— Так, что же это получается? — Лев Фроймович сидел за столом в глубокой задумчивости и рисовал пером горящий дом. — Если не Васильев виноват, то кто? Кому понадобилось сжигать дом молодой вдовы? Неудачливый поклонник, решивший, что у неё не будет выбора, кроме как прийти к нему жить? Так, стоп, — Крынкин выпрямился. — Дарья переехала во дворец. О том, что Скворцов к ней по каким-то вопросам частенько наведывается, знает половина Москвы. И есть большая вероятность, что Илья похлопочет у императора за временное размещение погорелицы. Да, нет, бред, — он помотал головой, но червячок сомнения всё-таки засел в голове. — Надо со Скворцовым поговорить, — наконец, принял решение Крынкин, решительно поднялся из-за стола, чтобы поехать в Коломенское.
Я собирался в театр Шереметьева в Останкино. Граф прислал приглашение на премьеру заказанного мною спектакля, хоть и пребывал в уверенности, что она полностью и безоговорочно провалится. Поэтому я решил принять это приглашение, чтобы всем своим видом выражать восторг, добавляя пьесе популярности. Ну а как же? Если император стоя хлопает и кричит: «Браво!», то наверняка в этом что-то есть, не правда ли?
— Как я и предсказывал, ваше величество, иностранные купцы начали орать из-за изъятия золотых монет. Говорят, что это нечестно и что мы так не договаривались, — пока мой личный слуга Кириллов помогал мне надевать очередной мундир, от которых меня уже тошнить начинает, мой казначей с постной миной совершал вечерний доклад. Это был последний доклад на сегодня, и я решил совместить его со сборами в театр.
— Эти договорённости были зафиксированы при составлении договоров? — спросил я, разглядывая себя в зеркале.
— Нет, ваше величество, тем более что подобное не вполне законно…
— Тогда о чём вообще может идти речь? — я чуть сместился, чтобы видеть в зеркале ещё и его. — Если расчёт исключительно золотом нигде официально не указан, а расчёт конкретным золотом считается слегка противозаконным?
— Проблема в стоимости серебра, — быстро ответил Алексей Иванович. — Она в Европе существенно ниже, чем у нас. Купцы теряют существенную часть прибыли. Да ещё и таможенные тарифы поднялись. Многие грозят, что не будут товары поставлять…
— Я предложил им прекрасный вариант компенсации, — прервал я его. — Если они заткнутся и перестанут ныть о золоте и ещё до прохождения таможни подпишут согласие на то, что будут получать расчёт в серебре, то тариф для них останется прежним, ну а нет… Кто виноват в этом случае в их утерянной прибыли? — наши глаза в зеркале встретились. — И, знаете, Алексей Иванович, кто предпочитает золоту серебро? Цинцы. Может быть, пора каким-то образом начать расширять торговлю с Китаем? Они наши восточные соседи, как-никак. В Индию нас англичане не пустят, это понятно. Но с Китаем-то можно попробовать договориться об увеличении объёмов? Или у нас с Сибири предприимчивых купцов мало?
— Уж кто-кто, а слишком предприимчивые купцы в Сибири точно найдутся, — хмыкнул Алексей Иванович. — Продукция разная. И в той же Англии она лучше по качеству.
— Это да, тут не поспоришь, — я потёр подбородок. — Скажи мне, только честно, ничего не утаивая, а в изготовлении чего мы не сможем того же качества добиться, что и англичане?
— Сукно, — он махнул рукой. — Сталь опять же. Ну а остальное… Да чёрт его знает. Если секрет изготовление той же стали будет известен.
— А почему он нам неизвестен, Алексей Иванович? — я так улыбнулся, что Васильев отшатнулся. — Почему у нас нет по десятку молодых и глазастых парней на каждой английской мануфактуре, которая хоть что-то собой представляет? Почему рядом с каждым промышленником не трётся приказчик, внимающий каждому его слову, аккуратно всё записывающий, и только мечтающий о том, как бы вернуться на родину и передать эти драгоценные сведения?
— Ну, это… Как-то это звучит… Да кто же вообще на такую подлость идёт? — он закатил глаза.
— Все, — резко ответил я. — На такую подлость идут все, кто не хочет в итоге покупать сталь втридорога, чеканя незаконные монеты с большим содержанием золота. И нет, я не думаю, что в производстве тех же англичан есть что-то очень сложное и невыполнимое настолько, что мы не сможем это повторить. И это касается не только англичан, Алексей Иванович. Может, хватит уже пытаться привлекать к себе иностранцев с сомнительной репутацией и непонятными талантами? Пётр Великий для чего молодёжь отправлял учиться?
— Это очень хороший вопрос, но, наверное, больше философский, — пробормотал Васильев, я только покосился на него.
— В общем, так, Алексей Иванович, составьте список тех товаров, без которых мы ну никак не сможем пока обойтись. Вот вообще никак. Каждый пункт отдельно рассмотрим. И по каждому будем решать, что делать и как поступить. Но золото должно быть изъято из расчётов полностью! Надеюсь, вы понимаете, что только подготовка к денежной реформе займёт годы, а то и десятки лет. Но когда она завершится, нам не нужно будет чеканить непонятные золотые дукаты, наши монеты будут и так с радостью принимать. А если всё совсем правильно сделаем, то не только монеты, но и наши кредитные билеты будет с не меньшей радостью принимать к расчётам, и не устраивать истерик! — Высказавшись, я зло одёрнул мундир.
— Но что будем делать с теми, кто отказывается…
— Посылать лесом, — твёрдо сказал я. — В данной ситуации это им более важно что-то нам продать, чем нам что-то купить. Возьмём, к примеру, чай. На кой-чёрт нам покупать английский чай, который никакого отношения к Англии не имеет? Китай, Алексей Иванович, только Китай.
— Но Англия — наш союзник…
— С каких это пор? — я скривился. — После того как они, не сказав ни слова, разорвали все договорённости и заключили союз с Францией, у кого-то хватит наглости назвать короля Георга моим союзником?
— Повышение пошлин, отказ рассчитываться золотом, запрет на ввоз чая, — начал перечислять Васильев. — Вам не кажется, что англичане подумают, что это своеобразная месть за этот союз с Францией?
— Почему кажется, когда я знаю, что именно так они и подумают? — я пожал плечами.
— А они в ответ не поднимут тарифы на нашу пеньку? — он смотрел на меня прищурившись.
— Пускай поднимают, — я пожал плечами. — А мы поднимем цены. У нас пенька и так самая дешёвая. Англичане или сделают вид, что всё нормально и ничего не происходит, или будут покупать пеньку по более высокой цене, или искать других продавцов. В последних двух случаях их корабли станут гораздо дороже. А им, как ни крути, корабли нужны гораздо больше, чем нам сукно отменного качества. Мы-то можем потерпеть, пока всё не уляжется, а вот та же Индия терпеть не будет и мигом избавится от их навязчивого внимания. И, Алексей Иванович, не забудьте людишек послать шпионами за промышленными тонкостями. Я в это даже деньгами впишусь, но мне нужен будет результат, сами понимаете.
— Слушаюсь, ваше величество, — в голосе Алексея Ивановича звучала изрядная доля скепсиса.
— Алексей Иванович, а вы, случайно, не являетесь родственником протеже Скворцова Васильевой Дарьи Ивановны? — спросил я, поворачиваясь к нему лицом.
— Эм, не припомню, — он развёл руками. — Васильевых много, может, в каком-то колене и родственники, а что?
— Да так, ничего, — я подошёл к столу, взял с него письмо и протянул Васильеву. — Полюбуйтесь, что мне Мертенс Александр Андреевич отписал. Пишет, что откупщики последний стыд потеряли и пытаются ему, генерал-губернатору Тверской губернии, указывать, что делать. А всё потому, что чуть ли не миллионами ворочают.
— Эм, — протянул Васильев. — И что же вы хотите сделать, ваше величество?
— Я? — я удивлённо посмотрел на него. — Я хочу, Алексей Иванович, чтобы вы посчитали и показали бы мне, сколько мы получаем с откупщиков, и сколько могли бы получать, продавая алкоголь напрямую.
— Но от монополии на алкоголь ушли при вашей венценосной бабке, Екатерине Алексеевне…
— Я не спрашиваю, когда она была отменена, я спрашиваю, как будет выгоднее казне, — в который раз перебил я Васильева. — Если так окажется, что откупщики выгоднее государству, то стоит подумать о дополнительном налоге для них, вы не находите? Потому что у меня как-то плохо укладываются в голове эти два понятия: откупщик и получаемые им миллионы, благодаря которым они пасть открывают и поучают генерал-губернаторов. Я ясно выражаюсь?
— Да, ваше величество, — Васильев опустил голову.
— Отлично, в таком случае не смею вас больше задерживать, Алексей Иванович.
Васильев убрался, а я настроился на то, чтобы насладиться вечером в обществе жены. Лиза восприняла новость о том, что мы будем спать раздельно, без энтузиазма, но и без истерик. Она, похоже, прекрасно понимала, что так для ребёнка будет лучше.
Мы снова расположились в роскошной ложе. Первый акт подходил к концу, и я даже увлёкся, надо сказать. Мне особенно бравый следователь Тайной экспедиции понравился. Этакая смесь Д’Артаньяна и комиссара Мегрэ. Зрители не знали, как реагировать на представление, и часто оборачивались к нашей ложе. Но, видя мою заинтересованность, начали посматривать на сцену с большим любопытством.
И тут в середине зала со стула вскочил какой-то поручик и что-то заорал, а потом поднял руку и… Выстрел, благодаря прекрасной акустике, было слышно очень хорошо. Но я даже сначала не понял, что произошло. Просто что-то горячее пролетело мимо, задев кожу на щеке и вонзившись в стену позади меня. Лиза закричала и вскочила, но тут же упала на пол, куда её завалил дюжий гвардеец. Второй сбил меня со стула, навалившись всем телом, а где-то в коридоре орал Бобров.
У меня же в голове билась только одна мысль: почему именно сейчас? Я же ещё практически ничего не успел сделать? Почему, мать вашу, сейчас?
Nota bene
Книга предоставлена Цокольным этажом, где можно скачать и другие книги.
Сайт заблокирован в России, поэтому доступ к сайту через VPN/прокси.