— Я вижу, в вашем магалиате серьезные проблемы по части дипломатии. Добиться своего можно без демонстрации агрессии и пренебрежения к тому, от кого зависит судьба вашего мира.
— И что, по-вашему, я должен был сделать?
— Попросить о помощи, — без обиняков заявила я, вновь усаживаясь за соседний стол. Ноэль ухмыльнулся. Очевидно, он не привык никого и ни о чем просить.
— На вашем месте я бы тщательно думал, прежде, чем что-то делать или говорить.
Я открыла рот, чтобы наговорить гадостей, но тут же закрыла обратно. Грубо, но справедливо. Действуй я по правилу: думать-делать, не оказалась бы сейчас здесь. Так ведь ладно одна! Еще и ребят подставила. Стыдно-то как…
— Хорошо, — его губы дрогнули в намеке на улыбку. Мужчина оценил изменения в моем поведении. — Расскажите о символе, который вы нарисовали. Откуда вы узнали о нем?
Глава 4
— Я не знала о нем. И сейчас не знаю, что он означает. Вы мне расскажете?
— Возможно, — задумчиво рассматривая меня, Ноэль явно что-то решал. — Значит, уверяете, что нарисовали символ неосознанно?
— Именно так я и сказала. Каждый раз я рисую его неосознанно. Рука сама выводит.
— В таком случае, раз мы решили все вопросы, можете быть свободны.
Я поднялась, но выходить не спешила, не считая наш разговор завершенным. Магал добавил:
— И избавьтесь от этой кофты.
— Это еще почему?
— Ею вы предлагаете себя всем желающим.
— В смысле? Нормальная кофта, все прикрывает! — рефлекторно натянула низ на филейную часть, и это не ускользнуло от цепкого взгляда Ноэля.
— Дело не в той части вашего тела, которую вы пытаетесь прикрыть, а в цвете наряда. Судя по всему, наш мир в своем университете вы не изучали.
— Изучали, но… — я осеклась. Стоит ли говорить такие вещи магалу? Внимательный взгляд мужчины стал словно осязаемым. На мгновение мне даже показалось, что сам Ноэль коснулся меня. Я подняла глаза, но он и с места не сдвинулся.
— Но?
— Мне он показался скучным. Часть лекций я прослушала, а часть прогуляла.
— Скучным? — мужчина словно оскорбился. Хотя почему словно… Мне лично тоже бы за родину обидно стало!
— Ну, а что? Ни один верджилиец на лекции не явился. Фотографии вы делать не даете, свидетелей, которые бы общались с вами, почти нет, описаний путешественников — тоже, зверей не отправляете, даже растения жмотите! А ваш язык… — я замолчала и закатила глаза.
— И он вам не угодил?
— Смесь немецкого с китайским! Ни произнести, ни написать. Нет, я, конечно его выучила, к языкам у меня особая страсть, но удовольствия от него не получаю ни малейшего.
Мужчина как-то нехорошо улыбнулся. Было в этой улыбке что-то не то угрожающее, не то предостерегающее, но в любом случае по спине прошелся холодок.
Ноэль поднялся и медленно, не сводя с меня взгляда, подходил ближе, неспешно произнося:
— Унцвейг де гир андрух те пас,
Ильван айн хи, ту ке верас.
Я прекрасно знаю верджилийский. Неприятные слуху согласные и ужасные придыхания в конце фраз превратились вдруг в завораживающую музыку слов и интонации. Учителя говорили, что на верджилийском я разговариваю почти без акцента. Ха! Я удивлюсь, если кто-нибудь из местных разберет хоть слово сквозь мой акцент…
«Красив рассвет, на кончиках твоих ресниц дрожащий,
Хочу испить я жизнь из губ твоих манящих…».
— Получите, — негромко произнес Ноэль, оказавшись совсем близко, но я безнадежно потеряла нить разговора.
— Ч… что получу?
— Удовольствие. Это я вам гарантирую.
Его пристальный взгляд смутил. Он рассматривал меня, словно необычного зверя, подобных которому никогда раньше не видел.
— Хотите цветов?
— Хочу, — произнесла я, замерев, словно мышка, пока магал осторожно, почти бережно заправлял за мое ухо выбившуюся из хвостика прядку. — В смысле, не от вас. Ну, ваших цветов, но не от вас. Не как от мужчины. Вы понимаете, о чем я?
— Нет.
— Хорошо, — отступая на шаг назад, я натянула рукава кофты на ладошки. Всегда так делаю, когда нервничаю. — Я сразу хочу расставить все точки над i! Поскольку мы вынужденные узники в вашем мире — держите дистанцию. В мои покои заявляться не нужно. И не тешьте ни малейших иллюзий по поводу того, что я могу стать вашей любовницей. Это исключено. Категорически. А, если вы решите посягнуть на мою непорочность, — мужчина изумленно приподнял бровь, явно не поверил, — то я буду жаловаться в межмирный совет и он…
— Ничего мне не сделает. С чего вы решили, что настолько неотразимы?
— Ну, — холодный и совершенно сексуально незаинтересованный тон мужчины немедленно меня осадил. Казалось, что только что случившихся намеков и вовсе не было. — В книжках про попаданок постоянно так случается. Она попадает в другой мир и ее пытается совратить страшно красивый властный темный лорд, король, королевич, граф, верховный маг, а то и все разом. Так вот я на эту удочку не попадусь.
— Вы, правда, думаете, что магал Вёрджила, перед которым с удовольствием раздвинет ноги любая самая прекрасная фави магалиата и даже соседних миров, заинтересуется заурядной и совершенно непримечательной девушкой с Земли?
Прямо под дых дал словами! Во мне вспыхнуло негодование. Это я-то заурядная и непримечательная? Вот сволочь! Неотразимая сволочь! Если бы могла сделать это без политического скандала, я бы съездила сейчас мраморной статуэткой дракона по его великолепному лицу! Вместо этого гордо вскинула голову и скрестила руки на груди:
— Думаю.
— Звучит как предложение, фави Софи. Осторожнее со своими желаниями. Они имеют свойство сбываться.
— Да что вы о себе возомнили!
— До этого момента я не думал о вас вовсе, но после такого заявления, признаться, нахожу все это весьма любопытным…
Я стиснула зубы и сжала от бессилия кулаки. Не на такую реакцию мне хотелось надеяться! Планировала разобраться со всем на берегу, очертить, так сказать, границы, а оказалось, что сама себе удавку на шее затянула. Вместо ответа я молча попыхтела и, развернувшись, без каких-либо проявлений уважения вышла и громко-громко хлопнула дверью. Затем снова ее открыла и вернулась, вспомнив, что не знаю, куда мне идти. А что? Одним из самых сильных чувств, которые я испытываю, является чувство самосохранения.
— Я не знаю, куда мне идти, чтобы подумать над договором и разработать план мести за ваш мерзкий поступок.
— Если вам станет от этого легче, решение о вашей доставке в Вёрджил принял не я. Более того, мы с вами вряд ли еще увидимся. Не тратьте время на ерунду, а лучше займитесь делом.
Прежде, чем я успела рот открыть, двери бесцеремонно распахнулись, и в кабинет зашла другая красавица. Наряд ее не сильно отличался от наряда девицы, что пыталась разобрать папки. Только был существенно богаче и ярче, а еще на животе незнакомки искрился золотистый узор.
— Это она? — без приветствий и обиняков заявила черноволосая красавица с длинной белой прядкой спереди. Девушка принялась бесцеремонно меня разглядывать. — Я бы на твоем месте не стала носить в Вёрджиле такие цвета. Если, конечно, не хочется лишних приключений.
— Спасибо, меня уже просветили, — ответила несколько грубо, но и незнакомка уважения не выказывала.
— У нас с Рихтером есть предложение по поводу землянки.
— Какое предложение? — сердце недобро ухнуло. Я перехватила взгляд Ноэля, но мужчина не собирался ничего объяснять.
— Она может стать цави! У Рихтера как раз освободилось место. Это весьма почетно, — последняя фраза предназначалась для моих ушей, но я понятия не имела, что значит какая-то там цави. Вот, где начинаешь понимать, что изучать следует все, а не только то, что нравится. Никогда не знаешь, какие знания окажутся жизненно необходимыми. Я помнила, что в Вёрджиле со статусом женщин вообще все плохо. И, вроде как, даже брака нет. Женщина может быть либо свободной, либо чьей-то в каком-то статусе. И эта самая «цави» мне категорически не нравилась.
— Меня это не интересует, сестра, решайте сами.
— Но Ноа! Мы же не можем допустить, чтобы тори ею воспользовались? А зачем иначе Зорин призвал ее?
— Дарин, у меня и без этого полно забот. Вы просили доставить землянку — я ее доставил. Теперь она — ваша головная боль. Кто-то в магалиате должен заниматься делами, пока вы развлекаетесь и придумываете теории заговоров.
— Я здесь, если вы не забыли, — я помахала рукой, но ни малейшей реакции от присутствующих не последовало.
— Теории заговоров? Скажи еще, что это я придумала, что тори такие, какими их создал Торин!
Торин… Зорин… Я смутно вспоминала имена божеств из местного пантеона. Но в учебниках все это выглядело как-то понарошку. А сейчас передо мной два верджилийца взаправду обсуждают богов. Не удивительно, что путешественнику по мирам требуется крепкая опора на земле. Так ведь и с катушек слететь недолго.
— Дарин!
— Нет, Ноа. В этот раз тебе не отвертеться! Не хочешь слышать это от меня, я заставлю Рихтера прийти! Мы должны что-то с ней сделать.
— Что сделать со мной?
— Я так и не понял, при чем здесь я, — Ноэль нехотя оторвался от бумаг и улыбнулся. Так обаятельно и тепло, что даже я растаяла.
— Даже не думай. На меня твое обаяние не действует.
— Хорошо. Что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты поговорил с Рихтером и защитил землянку.
— Меня Софья зовут, если что, — вставила я, уже больше для галочки, ведь местная знать, казалось, о моем присутствии забыла. Из уст девицы землянка звучало как ругательство. — А от кого меня нужно защищать?
В этот момент кристалл на столе Ноэля стремительно покраснел, и из него донесся голос, прерываемый невнятными верджилийскими криками:
— Магал Ноэль, срочное донесение! На материке пожар первой категории. Горит детский дом. Прибыло восемнадцать магов из ближайших отделений БЧС[1], три слононоса, но мы не справляемся.
Магал тут же поднялся и накинул на плечи черный сюртук. Я подошла ближе. Сердце зашлось, но не от испуга, а от переживания. Детки они и в другом мире детки! К тому же, сл