, казачка! Справишься!
Я и сама не поняла, как оказалось, верхом на лошади. Дядька подсадил меня, а мне осталось только перекинуть ногу.
— Звать тебя как?
— Уля, — говорю я и перестаю дышать, потому что чувствую, как соскальзываю со скользкого седла вправо. Лошадь при этом стоит не подвижно. Я пытаюсь поймать баланс, и вот я уже заваливаюсь влево.
— Расслабься немного, — слегка шлепает меня по ноге этот усатый мужик. А я держусь за повод, который он всучил мне в руки, и продолжаю раскачиваться, как неваляшка. — Уля! Вот так сидеть нельзя! Нужно быть увереннее. Лошади очень чуткие, они чувствуют неуверенность. При первой же возможности любая лошадь избавится от робкого наездника. Возьми себя в руки, сядь ровно и расправь плечи.
— Избавится — испугано спрашиваю я.
Дядька смеется.
— Спускайся!
— Нет! Пожалуйста! Можно я попробую еще.
— Девочка! Я немного поторопился. Давай я помогу тебе спуститься. Для начала вам нужно познакомиться.
— Потом я попробую снова?
— Попробуешь, — подтверждает он.
Он помогает мне спуститься. А я не чувствую твердости земли. Земля как будто бы желейное болото. Ощущение напоминают состояние, когда напрыгаешься на батуте до тошноты, а потом не можешь твердо стоять на ногах.
Мужчина подводит меня к морде лошади. Достает из кармана мешочек и высыпает на мою ладонь три кусочка рафинада.
— Это не самое удачное угощение... Лучше конечно яблоки, — поясняет казак. — Но зато ты ему точно понравишься, — улыбается доброй лучезарной улыбкой из-под черных усов. — Смотри! Может укусить — он поправляет мою ладонь в тот момент, как на слове "укусить" она по инерции дергается назад. — Да не бойся! Просто предупреждаю на будущее. Лошади любят кусаться, — посмеивается он.
Я так и стою, зажмурившись, пока не ощущаю теплое, нет, даже горячее дыхание около своей руки. Мокрые губы и шершавый язык проходятся по моей ладошке. Я открываю глаза. Пусто... Ничего нет… Он съел угощение!
— Ульяна! Ты все еще хочешь покататься — не скрывая веселья в голосе, спрашивает казак.
Я киваю головой.
— Его зовут Буран. Но имей в виду, знать кличку лошади мало ... На имя он может совсем не реагировать. Лошади реагируют на действия, — он снова подсаживает меня. — Кстати, а как ты думаешь? Почему его так зовут?
— Не знаю, — отвечаю, глубже усаживаясь в седло. Почему-то сейчас я чувствую себя совсем иначе. Странно... Я ведь не сделала ничего такого. Просто позволила ему слизать сахар со своей ладони. Седло не кажется мне уже таким скользким. Я ни покачиваюсь и не заваливаюсь. Просто сижу…
— Твои предположения?
— Наверное, он ассоциируется с зимним снежным бураном! А нет! Он же вовсе не белый! Может, просто он быстрый? Или нет! Он же бурый! Его так зовут из-за расцветки?
— Трижды мимо, — говорит казак. А я понимаю, что конь уже идет медленным шагом. Я даже не заметила, когда он пошел! Казак идет рядом, я крепко держусь за поводья.
— Не крути пока головой. Смотри ему между ушей, — говорит он. И продолжает разговор о кличке жеребца. — Его зовут Бураном, потому что его мать звали Булавой, а от отца — Беркутом.
— Правда — удивленно вскрикиваю я. — А как могло так совпасть, что его родителей звали на одну букву? Казак слегка пожимает плечами. Традиция есть такая — называть жеребят на первую букву кличек их родителей. Конечно, не всегда у родителей заглавные буквы совпадают, но и такое случается не редко. Вон, посмотри, там вдалеке скачет орловский русачок. Его отца звали Ирбисом, а его кличут Ирисом.
— Ирисом — снова удивляюсь я. — Первый раз слышу такую интересную кличку. Это же цветок!
Мужчина улыбается:
— Она кажется тебе интересной?
— Ну да!
— А ты заметила, как далеко Буран тебя увез? Посмотри, твоей бабушки и не видать.
Я поворачиваю голову и понимаю, что мы ушли далеко в поле.
Казак разворачивает Бурана в обратном направлении.
— А обратно, ты будешь управлять им сама, — говорит он и убирает руку от повода.
— Нет, пожалуйста! Не отпускайте! Вдруг он поскачет быстро!
— Ты опять совершаешь ошибку. Ты уже на коне! Показывая сейчас ему свои эмоции, ты делаешь его главным. А что там у него в голове, одному Богу известно. Соберись! — командует он уже не слишком то дружелюбным голосом.
Я набираю полные легкие воздуха и снова не дышу. Я делаю это по привычке. Всегда забываю дышать, когда мне страшно. Поглядываю вниз. Высоко...
— Что ты пытаешься сейчас сделать? Взлететь, как воздушный шарик — его голос снова пронизан дружелюбными нотками. — Ульяна, — треплет он меня за ногу. — Вот это рычаги! — снова тычет в мою ногу немного повыше лодыжки. — Ты должна заставить лошадь подчиниться давлению твоей ноги. Прижимая одну ногу, ты предлагаешь лошади двигаться в сторону, противоположную этой ноге. А прижимая обе сразу, просишь лошадь двигаться вперед. Поняла?
Я киваю.
— Куда ты хочешь двигаться сейчас?
Я прижимаю обе ноги к бокам Бурана, и он начинает шагать вперед. Я сама держу его за повод. У меня снова перехватывает дыхание.
— Не забывай дышать, Ульяна! — посмеивается дядька, шагающий рядом. — А ну попробуй повернуть налево, — прижимаю правую ногу, и конь меняет траекторию. Теперь я еду налево. — Давай направо! — повторяю фокус, но уже с левой ногой. И конь слушается меня. Я никогда не испытывала такого восторга. Ну почему так быстро заканчивается наш путь? Я вижу улыбающуюся бабушку и смеющегося деда.
— Вы видели! Видели! Я сама ехала! Он слушается меня! А можно еще?
— Юр! Можно — спрашивает бабушка у дядьки. Тот кивает ей в ответ.
— Я смотрю, у нас появилась еще одна фанатка верховой езды, — смеется он.
— А как развернуться — перебиваю его я.
Мужчина смеется.
— Смотри туда, куда хочешь повернуть. Туда же немного разверни плечи и колени. Левый шенкель — это ось, которой сгибается лошадь. Прижми его плотнее к боку.
— Шенкель — растеряно переспрашиваю я.
— Просто прижми левую ногу сильнее. Шенкель — это область ноги от щиколотки до колена. Именно этой областью ты должна воздействовать на лошадь, что бы она тебя понимала, — объясняет он. — Старайся, что бы оба шенкеля были расположены параллельно лошади. Он слегка поправляет мою ступню. — Носки вперед, а пятка немного опущена…
Буран разворачивается, повинуясь моим действиям.
— А как скакать — кричу я дядьке.
Он на мой вопрос реагирует смехом.
— Шагом сначала ходить научись! Казачка!
6
Наши дни
— Улька! Хватит траву жевать, нашла пастбище! — возмущается Машка, отнимая у меня пучок укропа. — Говорила же тебе, поешь нормально!
Отдаю ей пощипанную зелень. Маша с деловым видом продолжает изучать кулинарную тетрадь своей прабабки.
— Маш! Где ты ее нашла? Ее можно смело сдавать в музей!
Тетрадь и правда представляет собой нечто реликвенное. Обложка истлела и сплошь проклеена скотчем. Видимо Машка таким образом пыталась ее заламинировать. Внутреннее ее наполнение тоже выглядит весьма впечатляюще, листы пожелтели и затерлись на углах. Некоторые из них выпали, но Маша каким-то чудо образом вклеила каждый листочек на свое место. Многие листы в жирных и мокрых пятнах, чернила местами размыты, некоторые страницы потускнели и разобрать то что там написано почти невозможно.
— Это настоящее сокровище! И принадлежит оно мне! Ты даже не представляешь какие здесь есть рецепты.
— Ну и как ты собираешься по ним готовить? Наверное, твоя бабушка готовила эти блюда в какой-нибудь русской печи или на открытом огне. Судя по тому, как выглядит это кулинарное пособие...