—Сообщите детективу Стоун о моем приезде,— сказал я.— Передайте также, что я начну осмотр с помещений на первом этаже, а потом поднимусь к ней.
—Ясно. Будет исполнено, сэр.— Феско проводил меня до главного входа. Рядом трудился над снятой с петель дверью эксперт из технического отдела, исследовавший нанесенные ей повреждения и замочную скважину.
—Дверь, разумеется, взломали,— заметил Феско и вспыхнул. Наверное, потому, что это было очевидно.— Также на третьем этаже обнаружен открытый люк, выводящий на крышу. Не исключено, что налетчики покинули дом, воспользовавшись этим люком.
—Налетчики? Сколько, по-вашему, их было?
—Полагаю, трое как минимум. Сужу по количеству трупов и общему причиненному ущербу. В жизни не видел такого разгрома, сэр. Если вам при осмотре понадобится помощь, только скажите…
—Если понадобится, скажу. Но обычно осматриваю место преступления один, чтобы максимально сконцентрировать внимание на деталях.
Моя репутация привлекала молодых копов, полагавших, что я расследую только особо важные дела. Это имело свои преимущества, поскольку помощь иногда бывает нелишней, но в данном случае я решил все исследовать сам. Судя по серым лицам и стеклянным глазам экспертов из технического отдела, то и дело выходивших из задней двери, чтобы перевести дух, мне предстояло узреть чрезвычайно мрачную картину.
Похоже, я недооценил происшедшее. Ничего удивительного: из телефонного разговора я узнал слишком мало, чтобы делать серьезные выводы. В реальности убийство этой семьи представлялось более зловещим преступлением, чем я думал поначалу.
Куда более зловещим.
Глава вторая
Они хотели кого-то напугать, размышлял я, входя в ярко освещенный и со вкусом декорированный альков. Но кого? Не мертвецов же? Определенно не ту несчастную семью, которую вырезали бог знает по какой причине.
Первый этаж поведал мне о многом. Мрачная душераздирающая история давала некоторое представление о том, что здесь случилось. Почти вся мебель в гостиной и столовой была перевернута или варварски повреждена. В стенах зияли большие дыры, окруженные многочисленными отверстиями меньшего диаметра. Под ногами хрустели осколки старинной хрустальной люстры и канделябров, устилавшие яркий ковер с восточным орнаментом.
Пока ясно одно: раньше я с подобными делами в своей практике не сталкивался, поскольку многие совершенные здесь злодеяния напрочь лишены логики, да и вообще какого-либо смысла. По крайней мере с моей точки зрения.
Изрешеченные пулями большой честерфилдский диван и такая же софа отодвинуты к стене, чтобы освободить место перед камином. Именно в этом месте преступники и свалили трупы убитых ими людей. «Как негодный мусор», вспомнились мне слова молодого детектива.
Хотя за годы профессиональной деятельности я видел разные виды, от этой чудовищной сцены я замер, а сердце пропустило удар.
Как и говорил Феско, здесь находились трупы отца, матери и сына. Убийцы уложили родителей на спину, а поверх швырнули тело ребенка. Все трое смотрели мертвыми глазами в потолок. Повсюду виднелись потеки и брызги крови: на мебели, на стенах — даже на потолке. Под трупами же натекла целая лужа. Этих бедняг искромсали каким-то холодным оружием, и так основательно, что лишили их даже частей тел.
—Господи, Господи, Господи…— безостановочно бормотал я. То ли молился, то ли проклинал преступников, а скорее всего и то и другое.
Один из экспертов по снятию отпечатков, которого я, ошеломленный увиденным, не заметил, едва слышно прошептал:
—Аминь…
Я даже не повернул головы в его сторону. В таких ситуациях больше думаешь о том, как бы не повредиться в рассудке, чем о присутствующих. Подавив острое желание опрометью бежать из этой ужасной комнаты, я еще раз окинул ее взглядом.
Расположение пятен крови наводило на мысль, что с жертвами расправились по отдельности и в разных местах, а уж потом перетащили трупы к камину, своеобразному центру комнаты.
Что-то, вернее, кто-то распалял и поддерживал ярость людей, решившихся на такое чудовищное злодеяние, и я мысленно согласился с Феско, считавшим, что в преступлении участвовали несколько налетчиков — как минимум трое. О том же свидетельствовали множественные повреждения, нанесенные людям и вещам. Но что же здесь произошло? Какова причина злодеяния? Наркотики, стремление совершить некий ритуал или временное помешательство?
Коллективное помешательство?
Я складывал эти непричесанные мысли в сундук своего подсознания, надеясь позже основательно проанализировать их. Сначала методическое исследование, а догадки по поводу мотива — позднее.
Я медленно обошел трупы, стараясь идти по сухому паркету и не наступить ненароком в лужу крови или на отсеченные члены. Никакой системы в нанесении ранений и убийствах в целом я не обнаружил.
Мальчику перерезали горло, отцу влепили пулю в лоб, а голова матери была повернута под неестественным углом, что наводило на мысль о сломанных шейных позвонках.
Двигаясь по окружности, я замкнул кольцо, чтобы получше рассмотреть лицо матери. Теперь она, казалось, смотрела прямо на меня, и в мертвых глазах мне померещился слабый отблеск надежды на то, что я спасу ее. Я наклонился к ней еще ближе и внезапно ощутил озноб и слабость в ногах, ибо отказывался верить в то, что увидел.
Нет, Господи, нет! Такого не может быть…
Я сделал шаг назад, наступил во что-то скользкое и потерял равновесие. Падая, инстинктивно выставил вперед обтянутую перчаткой ладонь и угодил ею в лужу крови.
Это была кровь Элли Рэнделл. Не Кокс, но Рэнделл!
Я знал ее. Вернее, когда-то знал.
Элли считалась моей девушкой в те давние годы, когда мы с ней учились в Джорджтаунском университете. Более того, она была моей первой любовью.
И вот теперь Элли убили. Вместе со всей ее семьей.
Глава третья
Эксперт из технического отдела поспешил мне на помощь, но я уже вскочил на ноги, спрашивая себя, не ошибся ли насчет Элли.
—Со мной все в порядке. Просто поскользнулся… Напомните мне, как фамилия этой женщины?— спросил я техника.
—Кокс, сэр. В гостиной трупы членов семьи Кокс: Рива, Элеонор и их сына Джеймса.
Ну конечно, Элеонор Кокс. Все верно. Я вспомнил. Сердце у меня бешено забилось, глаза наполнились слезами. Когда мы с ней познакомились, ее звали Элеонор Рэнделл. Эта умная симпатичная студентка старшего курса исторического факультета пришла к нам, первокурсникам, чтобы собрать подписи под петицией против апартеида. Кто бы мог вообразить, что она закончит свое существование таким вот образом?
—Могу чем-нибудь помочь вам, сэр?— спросил Феско, уже вернувшийся на первый этаж и жаждавший оказать мне содействие.
—Да… Принесите мешок для мусора, что ли…
Скинув ветровку, я старательно обтер ею с себя кровь, после чего засунул ее в пластиковый мешок, принесенный Феско. Затем направился к выходу, решив не оставаться в гостиной. По крайней мере сейчас.
Выйдя из комнаты, я увидел спускавшуюся со второго этажа Бри.
—Алекс? Господи! Что с тобой?
Я знал, что, начав объяснять, обязательно пущусь в ненужные и долгие воспоминания.
—Поговорим об этом позже, ладно?— сказал я.— Ну, как там дела наверху?
Бри окинула меня странным взглядом, но других вопросов задавать не стала.
—Такие же, что и внизу. Иными словами, картина печальная. На третьем этаже обнаружены еще двое детей. Полагаю, они пытались спрятаться от убийц или убежать, но не смогли.
Я стал подниматься по лестнице, теперь уже в сопровождении Бри. Полыхнула фотовспышка, осветившая стены, ступени и перила. Я никак не мог оправиться от шока, и все вокруг казалось мне призрачным и нереальным. Складывалось впечатление, будто я наблюдал за происходящим со стороны и по лестнице поднимались не мы с Бри, а какие-то другие люди. «Убили Элли, подумать только». Это не укладывалось у меня в голове.
—Интересно, что на лестнице следов крови нет. Как и в холле,— заметил я, пытаясь сосредоточиться на фактах и продолжить по возможности свою работу. На лестнице стоял пронизывающий холод. Вероятно, потому, что на третьем этаже был открыт люк, выводивший на крышу. Хотя сегодня только третье ноября, синоптики обещали ночью около ноля, в лучшем случае, плюс один. Похоже, погода тоже малость сошла с ума.
—Алекс?
Бри обогнала меня и стояла в дверном проеме комнаты на третьем этаже. Когда я подошел к ней, она не сдвинулась с места, загораживая мне путь.
—Ты в порядке? Уверен, что в состоянии работать?— тихо спросила она, чтобы ее не слышали сотрудники отдела технической экспертизы.
Я кивнул и поверх ее плеча заглянул в комнату.
За спиной Бри на маленьком коврике овальной формы лежали крест-накрест тела двух маленьких девочек. Находившаяся в комнате кроватка под белым балдахином была полностью разрушена, даже, я бы сказал, раздавлена, и на полу валялись ее обломки. Казалось, кто-то очень тяжелый прыгал на ней, пока она не развалилась.
—Не волнуйся. Сейчас успокоюсь,— сказал я.— Хочу взглянуть на то, что здесь произошло. Пора уже задаться вопросом, что все это значит. К примеру, зачем кому-то понадобилось прыгать на этой кроватке?
Глава четвертая
Но я еще даже не осознал происшедшее. Почему убили семью из пяти человек? Я не мог ответить на этот вопрос. Тем более в эту ночь. Возможная мотивация убийств вызывала у меня ничуть не меньшее недоумение, чем у всех тех, кто прибыл на место преступления.
Проблема показалась мне еще более сложной и загадочной, когда через час сюда явились два офицера ЦРУ. Они обошли дом и, увидев царившую вокруг суету, сели в машину и укатили. Интересно, что нужно здесь представителям Центрального разведывательного управления?
Мы с Бри приехали ко мне домой на Пятую авеню, когда стрелки часов показывали половину четвертого утра. В тишине дома я слышал доносившееся из спальни громкое сопение малыша Али, и уверяю вас, что эти привычные мирные звуки подействовали на нас умиротворяюще.