еть. Бог с ней, с музыкой, самое обидное, что тексты, которые он преподносил, тоже пролетали мимо. Я помню очень хорошо, как он обиделся из-за этого. Мы собрались у меня, как обычно. Человек двадцать или тридцать. В основном, все музыканты, все как-то умеют играть, все уже уловили стиль Башлачёва. Ни до кого еще не дошли тексты, но стиль уже поняли. Вот Вадик Мамченко, который вместо Капустина в «Рок-Сентябре» одно время играл, как-то взял гитару и спел небольшую пародию собственного сочинения на Башлачёва. Все захлопали, как здорово получилось, а Саша тогда обиделся. Что касается поэзии, он себе, конечно, цену знал абсолютно точно. «Я могу, — говорит, — написать все, что угодно, на любую тему». Это действительно так, потому что однажды его попросили написать пародию на стишок, и он сделал достаточно объемно и неплохо. Я говорю: «Ну давай сейчас проверим». У меня крутилась в голове какая-то песня. Я не знаю, что за группа ее играет, просто где-то услышал. Не помню точно текста, но помню смысл и две строчки: «Догорает закат. Пистолет у виска. Что же делать, когда донимает тоска?!» Тогда этот текст у меня стоял в памяти, он мне нравился. Мне было интересно, что Саша сделает. Я ему предложил слова «закат», «пистолет», «висок», как он их соберет? Он мне это сказал при всех, его никто за язык не тянул. Взял листочек со словами, ручку и сел в уголочек, стал что-то там творить. А рядом мы продолжаем веселиться, развлекаться, песни петь. Я уже забыл про то, что мы ему дали задание. Утром все разошлись, я пошел куда-то по делам. Открываю почтовый ящик и достаю листок. На нем набор слов, что я ему дал. Смотрю: ни строчки он не написал. Отчего? Почему не написал? Я до сих пор не знаю ответа. Подсказывал мне народ, что он почувствовал, что что-то не так в этом наборе».
2 июня в Череповце проходил фестиваль политической песни и современной музыки «Ритмы молодости в борьбе за мир», организованный всесоюзным объединением «Череповецметаллургхимстрой» и посвященный «35-летию комсомольской организации строительства Череповца». Александр Башлачёв и Леонид Парфенов были членами жюри этого мероприятия [см. фото 18]. Александр Смирнов выступал на нем со своим ансамблем «Джентри-джаз». «“Хэлло, мистер Рейган, как ваши дела?” — так начинается песня О. Февралева “Интервью с Рейганом”, которую исполнила группа “Джентри-джаз” под управлением А. Смирнова. Ироничная песня-фельетон включила в себя фрагменты воображаемого интервью с президентом, в котором разоблачается кровожадная суть политики сегодняшней администрации США. Эта оригинальная идея принесла музыкантам “Джентри-джаза” приз за лучшее исполнение политический песни», — писал Башлачёв в своей статье «Ритмы молодости в борьбе за мир» («Коммунист» от 6 июня 1984 года).
Сентябрь-октябрь, пожалуй, самый яркий творческий период Башлачёва: в это время были написаны четырнадцать песен: «Толоконные лбы», «Влажный блеск наших глаз», «Время колокольчиков», «Минута молчания», «Осень», «Подвиг разведчика», «Похороны шута», «Прямая дорога», «Слёт-симпозиум», «Чёрные дыры», «Зимняя сказка», «Лихо», «Некому берёзу заломати», «Рождественская». Последнюю из них Александр определенно написал в Череповце. Как только он закончил песню, в октябре, спел ее дома у Андрея и Светланы Шульцев, посвятив их четырехлетней дочери Ане. Светлана рассказывает: «Песню “Подвиг разведчика” он посвятил Шульцу. Он пришел тогда и говорит: “Слушай, я Андрюхе песню написал”». Рассказывает Сергей Смирнов: «Песня “Подвиг разведчика” не была еще до конца написана. Он ее исполнил для меня, первый вариант. Я его тогда спросил: “Как так? Вчера вместе гуляли, выпили даже и поздно легли спать, а потом утром ты мне заявляешь, что ты написал песню!” Он задумался и ответил: “Луч света, столб такой, потом — стихи”». Похожую историю вспоминает и приятель Башлачёва Марк Копелев[119] из Новосибирска: «Он останавливался у меня, мы вечером сидели на кухне, пили чай, и у нас возник вполне доверительный разговор. Мы заговорили о творчестве, откуда что берется, и я спросил, как это происходит у него. Он задумался: «Ты знаешь, мне кажется, что это не я... пишу все это...» — «А кто?» Он помолчал немного, как бы решая, стоит ли говорить, и, словно через силу, сказал: «Я не знаю... Кто-то там...» — и показал глазами куда-то вверх».
Александр для выступлений стал надевать на руку своеобразный браслет с бубенцами. Рассказывает Андрей Харин: «Он сочинил песню «Время колокольчиков». У моей двоюродной сестры, Маринки, родители как раз приехали из Индии и привезли бубенцы, которые на руку вешались. Я говорю: «Машка, дай-ка мне эти штуки». Я Саше их отдал, он эти колокольчики все время надевал». Рассказывает Сергей Смирнов: «Скорее всего те бубенчики — это пуговицы из костюмерной ДК. Они были срезаны с мундира, который хотели выбросить на свалку, и прикреплены на кожаный браслет, который завязывался и вешался на руку. Вопрос стоял о том, чтобы обновить его старый браслет, либо это вообще первый [браслет] был».
Песня «Влажный блеск наших глаз» потом очень понравится Святославу Задерию[120], он будет ее исполнять и запишет на альбоме «Не бойся!» (1988), упростив ее название до одного слова «Ёжик», вторя, вероятно, крику какого-то зрителя: «Эй, про ежика давай». По словам Елены Башлачёвой, Александр выказывал Святославу свое недовольство тем, что он исполняет эту песню.
В сентябре дома у Леонида Парфенова Башлачёв показал свои песни Артемию Троицкому[121]. Троицкий, впечатленный его талантом, пригласил Башлачёва в Москву. Необходимо отметить, что на тот момент Александр уже принял окончательное решение уехать из Череповца, правда, еще не определился, куда именно. Рабочих вариантов было три: Таллинн, Москва и Ленинград.
17–19 сентября на домашней студии в Москве Башлачёва записывали Валентин Щербина[122], Виктор Алисов[123] и Игорь Васильев[124]. Шестнадцать песен, записанных тогда, изданы на альбоме «Башлачёв I» (треки 1–16). Рассказывает Валентин: «Скорее всего Башлачёва навел на меня Александр Агеев[125], поскольку сам я не шибко тусовался в музыкальных кругах, а больше был по технической части. Ну и по торговой, ибо техника стоила денег. Торговля была ради денег, деньги ради аппаратуры, аппаратура ради записи, а запись для души. Такая вот цепочка была. Хотя возможно, что Башлачёв пришел от кого-то из музыкантов, которых я раньше записывал».
В своем письме Василию и Елене Нелюбиным от 6 октября Александр писал, что «решил по собственному желанию прервать порочную связь с ведьмой журналистики. Но, видать, она ко мне присохла сердцем — все не пущает. Тогда пришлось три недели жить по больничному листу, чтобы коварная, беспощадная болезнь вырвала меня из рядов товарищей, смело шагающих в ногу». Он рассказывал о произошедших переменах и делился планами: «Попробую осесть в Таллинне, устроиться к Яаку Йоале (где сейчас играет мой друг [Вячеслав Кобрин]) грузчиком или светооператором. Это хорошие деньги (в 3–4 раза больше, чем здесь), свободная голова, позволяющая мне писать свои дурацкие песенки. Тут недавно в гости к нам приезжал Артем Троицкий, он отнесся к моим творческим опытам неожиданно серьезно, пригласил в Москву показаться разным людям. Ждет меня на следующей неделе. Поеду, конечно, хотя не знаю, что из этого выйдет: может быть, там возникнут какие-то перспективы. А вообще, работа в Таллинне — шанс появиться с концертами в Красноярске, так что, глядишь, встретимся».
Также в октябре состоялся концерт Александра в Москве на улице Танеевых[126].
28 октября Александр официально уволился из газеты «Коммунист», а за неделю до того, 20 октября, состоялся его так называемый «первый концерт в Москве», дома у Сергея Рыженко[127] на Арбате. Организатором концерта выступал Артемий Троицкий, он же его и записывал на диктофон «Sony Walkman». Впоследствии эта запись была издана на альбоме «Александр Башлачёв. Первый концерт в Москве» (треки 1–18). 19-й трек, песню «Сегодняшний день ничего не меняет...», записал Владимир Алексеев. Он тоже присутствовал на концерте со звукозаписывающей аппаратурой, что оказалось очень кстати, когда у Артемия закончилась пленка.
В этот приезд в столицу Башлачёв жил у Троицкого, и тот организовал ему визит к Александру Градскому[128]. Дело в том, что в 1980 году Градский записал альбом «Русские песни». Это обстоятельство и навело Артемия на мысль, что сотрудничество может быть интересным для обоих Александров. По воспоминаниям Троицкого, сам он на встречу пойти не смог, и Башлачёв отправился к Градскому с Леонидом Парфеновым. Потом они рассказывали Артемию, что визит произвел на них обескураживающее впечатление и это сотрудничество Градского вряд ли интересовало.
Несмотря на частые концерты в Москве, с октября Александр живет в Ленинграде у своего друга Дмитрия Бучина по адресу: улица Смоленская, дом 11. Дмитрий рассказывает: «Была компания людей, которая приезжала сюда регулярно — друзья группы «Россияне». Я тогда с ними дружил. И кто-то сообщил, что на выходные приезжают москвичи, и они привезут с собой какого-то парня из Череповца, который здорово поет. Вот ему где-то здесь организовали концерт с Лешей Рыбиным[129]. Приехали москвичи, привезли этого парня, мы собрались и поехали на точку [группы «Пикник»] (если я не путаю, она была где-то у гостиницы «Советская»), но по каким-то причинам это всё не состоялось. Однако мы уже собрались компанией, человек пятнадцать, наверное, интересующихся этим, и сели в какой-то гримерке-аппаратной. Там, собственно, Саша и попел свои песни». Этот концерт устраивал Евгений «Жак» Волощук