ра, в то время определявшегося главным образом политическими соображениями. Чтобы исключить, по крайней мере, политические последствия болезни, ни один престолонаследник не должен был бы брать в жены родственниц английской королевы Виктории, если не желал подвергаться риску, что ему родят гемофилийного и посему нежизнестойкого сына.
Эта знакомая в медицинском мире болезнь, определенная и описанная в специальной литературе, была известна и придворным врачам того времени. Однако ряд несчастных случаев с потомками королевы не навел на размышления и не повлек за собой надлежащих выводов. В Англии — в противоположность России — закон разрешал браки между близкими родственниками.
Подавленной смертью крошки-сына великой герцогине Гессенской не доведется узнать, что, по меньшей мере, еще две ее дочери окажутся носителями этого заболевания: Ирина, потерявшая из-за нее двоих из трех своих сыновей, и Аликc.
Через год после смерти маленького Фритти на свет появилась еще одна девочка — Мария, которую прозвали May [2]. Несмотря на многостороннюю деятельность, великая герцогиня всегда оставалась для шестерых детей заботливой и любящей матерью. Впоследствии Аликc вспоминала о ней как о душе «светлых дней моего детства».
«И вот случилась дифтерия, — сообщает в своих «Воспоминаниях» брат Аликc, Эрнст Людвиг, о событиях конца 1878 г. — Кроме Эллы, мы все заболели. Началось с Виктории, затем Ирина. Когда, казалось бы, им стало лучше, слег я и долго находился при смерти, затем мой отец, который болел так же тяжело. Тем временем умерла моя младшая и любимая сестричка, Мэй, — об этом мама так и не смогла мне сказать. Всякий раз, когда мое сознание прояснялось, и я спрашивал о ней, она отвечала: «Она теперь совершенно здорова и счастлива». Встав на ноги, мы сразу же поехали в замок, чтобы продезинфицировать Новый дворец. Мама заболела еще во время переезда. Она исполнила свой долг, и у нее не осталось больше сил для борьбы».
Мэй умерла 16 ноября, великая герцогиня 14 декабря 1878 г.
Бабушка королева Виктория
С этого времени Аликc предпочитает уединение или общество близких людей. Старший ребенок овдовевшего великого герцога — дочь Виктория. Необычайно рассудительная и практичная в свои пятнадцать лет, девушка задается целью взять на себя роль матери по отношению к младшим сестрам. Четырнадцати летняя Елизавета, двенадцатилетняя Ирина, десятилетний Эрнст Людвиг и шестилетняя Аликc растут теперь под руководством старшей сестры и отца и под присмотром гувернанток (большей частью англичанок) и фрейлин.
Стратегическую линию определяет английская бабушка. Королева Виктория берет бразды правления в свои руки и заботливо, но вместе с тем решительно пытается наставить гессенскую семью на путь истинный. И расстояние ей в том не помеха.
И, надо признать, предусмотрительной и энергичной королеве, несмотря на собственные повседневные обязанности и заботы, удается поддерживать тесные семейные связи со своей многочисленной родней трех поколений.
Этой цели служат письма, в великом множестве ежедневно разлетавшиеся по свету из Виндзорского замка [3], дворца Озборнхауз [4] или замка Балморал [5], туда, где поселилось ее потомство, породнившееся с европейскими правящими домами. Кроме того, родственники часто навещают ее в Англии, да и сама королева регулярно вояжирует, чтобы повидаться с представителями своего рода и проконтролировать развитие самых юных. Их брачные партии составлялись задолго до того, как они достигали соответствующего возраста.
Так королева Англии и Ирландии, по праву называемая «Европейской бабушкой», руководствуясь благими намерениями — и интересами Британской империи, — пытается направлять и регулировать ход событий. Тем не менее по семейной традиции за королевой Викторией признается и право давать повзрослевшим родственникам разрешение на брак, одобрять или не одобрять выбор потенциальных супругов. Поскольку браки родственников королеве Виктории важны главным образом в политических целях, попытки повлиять на подобные решения иногда напоминают шахматную игру. Однако не каждый ход королевы имеет последствия, которые желает Виктория.
В день смерти великой герцогини Гессенской королева Виктория написала своему внуку в Дармштадт: «…я попытаюсь вместе с Вашей другой бабушкой стать Вашей матерью (…) по Божьей воле. Да поможет он всем Вам и поддержит Вас.
Любящая и несчастная бабушка V.R.I.»[6]
Несколько недель спустя королева присылает указания в помощь отцу детей для составления программы воспитания девочек:
«Мне представляется абсолютно необходимым, — пишет она, — четко определить положение фрейлины мадам Граней и гувернантки мисс Джексон по отношению к принцессам. (…) Няни не должны вмешиваться в воспитание, которое будет давать им великий герцог совместно с гувернанткой; мадам Граней можно присвоить звание фрейлины принцесс и вменить ей в обязанность сопровождать принцесс во всех официальных случаях и на все церемонии и присматривать за ними. Ее надо подчинить мисс Джексон, и по старшинству пусть она стоит за ней. Она бы отвечала за гардероб и стала бы авторитетами для принцесс, находясь при них (…).
Занятия принцесс должны происходить только в присутствии мисс Джексон или мадам Граней. Во всех сомнительных случаях мисс Джексон и мадам Граней обязаны обращаться непосредственно к великому герцогу. При возникновении проблем у нянь, они должны ставить в известность фрейлейн Граней, которая, со своей стороны, может докладывать об их затруднениях и пожеланиях великому герцогу.
Мисс Джексон необходимо дать ясно понять, что она не должна допускать вмешательства со стороны каких-либо близких родственников и спрашивать их мнения — за исключением двух бабушек: принцессы Елизаветы (Карл) Гессенской [7] и меня самой.
V. R. I[8]»
Кроме религии, Аликc и ее сестры получали английское воспитание; даже немецкий язык имел второстепенное значение, так как общались и переписывались на английском. Впрочем, это меньше касалось Эрнста Людвига, который в качестве наследного принца и будущего правителя был теснее связан с традициями и языком Гессена. Когда летом дети гостили у бабушки в Англии, королева с материнской заботой старалась внести свой вклад в воспитание Эрнста Людвига. По его словам, можно составить себе представление, как королеве Виктории удалось завоевать не только уважение, но и привязанность своих внуков (прежде всего Аликc, как обнаружилось):
«Она постоянно следила за тем, чтобы я достаточно двигался, ибо, как она говаривала, спокойная жизнь, по ее мнению, для мальчика совершенно не подходяща (…).
Невероятно, как она обо всем успевала позаботиться. Мальчиком, я обкусывал ногти. Тогда она пообещала наградить меня медалью, если я оставлю эту привычку…[9]»
«Пиши мне так часто и откровенно, как Тебе угодно, и обо всем», — напоминает королева старшей сестре Аликc, Виктории, призывая ее всегда следовать указаниям мисс Джексон и Вильгельмины фон Граней.
Аликc с самого начала завоевывает расположение королевы. «Алики — прелестнейшее дитя, которое я когда-либо видела», — высказывалась бабушка о шестилетней девочке в одном письме. И уже через несколько лет начинает строить планы на принцессу.
Со своей стороны, внучка показывает себя послушным ребенком. В ней уже в раннем детстве просыпается чувство долга. Если не закончены уроки, она отказывает себе даже в вожделенных прогулках с отцом. И уже в первых письмах к бабушке в Англию пишет гигантскими буквами: «Я постараюсь быть хорошей»[10], после чего подробно описывает свой дневной распорядок. И год спустя Аликc благодарит ее «очень сердечно за прекрасные часы. Я всегда буду хорошей девочкой…[11]»
Впрочем, и другие внуки и внучки стараются в регулярной переписке с королевой обращаться к ней вежливо (и почтительно), — даже став уже взрослыми. Так примерно в это время, в 1881 г., двадцатидвухлетний принц Вильгельм Прусский пишет из Вены письмо, в котором сообщает о свадьбе австрийского кронпринца Рудольфа с принцессой Стефанией:
«Нас [12] настолько тепло встретили в Вене, что мы были совершенно ошеломлены. Все были к нам настолько любезны, и через два дня мы уже чувствовали себя как дома, словно мы давно знакомы со всеми пятьюдесятью эрцгерцогами и принцессами. Стефания выглядела очень хорошо и прелестно, но у жениха вид был совершенно несобранный и скорее отсутствующий, во всяком случае, более рассеянный, чем подобало бы…[13]»
Спустя восемь лет этого же кронпринца — единственного сына австрийского императора Франца Иосифа — найдут мертвым вместе с юной подружкой Мэри Ветсера [14] в охотничьем замке Майерлинг.
Вильгельм тоже не прочь польстить могущественной бабушке:
«Мы оба совершенно единодушны в нашей любви и восхищении Англией и вообще всем английским; особенно очаровали нас прекрасное богослужение и англиканская церковь…»[15]
Однако восторги вскоре стихают — как только принц становится кайзером Вильгельмом II. С религией Вильгельм попал в самое яблочко: английская королева придает большое значение церковной традиции, к протестантству с уважением относились и ее дочь Алиса и великий герцог Людвиг IV, передав это чувство своим детям. Среди пяти сестер к религиозному миру более других тяготеют Элла и Аликc.