— Ну дык… — Петров развёл руками. — Они же в том трактире зачем-то собрались, что и банда. А как мы Сеньку повязали, кто-то что-то крикнул, кто-то бутылку разбил, и понеслось. Господа офицеры решили, что это мы бандиты, и на добропорядочных людей накинулись…
— И вступиться захотели, — Макаров покачал головой. — Вы их не слишком помяли-то?
— Да, нет, нам тоже досталось. — Петров махнул рукой. — Хорошо ещё, что в толкучке в той никто пистолет достать не сумел, или саблю обнажить. А то точно без смертоубийства не обошлось бы. Мы их всех вместе скрутили. Там не до разбору было. Да в камеру кинули, чтобы головы слегка остудить.
— Да, прав государь, Александр Павлович, — задумчиво проговорил Воронов. — Нужно что-то менять. Чтобы при рейдах сразу было понятно, что эти люди службу выполняют, а не просто кулаками помахать им захотелось.
— И обязательно должна быть координация между нашими службами, — Макаров взял со стола отчёт, написанный корявым почерком, и принялся его изучать. — Вот что, Петров, из камеры притащи сюда подпоручика Глинского. Скажи, что его главным дебоширом указали. Если кто из господ офицеров поинтересуется.
— Слушаюсь, ваше благородие. — Петров замялся у двери, а потом добавил. — Но вы же разбой Сенькин на этого Глинского не спишите? А то зачем тогда гниду эту ловили?
— Иди уже! — рявкнул Воронов. Дверь за Петровым закрылась, и Павел вернулся к своему столу. — Семён — хороший следователь. Дознания проводит, следствие ведёт так, что в суде у таких, как Собакин, шансов Сибири избежать нет. Но у нас людей не хватает, вот и приходится ему в рейды выходить и на задержания. Да что уж там, я сам часто с ними иду. — Сказал он, мягко забирая отчёт у задумчивого Макарова. — Я краем уха слышал, что его величество, Александр Павлович, что-то про специальный гвардейский полк говорил. Что полк этот только вот в таких рейдах участие будет принимать, да преступников наших вязать. Не слышал ты, Александр Семёнович, про подобное?
— Слышал, — кивнул Макаров. — И сейчас отчётливо вижу, нужен такой полк. Ой, как нужен. Только вот, обычная выучка солдатская не подойдёт. Вон, господа офицеры не дадут соврать, в том же трактире они со своей выучкой ничего не смогли сделать. Это же не поле боя, и не, прости Господи, манёвры. Учить надо таким премудростям гвардейцев. И его величество велел нам с Николаем Петровичем подумать, чему именно учить, и кто этим займётся. Так что и тебе не грех подключиться, Павел Алексеевич. Тоже подумай, да вон, Петрова своего обяжи. Он-то точно знает, что и как делать.
— Знает, как же, — Воронов покачал головой. — Только жалоба от трактирщика уже лежит в канцелярии у коменданта. Придётся нам, Александр Семёнович, всем вместе всё придумывать.
— А мы Зимина попроси нам помочь, — Макаров улыбнулся. — Он уже посоветовал где-нибудь на пустыре несколько изб сложить. Вроде де трактиры, да дома жилые. И прямо в них обучение проводить. Можно ещё чего-нибудь придумать. Уж пустырей вокруг Петербурга хватает, есть где развернуться.
— Вот что, я, наверное, сегодня за город поеду, пустырь нам подходящий искать. — Задумчиво проговорил Воронов. — А ты уж похлопочи за меня, Александр Семёнович, перед Михаилом Илларионовичем, сделай милость. Нет у городской управы денег, чтобы трактирщику платить, надо, чтобы комендант поспособствовал.
— Трактирщику ещё доказать надо будет, что ущерб именно твои люди нанесли. В бумажке той только две бутылки разбитые описаны, да стул, сломанный об хребет самого Саньки Собакина, — улыбнулся Макаров. — Я следователя выделю, чтобы он сходил и всё на месте разузнал. А то, знаю я тех трактирщиков. Напишут в жалобе, что архаровцы чёртовы полтрактира разнесли в труху. Убытки компенсировать надо, что уж там. Его величество такие мелкие долги копить дюже не любит. Но всё по уму должно быть сделано.
В дверь постучали, и она тут же открылась. В кабинет заглянул Петров.
— Глинский в дознавательской, — доложил он и закрыл дверь.
— Идём, Павел Алексеевич, порасспрашиваем Андрюшу, что да как, — Макаров поднялся со своего стула.
— Ты хочешь, чтобы я послушал? — Воронов так удивился, что даже глазами захлопал.
— Его величество называет это взаимодействием между службами. И я печёнкой чую, что сейчас как раз тот самый случай. Не просто так господа офицеры в кабаке собрались, где бандиты твои ошиваются. Ой, не просто так. Вот вместе и послушаем, может, посоветуешь чего путного, — и Макаров первый вышел из кабинета.
В дознавательской сидел молодой черноволосый подпоручик. Ему было не больше двадцати пяти лет на вид. Растрёпанные волосы, щетина на щеках и расстёгнутый мундир придавали ему немного диковатый вид.
— Ты выглядишь как разбойник с большой дороги, Андрюша, — сказал Макаров, проходя в тёмную комнату с решёткой на маленьком окне.
— Так, ночь провёл в камере, Александр Семёнович, — развёл руками Глинский. — Я хоть без фингалов под глазами обошёлся. Догадался не оказывать сопротивление. Петьке Толстому так не повезло.
— Это который Толстой? — Макаров сел напротив своего подчинённого, а Воронов остался стоять возле двери, подперев её спиной. — Графу Толстому кем приходится?
— Седьмой водой на киселе, — ответил вместо Глинского Воронов. — Толстые всегда завидной плодовитостью отличались. Особенно в плане рождения мальчиков. Боюсь, они уже сами не смогут сразу назвать всех своих родственников.
— Ну да ладно, бог с ним, с Толстым. — махнул рукой Макаров. — Рассказывай, Андрюша, что удалось выяснить? Это просто молодые бездельники, которые решили поиграться в заговорщиков, или…
— Я не знаю всего, Александр Семёнович, меня же впервые пригласили, — Глинский нахмурился, а потом продолжил. — Но из того, что я понял… В общем, кто-то из старших в том трактире встречался с главарём одной из банд. Они должны были нанять этих бандитов, чтобы те поджоги устроили. В основном складов. В том числе и арсеналов.
— Бандиты не смогли бы проникнуть в арсеналы, — нахмурился Макаров.
— А это как сказать, — Воронов потёр подбородок. — Был у нас случай, один купец тоже бандитов нанял, чтобы склады другого купца подпалить. Там с охраной всё в порядке было: сторожа с ружьями, холопы с дубьём, псы цепные — всё как у людей. Бандиты приехали как золотари. Выгребные ямы, хочешь не хочешь, а чистить надо. Так что смогут добраться, если захотят.
— Я правильно понял, полицейский рейд, во время которого вас всех сюда приволокли, слегка разрушил планы наших заговорщиков? — Макаров задумчиво посмотрел на зарешеченное окно. — Но зачем кому-то устраивать пожары в столице? Спалить Петербург не удастся. Это не Москва, здесь деревянных зданий почти что и нет. Да и разделена столица на острова. Вот что, Андрюша, возвращайся к своим новым друзьям. Жалуйся на произвол, на то, что дураки полицейские всё про банду этого Собакина расспрашивали. Словно благородные люди с этими бандитами на грабежи ходили, чтобы знать, о чём вообще этот идиот дознаватель спрашивает. Постарайся стать полноценным членом этого клуба. А я, пожалуй, его величеству напишу. Не нравится мне это дело. Как-то дурно оно пахнет.
Стояло ясное и морозное утро, от метели не осталось и следа. Снег искрился, а солнце светило так ярко, что его лучи, отражаясь от сугробов, могли ослепить. Тем не менее возвращаться в Москву по такой погоде было во много раз приятней, чем плестись, с трудом разглядывая дорогу сквозь буран.
— Ну что же, Егор Иванович, надеюсь, уже очень скоро получить от вас хорошие новости, — я говорил направляясь к своему Марсу, на ходу натягивая перчатки. — Сделаем все вместе белый свекольный сахар предметом зависти всего мира и востребованным продуктом?
— Мы с Яковом Степановичем и Антоном Ивановичем приложим все усилия, чтобы стать первыми продавцами сахара по всему миру, — Бланкеннагель приложил руку к груди, показывая, что очень серьёзно воспринимает моё поручение. А я мог требовать результаты не только как император, но и как пайщик этого предприятия. Даже не знаю, что было более весомо?
— Ваше величество, — Герард вышел вперёд, отодвинув чуть в сторону пытающегося что-то сказать Есипова, — разрешите обратиться к вам с просьбой.
— Почему бы и нет, — я похлопал Марса по шее и скормил ему кусок сахара, который конь схрупал с превеликим удовольствием. — Обращайтесь.
— Мы вчера долго разговаривали с Яковом Степановичем, — он покосился на замершего Есипова, вздохнул и обратил взгляд на меня. — Он в чём-то гениален, но слегка увлекающийся…
— Именно поэтому я возлагаю на вас, Антон Иванович, и на вас, Егор Иванович, обязанности по сдерживанию порывов Якова Степановича, — я улыбнулся.
— Тем не менее мы вчера пришли к выводу, что сгущённое молоко делать будем. И если сумеем добиться результата, то построим ещё один завод и будем с мясом экспериментировать.
— Попробуйте с химиками поговорить, — я задумчиво смотрел на него. — Где-то слышал, что можно использовать нитритную соль. Вроде бы она порчу предотвращает. По мне так, сказки всё это, — и я довольно легкомысленно махнул рукой. — Соль, она и есть соль, что может быть в неё особенного? Но проверить, всё-таки стоит.
— Я это учту, ваше величество, — кивнул Герард, и мы все вместе посмотрели на Есипова. Яков в это время закатил глаза, и, видимо, что-то просчитывал про себя. Герард в это время продолжил. — Но я прошу вас как-то повлиять на Мальцову Марию Васильевну. Чтобы Гусевские заводы при изготовлении тары придерживались наших пожеланий по форме и толщине. Мария Васильевна — женщина уже немолодая, и с лёгкой придурью… Нет, дело она держит в руках крепко, вот только со специальными заказами работает, хм, как бы это сказать…
— Я вас понял, Антон Иванович. — Я задумчиво посмотрел на него. В стекле только одна проблема — оно было тяжёлым. С другой стороны, если нет другой альтернативы, а её пока что нет, нужно пользоваться имеющимися ресурсами. Тушёнка нужна. Она очень нужна: как в армии, так и на флоте. Да и стратегические запасы на случай голода можно создавать. — Только разве у Мальцовых не было детей мужского пола? Почему производством руководит престарелая вдова?