Интервью с другом и соратником Алексея Валерьевича Журавко, народным депутатом II и III созывов парламента Украины Сергеем Кириченко.
В «лихие девяностые» было очень много драмы простого человека
– Алексей Валерьевич делился с нами воспоминаниями о вашей дружбе. Он говорил, что вы познакомились в тот период, когда местные бандиты пытались помешать деятельности его предприятия «СИТИ». Он обратился к вам, поскольку о вас всегда отзывались как о принципиальном человеке, который никому не отказывает в помощи. Пожалуйста, расскажите про историю знакомства.
– Я был народным депутатом Украины – депутатом Верховной рады II созыва. Это как у вас депутат Госдумы. Наверное, меня избрали за то, что я много помогал людям как юрист, как народный депутат Херсонского городского совета I созыва. Впервые я был избран в 29 лет ещё в период Советского Союза.
В «лихие девяностые» было очень много драмы. Драмы простого человека, который терял работу, имущество, жилье. Вылезли всякие хапуги, бандиты, воры, убийцы, – вся эта чернь. Представители правоохранительных органов стали коррупционерами. Это также не могло обойти меня стороной.
Выбор у меня был небольшой. Я ведь не мог стать своей противоположностью. Если я раньше помогал людям, то уже не мог поступить иначе.
В один из дней ко мне на своей четырёхколёсной тележке заехал Алексей – худенький мальчишка, 21 год. На тот момент я уже был наслышан о том, что есть такой активный паренёк, необычный. Да, у него были большие физические изъяны, но и очень горячее сердце. Он выпускник Цюрупинского дома-интерната для детей-инвалидов. Я знал, что там не самые лучшие условия, не самые прекрасные дети оттуда выпускаются. Но он был амбициозным парнишкой. Ещё до нашего с ним знакомства я слышал о том, что он создал «СИТИ» – «Содружество инициативных трудоспособных инвалидов».
Действительно, как вы и сказали, он приехал ко мне за защитой от нападок бандитов. У нас был Херсонский нефтеперерабатывающий завод (ХНПЗ), тогда ещё достаточно активно функционирующее предприятие. У него были трубопроводы, которые его соединяли с многими транспортными организациями, торгующими и сырой нефтью, и нефтепродуктами. То есть на Херсонский нефтеперерабатывающий завод закачивали нефть. Он нашёл какого-то спонсора, ему «качнули» нефть – 10000 тонн. Объём, конечно, не сильно большой, но можно получить нормальные деньги. Но Сомиков Анатолий Платонович, директор, круто и часто вероломно на госпредприятии зарабатывал свой личный капитал. Он посмотрел, что за мальчишкой-инвалидом никто не стоит. А если никто не стоит, то, вы сами понимаете, возникает соблазн. Этого парнишку можно «скушать», самому разбогатеть за счёт закачанной им на ХНПЗ нефти, и ничего за это не будет.
Алексей приехал ко мне с жалобой, что он завёл нефть туда, а нефтепродукты (бензин, дизель, мазут) ему не выдают. Для меня подобная ситуация была настолько обыденная и понятная, что мы сразу поехали «на разборки» к этому сытому и холёному директору. Он тогда многих обижал. Но понятно, что, когда я приезжаю, для него это уже красная лампочка. Нельзя сказать, что он был абсолютно негативный персонаж, всё-таки были у него остатки совести и советской ментальности.
К заводу меня подвёз мой помощник, тогда у меня ещё не было своей машины. Там уже стоял Алексей. Я ему говорю: «Слушай, Алексей, давай как-то определимся. Ты мне всё рассказал. Мы зайдём, я буду немногословен, чтобы быстрее и эффективнее решить вопрос. Я буду говорить ключевые слова, которые, точно знаю, на него подействуют».
В общем, мы зашли с этим мальчишкой. Директор завода, судя по всему, понял, что означает мой к нему приход с Алексеем. Он же знает, кто, куда и какие объёмы нефти заводил.
Я сказал: «Понимаете, за Алексеем стоят очень крупные социальные проекты. Надо помогать людям. Вы же знаете, инвалидам тяжело». Честно говоря, я немного подсочинил, сказал, что там есть заинтересованные люди из кабмина. Это подействовало.
Феерично врывался на тачанке в жизнь этих жирных бюрократов
Позднее, раз я сказал про кабмин, начал активно заводить Алексея в кабинет к премьеру В. Ющенко, ко многим другим высокопоставленным людям.
Через меня он попадал в серьёзные кабинеты. Но он в самом хорошем смысле слова сам по себе ушленький был. Сразу обменивался контактами. Молодец Лёша в этом плане. В активности и цепкости ему не откажешь. Так начальную дорожку мы с ним вместе протоптали, потом он уже всё сам понимал и двигался дальше.
После моего визита к директору ХНПЗ и довольно настойчивой просьбы Алексей забрал все положенные ему нефтепродукты.
Этот наш поход к А. П. Сомикову – всего лишь один из тысячи эпизодов. Я только один факт вам привёл. Вообще, Алексей был очень коммуникабельный. И меня по-хорошему доставал постоянно. Я понимал, что его избиратели – это мои избиратели, мои люди. Мы с ним делали ещё много другой совместной работы. Тогда у меня ещё было проводное радио «Радио Вик». Я в Комитете по телевидению и радиовещанию Украины взял лицензию на проводное радио. У меня было своё СМИ в областном центре. Также газету выпускал. Алексей часто приходил в студию, напрямую общался с избирателями, выступал со своими проектами. В период, когда он был кандидатом в депутаты, принимал просьбы о помощи и идеи от граждан. Херсонцы всё это помнят и знают.
К большому сожалению, все записи остались в Херсоне. Мы уезжали на пару недель, и никто из нас не думал, что это всё так затянется. Уже прошло больше года, как нас эвакуировали из Херсона.
– Алексей рассказывал, что вы сделали его своим помощником.
– Да, иначе он не смог бы заходить в различные инстанции. Я сделал его помощником народного депутата Украины.
– Он говорил, что вы регулярно бывали с ним в Раде, решали проблемы его ассоциации инвалидов и предприятий, где он создавал рабочие места. Можете рассказать подробнее, как вы с ним взаимодействовали в тот период?
– Алексей, благодаря статусу помощника, получил допуск в коридоры Верховной рады. Он имел возможность (она была далеко не у всех помощников) заходить и ловить кого надо за лацканы пиджака. Также по его просьбам я договаривался с тем же премьером или вице-премьерами, министрами для решения его вопросов. Мы вместе заходили в кабинеты, и я убеждал, что надо всё-таки этому необычному человеку помочь. Он на своей тачанке (тележке) феерично врывался в жизнь этих спокойных, жирных бюрократов. Действительно, когда он так въезжал, когда ещё было и место для разгона, я всегда говорил ему: «Молодец, давай!» Это было необычно и сильно.
Называли «недочеловеком»
Многие, кто его недолюбливал, называли «недочеловеком» или «получеловеком». Но в основном Алексей с первой секунды производил хорошее впечатление благодаря своей большой душе и необычности. Потом были уже те, кто «примазывались» к его успехам. Особенно на этапе предстоящих выборов, когда он выдвигал свою кандидатуру. Они даже приезжали, фотографировались в родном для Алексея интернате, который он опекал. Там постоянно велись строительные работы, постоянно что-то достраивали, перестраивали, привозили оборудование. В этом движении я также принимал участие. Благодаря харизме и настойчивости Лёши это всё работало. Ну а я просто постоянно находился рядом и помогал.
– Как известно, первые выборы в 2002 году Алексей Валерьевич проиграл. Для вас они тоже были критическими. По его словам, с вами буквально расправились.
– Да, всё верно. Схема расправы очень простая. В 1994 году у нас было 450 одномандатных округов в Верховную раду. В 1998 году их укрупнили, оставили 250 одномандатных округов, а 250 объединили в один партийный список. Иными словами, если в 1994 году у меня был Комсомольский район – самый крупный промышленный район города Херсона. Я от него был избран депутатом. Это был 395-й избирательный округ. То уже в 1998-м в 183-й избирательный округ вошли Комсомольский и Голопристанский районы Херсонской области – также очень большой и сложный район. Я там отпахал 4 года, было очень тяжело. У меня тогда и машины не было. Я реально жил на зарплату. И своим примером показывал, что нужно жить честно, не воровать, помогать. Мне люди иногда помогали. Были предприниматели, которым я помогал совершенно законными способами. В Голопристанском районе у меня было 75000 избирателей. За два с половиной месяца до дня голосования в 2002 году Центризбирком Украины имел право менять конфигурации избирательных округов. То есть добавлять, объединять, разъединять эти районы.
Был такой Николай Баграев, учредитель ООО «Таврийские Игры»[32]. Он сотрудничал с теми людьми, от которых я защищал очень многих херсонцев в разных сферах. Эти люди понимали, что чем дольше я депутат, тем меньше у них в Херсоне возможностей по реализации своих сомнительных «чёрных» схем. Они вступили в сговор и за два с половиной месяца до выборов руками чиновников Избиркома отсоединили Голопристанский район от Комсомольского. То есть 75000 моих избирателей, на которых я работал 4 года. Добавляют их к другому округу, который представлял Николай Баграев. А к Комсомольскому району присоединяют Белозерский район Херсонской области с коррумпированным руководителем во главе. И уже в этот новый округ приехали баллотироваться пять известных на Украине миллионеров.
Конечно, за столь короткий срок невозможно провести качественную подготовку электората. Некоторые знали, что есть такой человек, как я, и голосовали, но собрать десятки тысяч голосов, как бы я это сделал в Голопристанском районе, не представлялось возможным. В Белозерском районе мне не дали этого сделать. Тем более что миллионеры-кандидаты туда закупали уголь, дрова, компьютеры, начали делать ремонты и просто засыпали деньгами этот район. Понятно, что мне не хватило голосов для победы. Вот так они со мной расправились.
И такую махинацию с изменением границ избирательного округа сделали из-за единственного из 450 депутатов Верховной рады. Я добился особого внимания тех, кто уже начинал готовить первый «майдан». Как раз в 2004 году на Украине прошёл первый оранжевый «майдан».
Наша идеология проста – народное государство
– Алексей Валерьевич говорил, что ваши пути не разошлись в те тёмные, как он выражался, страшные времена «бандеровской чумы». Он не успел нам об этом рассказать подробнее. Может, вы поделитесь тем, как в ту пору происходило становление и развитие национализма на Украине, на Херсонщине?
– Понятно, что при В. Ющенко был задан анти-российский внешнеполитический вектор развития страны. Как раз он реабилитировал бандеровцев. Через него пошла их легализация. Конечно, мы все были против.
У меня отец 1920 года рождения, фронтовик, воевал с нацистами. Я прекрасно понимал, чей я сын и какая у меня Родина. Все эти нововведения были для меня чужды психологически, ментально и идеологически. Здесь мы с Алексеем были солидарны. У нас было неписаное правило: наша идеология проста – народное государство. Мы поддерживали людей трудящихся, мы были за цивилизованное предпринимательство, мы были за крепкий мир между всеми славянскими государствами: Россией, Беларусью и Украиной. Постоянно мы были в этой теме – дружба между всеми славянами. Понятно, что особенно это относилось к странам, ранее входившим в состав СССР.
Он стал полноправным членом национальной элиты Украины
2014 год был сложный. У Алексея случился конфликт с А. Турчиновым. В ход пошли ультиматумы и так далее. Он понял, что на Украине жизни ему не дадут, был вынужден эмигрировать. В отношении меня уже были возбуждены уголовные дела. Меня внесли в базу «Миротворец». Но они не смогли упрятать меня за решётку. Меня спасало то, что у меня на руках была мама с инвалидностью. Она 1926 года рождения. По той статье, которую мне дали, меня нельзя было лишить свободы. Я сидел под подпиской о невыезде, это, по сути, домашний арест.
– Для соблюдения хронологии книги вернёмся к первым выборам Алексея Валерьевича. Он участвовал как кандидат, но, наверное, даже не рассчитывал на победу. Как проходила его избирательная кампания?
– Он молодой был, горячий. Проводил свою избирательную кампанию честно и открыто. Там схлестнулись интересы трёх человек. Негой – местный олигарх, держатель крупного оптового рынка, бизнесмен. Его конкурентом была секретарь КПСС Самойлик Екатерина Семёновна. И Алексей. Получилось, что Алексей и Самойлик взяли очень много голосов. Но недостаточно. С небольшим перевесом победил Негой. Так как Алексей и Самойлик друг друга ослабляли, Негой сумел проскочить в народные депутаты Украины по тому округу, где баллотировался Алексей. Но это не остудило пыл Алексея.
– Да, потом он добился своего и стал депутатом Верховной рады. Скажите, а как он попал в «Партию регионов»? В 2008 году он избрался уже от этой партии.
– Да, всё верно. Он был избран по партийным спискам, потому что уже был заметным политическим лидером, а я стоял у истоков создания фракции регионов Украины. Понятно, что сыграли роль знакомства Алексея с В. Януковичем и другими влиятельными людьми. Он туда интегрировался, и они понимали, что именно через него можно собрать много голосов в среде избирателей, для которых решалось много социальных проблем. В сотрудничестве с Алексеем эти политики также решали и свои вопросы, достигали своих целей. Алексей очень активно себя демонстрировал среди национальной элиты. Практически он стал полноправным членом национальной элиты Украины.
Если не хочешь быть членом банды, тогда будешь её жертвой
– В 2012 году он проигрывает выборы и очень тяжело переживает этот период (по воспоминаниям его жены). Вы можете подробнее рассказать об этом? Насколько честными были выборы? Что вообще происходило в местной политике на Херсонщине в то время?
– Надо вспомнить и покопаться в своих файлах. Тогда я уже был перегружен другими вопросами. В то время я не был народным депутатом. С 2006 по 2010 год я был лидером депутатского местного регионального блока – «Блок Сергея Кириченко: Громадский контроль». Я его создал, провёл депутатов в Херсонский городской совет и в три районных совета в городе Херсоне: Комсомольский, Суворовский, Днепровский. Я был в то время достаточно загружен всеми этими вопросами. Сами понимаете, что уже тогда время было очень тревожным. Американцы ещё больше интегрировались во внутреннюю политику Украины. Это чувствовалось во всём.
В тот период уже включилась машина уничтожения. Ломать – не строить. Это же известно. Алексею начали мешать. Понятно, что в первую очередь страдали вопросы финансирования, организационные вопросы, вопросы сотрудничества с другими людьми. Людей начали запугивать. Многие отворачивались от Алексея. Они боялись с ним сотрудничать. А вскоре случился Майдан.
Понятно, что Алексей, не имея финансирования и даже моральной и организационной поддержки, был поставлен в условия, когда нужно было сохранить себя в физическом плане. Тем более что Николай Янович Азаров к тому времени создал в Москве «Комитет Спасения Украины». Так как у Алексея были его контакты, он ушёл туда. Мы так и договаривались, что я останусь в Херсоне в режиме подпольщика (в большей степени из-за старенькой одинокой мамы). Конечно, если бы я выехал, то смог бы проявить себя более активно. Состояние здоровья мамы не позволяло её транспортировать. Она могла бы просто погибнуть при переезде. После переворота у неё ещё было подавленное морально-нравственное состояние. Несмотря на то что я старался её оберегать от всего происходящего вокруг ужаса.
Вот в таких условиях Алексею обрубали все его контакты, возможности и источники. Понятно, что, не имея источников правовой, организационной и финансовой поддержки, он не мог поддерживать свои социальные проекты. Среди них Цюрупинский дом-интернат, Украинская ассоциация инвалидов. Он же брал под опеку многие социальные организации, активно помогал людям с инвалидностью. Некоторые объекты, которые он оформил на свою Ассоциацию, нужно было переписать на других людей. Алексей не мог на это пойти. Именно так с ним и расправлялись, они это умеют. Если не хочешь быть членом банды, будешь её жертвой. Алексей не захотел становиться членом банды, соответственно, стал жертвой пришедших к власти в результате государственного переворота.
Тот же П. Порошенко был в активе «Партии регионов». Но потом стал предателем и изменником. Там многие были такими.
Херсонский инсайдер
– Расскажите, пожалуйста, про свою подпольную деятельность после того, как Алексей уехал в Россию. Возможно, вы вспомните какие-то яркие эпизоды?
– Да, таких примеров много. Алексею стало многое недоступно в Херсоне и на Украине, поскольку он находился далеко. Но я не могу раскрыть всего, в первую очередь из-за людей, не могу их подставлять. Я своими методами добывал информацию, документы, и таким образом Алексей получал доказательства. Они помогали делать однозначные выводы по расследуемым делам.
У нас случился такой симбиоз. Поскольку я был и журналистом, и издателем двух газет, и владельцем радио, и очень активным общественником, мне сразу накинули платок на роток. А я же всё вижу, хожу, общаюсь, но выразить это всё не представлялось возможным. Получается, что Лёша уже переехал в Москву, а я как его инсайдер остался в Херсоне. Я делал для него материалы о том, что происходит, отражал свои правовые выводы и политические оценки. Так как я не имел возможности подписаться под материалами, он подписывал их своей фамилией. Слава мне была не нужна. Понятно, что из-за этих публикаций мне бы сразу поменяли статью обвинения, и тогда я бы был виновен в гибели своей мамы. Кроме меня, ухаживать за ней было некому. Поэтому я был вынужден очень осторожно вести эту борьбу. Честно говоря, мы с моими товарищами даже ночью расклеивали листовки. Лёша просил, мы делали. Мы это делали, чтобы поддержать дух людей. Если покопаться, то можно будет тексты этих листовок найти. Это всё мы делали с начала 2015 года и вплоть до дня его гибели.
Наше с Алексеем взаимодействие было покрыто тайной. Но в книге вы можете об этом написать. Я убеждён, что «семи смертям не бывать, а одной не миновать». Они всё равно продолжают за мной охотиться и будут охотиться не переставая. Я чётко понимаю и знаю, как работают наши враги. Будем держать ушки на макушке.
Для меня важно подчеркнуть, насколько патриотично был настроен Алексей. Я бы выдал некоторые секреты о том, что люди на оккупированной территории именно для Алексея и ради него шли на сотрудничество. Всё для того, чтобы он мог иметь объективную информацию о том, что здесь происходило все 8 лет. Иными словами, он получал точную, выверенную и качественную информацию из первых уст.
С одной стороны ожесточённая схватка, а с другой – красивые птички
Ещё помню такую деталь. Всё время при диктовке текстов и передаче информации нам мешали громко чирикающие попугайчики. У него попугаи были – неразлучники. А у меня даже в эмиграции – всегда со мной кошки. Сейчас на руках сидит кошка, которую я спас. А у него жили эти попугайчики. Душа его была привязана к братьям нашим меньшим. Он их очень любил, лелеял. Они также создавали определенную благоприятную ауру в его борьбе. С одной стороны ожесточённая схватка, а с другой – создания Божьи, красивые пёстрые птички. Это тоже много говорит о личности Алексея. В нём сохранялись детскость, чистота, близость к природе. Кажется, что богатым людям плевать на всё, у них бабло, схемы. А он во всём был человечным. Для него не существовало мелочей – всё занимало достойное место в его душе. Он постоянно кому-то помогал. Даже не знаю, какова судьба этих птичек, надеюсь, что их определили в добрые руки.
– Да, с попугайчиками всё хорошо – их забрал его водитель. Расскажите, какие ещё в отношении
Алексея Валерьевича вводились санкции, когда он уже находился в России? Известно, что его лишили звания почётного жителя Цюрупинска, буквально сломали бизнес.
– Да, всё верно. Везде, где и как только было можно, его притесняли, обливали грязью, постоянно в аффилированных СМИ публиковалась дезинформация о нём.
У него отобрали офис. Он, можно сказать, своими руками из полуразрушенного здания, которое строили ещё пленные немцы, сделал себе вполне нормальный офис. Там и располагалась его общественная приёмная. Он от меня перенял этот формат взаимодействия с гражданами. У меня также стабильно функционировали общественные приёмные. К нему постоянно приходили люди. Всё работало как часы по определённой обкатанной системе. Он постоянно этим занимался. И я к нему периодически приезжал в этот офис, расположенный около парка Славы. Там ещё рядом находился старый полуразрушенный пивной завод.
Ещё была бедненькая такая столовая, рядом с Военным поездом, в которой он проводил много социальных акций. Не знаю, была она на него оформлена или он брал её в аренду.
Все его предприятия создавались не для извлечения прибыли
Для себя он излишеств не допускал. Он всё, что было, вкладывал в людей, в многочисленные социальные проекты. Не было у него никаких личных гигантских накоплений. Он всегда стремился заниматься предпринимательством, которое давало рабочие места социально незащищённым слоям населения.
У него была фабрика «Юность» по пошиву одежды. В Цюрупинске была сеть магазинов, супермаркет. Это всё его заслуга, ведь раньше там не было нормальных торговых точек.
Ещё была компания «Аква-СИТИ». Он там разливал минеральную питьевую воду. Помню, он привозил мне ПЭТ-бутылку оттуда, точнее, заготовку. Рассказывал про технологию производства таких бутылок, хвастался.
У Алексея был свой хлебозавод. Также он создал предприятие для перевозки грузов. Всё это было на территории Цюрупинска. С приходом России городу вернулось историческое название – Алёшки, так как там была Алёшкинская сечь, а вокруг расположены Алёшкинские пески – крупнейшая пустыня Европы.
– Алексей Валерьевич очень много сделал для родного региона, душой болел за него. Расскажите, каким было отношение к нему обычных людей, его земляков?
– Я перечислил множество бизнес-объектов. Всё это он делал для людей. Все его предприятия создавались не для извлечения прибыли. В условиях небольшого региона они просто не могли её приносить. Это всё были социальные проекты для создания рабочих мест, чтобы люди могли официально работать, получать стаж. Это очень важно и для последующего оформления пенсий. Таким образом, он делал жизнь людей полноценной.
В своём родном городе он стал очень уважаемым человеком, его все поддерживали. Понятно, что он должен был быть там вечным депутатом и вечным почётным жителем.
А лишение его всех званий и статуса – это попытка подчеркнуть: «не смотрите на то, что он многое сделал, мы всемогущие, и мы всё отменяем». Как там на их полукриминальном сленге? Помножили на ноль. Получается, они, лишая его почётного звания, обнулили все его заслуги и добрые дела, которые он делал на протяжении всех этих лет.
Инвалид на своей скрипучей тележке. Было сложно поверить в то, что он был в силах вершить дела такого масштаба. Он же начинал с того, что бутылки собирал. Я ещё это помню.
– Светлая память о нём ещё живёт в сердцах херсонцев, жителей Цюрупинска?
– Конечно. Были люди, которые потеряли работу, а он с нуля создал для них рабочие места в родном регионе. Ведь всё это сделал не Кабинет министров, не Областной совет или администрация.
Это он, Алексей Журавко, всё это сделал своей хваткой, умом и одной рукой. Сделал добро для людей. И люди это прекрасно понимают и помнят.
Если бы Алексей не родился таким, не был бы таким активным, способным, с большим сердцем, с такой душой, то этого всего бы не было в городе. Всё он делал для того, чтобы вокруг него люди могли жить полноценной жизнью.
В Алёшках и освещение появилось уличное, и создавались парковые зоны. Жизнь стала более цивилизованной. Раньше там были, грубо говоря, одни ухабины, ямы да грязь, было невозможно даже нормально пройти. А потом появились и дороги заасфальтированные. Алексей за этим следил.
После того как его вынудили уехать, люди распрощались с идеей, что их населённый пункт будет и дальше приобретать более цивилизованный облик. Новые власть имущие, понятное дело, стали только воровать выделенные на благоустройство деньги. Город был грязный, даже мусор не вывозился. После его отъезда началась деградация. При нём был приток инвестиций, создание рабочих мест. Его предприятия просто отобрали. При Алексее все предприятия работали в комплексе, дополняя друг друга. Но это всё грубо и цинично было разбито кувалдой на куски. То созданное сказочное, позитивное явление было уничтожено.
В этом и состояла задача американских инсайдеров здесь. Им была не нужна сильная и успешная Украина. Они же нас всё равно расценивают как придаток России. Даже в то время, когда Украина отделилась, якобы была самостоятельной. Отношение к нам было враждебным. Оно хорошо маскировалось, но цель у них была всегда одна – использовать нас, чтобы ослабить Россию, развалить всё до конца.
В 90-е, оказывается, меня тоже избирали в Парламентскую ассамблею Совета Европы. Но я туда ни разу не ездил. Другие только и делали, что пропадали в Европе, а я пропадал с избирателями, будучи народным депутатом.
Во всём чувствовалась враждебность этих людей с Запада. Особенно американцев. Они недружелюбно к нам относились. И я ничего для себя на той стороне не находил, даже не надеялся найти. Не было желания с ними общаться. Если ты хочешь продать Родину, да, тогда нужно ехать туда и с ними знакомиться, торговаться, за что Родину продавать.
А мы с Лёшей эту Родину строили, создавали и защищали. Для нас Родина – это те люди, которые с нами жили, наши соотечественники. Лёша был патриотом своей земли и никогда ей не изменял.
Памятная надпись на ограждении в центре г. Геническа Херсонской обл. Алексея Журавко многие знают и помнят
Несмотря на всю опасность, сразу после начала СВО и возвращения Херсонской области в Россию он вернулся домой и начал восстанавливать офис, возвращать объекты.
Возвращение на Херсонщину
– Как вы считаете, у него была возможность всё это вернуть?
– Во-первых, он начал проводить большую работу по мониторингу того, что осталось. Нужно было объехать территории, все объекты. Предстояло понять, какое осталось оборудование, чего не хватает.
Это было необходимо, чтобы в кратчайшие сроки всё запустить. Вернуть жителям нормальную и полноценную жизнь с приходом России. Он прекрасно понимал свою задачу. Ему не надо было её разъяснять.
Он начал ездить и договариваться о каких-то формах материальной и финансовой поддержки. Было крайне важно как можно скорее воссоздать и запустить социальную инфраструктуру населённого пункта. Он конкретно этим и занимался.
Честно говоря, там уже было достаточно людей во власти, которые относились к нему, скажем так, прохладно. Отчасти из-за его харизматичности и выдающихся личностных качеств. Такие не многим нравятся. А он заставлял с собой встречаться и считаться. Опять же врывался на своей тележке в кабинеты, как когда-то мы с ним отрепетировали. Он неистово и эмоционально продолжал решать вопросы. Он делал это не для себя. Ему сам Бог помогал. Бог видел, что всё делается не для наживы, а для людей. Для того чтобы поддержать других, которые, возможно, молились и искали какой-то поддержки. Им Бог посылал Лёшу Журавко. Все понимали, что он человек, которого какие-то божественные силы послали.
В ту злополучную ночь на 25 сентября 2022 года он не должен был ночевать в этой гостинице. Он остался, потому что приехал иностранный журналистский пул. Ведь у него были ещё и информационные проекты. Он решил остаться, чтобы ещё с кем-то поговорить о возможном сотрудничестве. Он там находился вторые или третьи сутки, его заметили и передали координаты. АЛёша не придал этому значения.
Я был уверен, что он уже выехал и ночевал где-нибудь рядом со своим офисом, расположенным около Парка Славы в Херсоне. А он там всё-таки засветился и остался. Нельзя, даже в освобождённом Херсоне, кишащем ждунами, сидеть на одном месте 2–3 дня. А тем более такому человеку, как Лёша Журавко. Нужно было обязательно перемещаться. Потому что там полно этих ждунов и стукачей. Понятно, кому они передают информацию об объектах и людях, которые представляют интерес.
Я даже слышал, что примерно за полчаса до прилёта к гостинице подъезжала какая-то девушка и чуть ли не лазером просвечивала весь второй этаж, где находился Алексей, для того чтобы спутник зафиксировал точку, куда должен прилететь этот HIMARS. Мне об этом рассказывали журналисты – очевидцы событий. Таким образом, исход был предрешён. А я узнал о трагедии уже в 7 часов утра, мне позвонили. У меня товарищ в полиции работает, он сообщил.
Я сразу туда приехал и видел, как он, бедный, лежал, прижатый плитой. К счастью, его смерть была мгновенной. Я не имел возможности поехать на похороны. Единственно, я зашёл в морг (г. Херсон, на Старостина 1), попросил выкатить каталку, на которой лежало его тело. Попрощался с ним, оставил букет жёлтых цветов и попросил, чтобы его перенесли на могилку. Вот такой была наша последняя встреча…
Даже осталось фото Алексея. Правда, фото это сделал кто-то из работников морга, которые симпатизируют украм. Они сделали его посмертное фото и выложили в сеть с подписью: «Вот что происходит с предателями».
Его дядя, Георгий Журавко, работает главой военно-гражданской администрации Алёшкинского муниципального округа. Мы с ним знакомы и поддерживаем контакт. Он сейчас продолжает его дело. Когда наступят мирные дни после Победы, дядя Лёши планирует создать его музей, для чего уже сейчас собирает многие личные вещи, которыми его племянник пользовался при жизни. В настоящий момент район очень часто обстреливают. Нахождение там опасно для жизни. Тем более что мой телефон известен: если подсветят, то…
В Херсоне осталось много гадёнышей, например, Сергей Никитенко (вражеский сайт «Мост»), который работает на американском финансировании. Ещё Олег Царёв вспоминал его в своём докладе в октябре 2013 года, когда приводил факты о том, как готовился переворот. В то время, когда «Партия Регионов» ещё имела власть (люди Януковича были в парламенте). В своём докладе Олег Царёв говорил, что за деньги Джорджа Сороса Сергей Никитенко проводил семинары, обучение других блогеров. Именно Сергей Никитенко и его подруга Катерина Гандзюк включили меня на сайт «Миротворец». Но Гандзюк плохо кончила. Уже когда они вошли во власть (28 февраля 2014 года насильственным образом изгнали исполняющего обязанности мэра из кабинета). Миколаенко стал там править, сделал своим замом Катерину Гандзюк, которая вместе с ним меня преследовала. Она была жадная. Начала передел рынка песка, леса, а это очень прибыльные сферы добычи. Конкуренты, на благополучие которых она посягнула, её заказали и облили кислотой.
Впоследствии она через три месяца мучительным образом умерла.
Кто-то скажет, что нет справедливости, но многие в этом увидели очень суровую, но все-таки справедливость.
– Никитенко до сих пор работает на этом сайте?
– Да, этот мерзавец все ещё работает на сайте в Херсоне. Он недавно опять подсвечивал списки работников военно-гражданской администрации Херсонской области. Я там работал до 20 сентября, а позднее у нас произошла реорганизация. Он регулярно публикует на своих информационных ресурсах контактные данные и иную личную информацию работников Херсонской военно-гражданской администрации. Он это делает для того, чтобы враги не теряли нас из вида.
15 августа 2022 года мне на гараж наклеили записку с угрозами физической расправы. А 26 августа в дом, где мы жили с женой, пытались просунуть гранату Ф-1. К счастью, граната застряла в окне и не успела взорваться, это нас спасло.
– Скажите, пожалуйста, где захоронен Алексей Валерьевич?
– Он захоронен в Алёшках на Цюрупинском кладбище.
– Как сейчас там обстановка? Населённый пункт ведь был затоплен?
– Да, затопление было, но оно продержалось недолго. Всего 3–4 суток. Вода сравнительно быстро ушла в море. К сожалению, во время затопления погибло много людей, в основном пожилые, беспомощные. Потому что прятались ведь от обстрелов в подвальных помещениях. А тут – затопило. Многие были без плавсредств, когда резко пришла вода. Тем более что населённый пункт расположен на левом низком берегу Днепра. К примеру, Херсон расположен на высоком берегу, поэтому подтопило только некоторые районы. Большая часть Херсона не была затоплена.