22 января Башлачёв написал Василию Нелюбину письмо, в котором выражал радость по поводу рождения детей у своего друга: «Вот так, незаметно для окружающих тебя европейских друзей, ты и станешь дедушкой. И будет маститый ас сибирской зарисовки крестить в енисейской водице своих внучат... А мои дурни в это время, в лучшем случае, будут сосать титьку. Потому что в той ситуации, в которой я намерен провести остаток своих лучших лет, заводить детей — жестокое кощунство над символом счастливого детства. Я сейчас живу в Питере, в квартире, где у меня пока нет постоянной прописки». В дальнейшем из письма в письмо Александр будет повторять фразу «болтаюсь между Питером и Москвой», а также рассказ о своих неизменных планах: «Скоро запишу пленку, сделаю группу. А может быть, останусь кулаком-единоличником. Все это неважно, поэтому, надеюсь, свидимся, я дам тебе интервью, а потом возьму его у тебя. Все-таки профессионалы, что тут говорить!»
В феврале Башлачёв поехал в Свердловск. Оттуда — в Ленинград.
В Ленинграде в феврале состоялся квартирный концерт у Павла Краева[146]. Павел рассказывает: «О Башлачёве мне Майк сказал. У меня должен был быть концерт Сергея Рыженко, но тот приболел. Майк мне вместо него посоветовал: «Вот есть такой Саша Башлачёв. Наверное, будет очень хорошо, но если ты не боишься... сильно нелояльных текстов. Это очень здорово». Но тогда Башлачёв так и не пришел, не состыковались как-то. Он пришел позже на концерт Юрия Наумова[147] [с которым незадолго до этого познакомился в кафе «Сайгон»[148]] как слушатель. Уже после концерта он спросил: «Майк про эту квартиру говорил? У тебя можно поиграть?» Он сказал, что тогда не смог, но хотел бы как-нибудь сделать концерт». Дома у Павла состоялись еще два выступления Башлачёва: летом и зимой. Павел вспоминает: «На двух концертах комната была заполнена, человек по тридцать набивалось. А один был летом, и почти никого не было. Два концерта записаны у меня, но, поскольку они практически идентичны другим, которые Башлачёв давал в это же время (там даже порядок песен такой же и исполнение — один к одному), они не изданы. Общались мы с ним минимально. Он мне сам звонил, чтобы договориться про следующий концерт, когда ему деньги были нужны. «Давай сделаем. Можешь?» — «Могу». Иногда к Майку на работу вместе ездили, на концерт какой-то ходили. Кто-то из «демократов» приезжал, то ли чехи, то ли венгры. Я ему квартирник Майка поставил еще летом, после концерта, он сидел и слушал. После третьего концерта я его больше не видел».
Рассказывает Дмитрий Бучин: «[В конце февраля] Башлачёв улетел в Свердловск, я уехал в Челябинск. Потом мы с ним созвонились, он сказал, что тоже приедет в Челябинск. Мы встретились там. Он приехал с Женей Пучковым. У меня родители — очень гостеприимные и музыкальные люди. Мама играет на русской гармошке, папа — на гитаре. Они накрыли огромный стол, все наелись и пели песни по очереди — мама, папа, Сашка».
5 марта состоялся концерт Александра в Челябинске, в ДК Промстрой-2, который записывал Дмитрий Богин[149]. Дмитрий Бучин продолжает: «Друзья проводили нас на вокзал и, чуть тепленьких, погрузили в вагон. Он залез на самую верхнюю полку, где матрасы обычно лежат, а я залез на полку пониже. Там какой-то дипломат был, но я был в таком состоянии, что просто его проигнорировал. Где-то среди ночи явился хозяин этого дипломата и пытался меня оттуда сдернуть. Я ему вяло пытался хамить, а Башлачёв это услышал. У него голос такой низкий и хриплый, и если просто его услышать, то можно представить, что это чудовищный монстр, небритый, жуткой внешности. И Башлачёв сверху говорит: “Ну-ка, мужик, давай, иди отсюда”. Тот ему: “А ты не вякай”. А он: “Я тебе сейчас повякаю! Я сейчас слезу отсюда!” На мужика это подействовало. Он взял дипломат и удалился куда-то. С утра, когда вспомнили это с Башлачёвым, он говорит: “Представляешь, когда я это говорил, я понимал, что у меня сил хватает только на то, чтобы открывать рот. Ни рукой, ни ногой шевельнуть не было никакой возможности”».
Александр и Дмитрий приехали в Свердловск. Дмитрий рассказывает: «Поехали к Тане Авасьевой, созвонились с друзьями, с Андреем Макаровым[150]. Они в Архитектурном институте, в актовом зале общежития, сделали Саше концерт. Там какая-то толпа собралась! Я высвистал Бутусова[151], он приехал, послушал, но как-то, по-моему, это его не впечатлило тогда». Через два дня Башлачёв поехал в Ленинград.
В марте Александр написал песни «Мельница» и «Спроси звезда».
На третьем фестивале Ленинградского рок-клуба (15–17 марта) [см. фото 21] он познакомился с Сергеем Фирсовым[152], который вскоре стал его директором.
Александр и Дмитрий Бучин поехали в Москву: «Как-то приехали мы на репетиционную точку с Мишей Секеем[153] и Ильей Маркеловым[154]. У них там были какие-то свои группы и аппарат был. Все в порядке, включились, настроились, решили попробовать Башлачёва в электричестве. Я сел за барабаны, Миша Секей тогда играл на бас-гитаре, остальных я просто, к сожалению, совсем не помню. И мы песен десять, может даже больше, сделали в электричестве... Всё спонтанно, поэтому мне трудно судить, как это выглядело со стороны, но, по-моему, Башлачёв не в восторге остался».
Однажды в гости к Александру и Евгении Каменецкой пришли Юрий Шевчук с женой, Эльмирой Бикбовой-Шевчук. Юрий вспоминает: «Мы вчетвером сидели на кухне. Передавали гитару и всю ночь пели песни. Саша тогда удивительно открылся передо мной».
18 марта в Ленинградском ветеринарном институте состоялся совместный концерт Башлачёва и Шевчука. Вспоминает один из устроителей этого концерта Урал «Джимми» Хазиев: «Это — бывший «птичий» институт на «Московских Воротах». Сейчас он называется ветеринарным. Там в одном из корпусов я работал кочегаром. Сторожа обычно на ночь уходили, и все здание было в моем распоряжении. Был актовый зал, в нем и устроили концерт. Жак Волощук вытащил колоночки, и мы с ним их нелегально перевезли туда. Решили ночью всё сделать, чтобы народу было поменьше, но набился полный зал. Вышел на сцену — сидит человек сто пятьдесят: «Звуки Му», Липницкий[155], Троицкий, «Аквариум»...» Рассказывает Юрий Шевчук: «Однако настоящий концерт был, конечно, после, когда тусовка уже схлынула, часа в два-три ночи, мы сели непосредственно в кочегарке, спустились в подвал, и там уже очень хорошо поговорили... Пели разные песни, было как-то свободнее, потому что и он нервничал, и я нервничал. У меня это выступление было, может быть, вообще первое в Питере перед таким огромным количеством народа». Запись, сделанная тогда Сергеем Фирсовым и Геннадием Зайцевым[156], была издана под названием «Кочегарка».
В марте в Ленинград приехал Юрий Наумов. Он останавливался у Евгении Каменецкой, где жил и Александр.
В той или иной форме Башлачёв давал интервью всего шесть раз. Первое из них — Игорю Леонову для сборника материалов Ленинградского рок-клуба. Оно состоялось в 1985 году и отличается от остальных пяти литературностью и образностью речи обоих участников.
Вместе с Евгенией Каменецкой Башлачёв поехал в Череповец, где 10 апреля они расписались. Рассказывает Сергей Смирнов: «Было куплено много шипучки. Приходим мы в ЗАГС, а там то ли перерыв, то ли еще что-то такое. Шипучка открываться начала еще до того. Вокруг невесты, женихи, все серьезные, а тут мы пришли, и нас что-то на «ха-ха» сразу пробило! Потом нас как ушатом облили, пригрозив, что их там не зарегистрируют, если мы не успокоимся. Мы собрались, давились смехом, но сделали серьезные лица». Супруги оставили свои фамилии, Александр прописался у Евгении. Позже они не расторгнут брак, и это сохранит Башлачёву ленинградскую прописку.
В апреле Александр написал песню «От винта!». Впервые она была исполнена на концерте 16 апреля. Подробности об этом выступлении неизвестны.
В апреле же состоялся совместный концерт Башлачёва и Сергея Рыженко у Александра Липницкого.
Также в апреле в Москве в районе станции метро «Автозаводская» был концерт Александра, на котором Анатолий Азанов[157] сделал несколько фотографий [см. фото 22].
В апреле на Варшавском шоссе в Москве состоялся квартирный концерт у Марины Тергановой[158] и Александра Несмелова[159]. Олег Коврига[160] записывал выступление на магнитофон «Маяк 203 С». Эта запись издана на альбоме «Башлачёв II» (треки 1–21). Олег рассказывает: «Илья Смирнов принес запись, которую мы все с энтузиазмом слушали, и к концерту народ оказался вполне подготовленным, чему Саша был искренне удивлен: «Такое впечатление, что уже и представлять не надо...» Но самого автора большая часть аудитории видела впервые — и «живой» эффект был очевиден. К тому же мы еще достаточно активно пили вино (то есть в основном, конечно, спирт), так что обстановка была теплой и расслабленной. Мы тогда к таким концертам еще не привыкли, и Саша тоже еще не привык, поэтому было ощущение чистого полета — и у него, и у нас. Это был самый «жизнеутверждающий» башлачёвский концерт из всех, которые я когда-либо слышал — и живьем, и в записи».
В конце апреля в Москве у станции метро «Бабушкинская» прошел еще один квартирный концерт, записывал Эдуард Кудрявицкий.
6 мая Александр устроился на работу матросом-спасателем в «коммунальный отдел Московского райсовета» Ленинграда.