Владимир Олейник – украинский политик и управленец, заслуженный юрист Украины (2010), народный депутат Украины V, VI и VII созывов вспоминает о своём лучшем друге.
Часто вспоминаю, как работали в Раде с Алексеем. В 2007 году Ющенко были объявлены досрочные выборы в парламент. Был очень серьёзный внутренний конфликт. Ющенко нарушил Конституцию, снял генерального прокурора, нарушив процедуру. Тогда депутаты использовали своё право и пошли на приём к прокурору. В то время был такой персонаж – его фамилия Гелетей. Он имел прямое отношение к охране президента, потом был министром обороны при Порошенко. Он лично прибыл туда, потому что со стороны другой политической силы туда же приехал министр внутренних дел Василий Сушко. Он возглавлял тогда МВД Украины, был социалистом. И эти две силы, эти депутаты находились в некой динамике.
Помню, как сейчас, Алексей говорит Гелетею (он тогда был генерал-полковником, молодым таким):
– Подойди ко мне, пожалуйста, ближе, уважь инвалида и депутата.
Тот спрашивает:
– Зачем?
Алексей:
– Я тебе по морде дам сейчас!
Схватил его одной рукой за пиджак и оторвал рукав. А Гелетей меня знал, потому что я был в комитете зампредседателя по законодательному обеспечению правоохранительной деятельности, и пришёл ко мне жаловаться на Алексея. Показывает оторванный рукав! Я и говорю ему:
– Ну вы хотя бы честь имели какую-то офицерскую, генеральскую, в таком виде ходите, рассказываете, что вас чуть инвалид не избил!
Был Алексей также достаточно активным в депутатских баталиях. Захожу как-то в зал, а он уже сидит в кресле председателя Парламента, и никто не может его оттуда убрать. Ходят вокруг этого кресла – и всё.
Он всегда на своей маленькой тачанке этой ездил, ему было так удобно, коляску не хотел. И однажды обратился ко мне с просьбой, мол, Владимир Николаевич, надо найти подшипники (238-й подшипник). Ая в технике разбираюсь. Метнулся туда-сюда, а их нигде нет, они специфические. Это уже потом мы разобрались и узнали, что эти подшипники стоят на переносных армейских электростанциях. Там я и находил их для него.
Он бизнесом занимался достаточно активно, когда не был уже депутатом в парламенте, очень активно поддерживал социальные вопросы. Я в то время знал из разговора министра внутренних дел, что Алексей очень помогал милиции. Это было ещё до 2004 года, до прихода Ющенко. Покупал для них автомобили за счёт своей предпринимательской деятельности и т. д. Его «коньком» было создавать рабочие места для инвалидов, швейные объединения, например.
Очень любил свой родной город Цюрупинск, вкладывал немало денег в благоустройство, социальные проекты. И люди его там любили.
Я ему всегда говорил: «Лёша, ты наш Маресьев». Ему это нравилось.
Когда в 2014 году на Украине начался госпереворот, его стали преследовать, ведь он такой, что не молчал. Еле успел выехать! Пограничники знали его и выпустили, но, говорит, еле выскочил. Поскольку выехал в Россию, так сказать, с пустыми руками, то, по его словам, дня два в подъезде ночевал, пока уже не нашёл какие-то контакты и связи. А потом мы встретились с ним здесь.
Когда он уже приехал в Москву, вышел на связь, мы ему начали активно помогать. Тут у него было три-четыре человека самых близких. Я у него каждую неделю по 3–4 раза был. В основном привозил продукты, сигареты, обязательно блок. Было у него даже видео, как народный депутат трёх созывов у него мусор выносит в костюме.
Иногда забирали его гулять, на катере катались по Москве-реке, выезжали в Москва-сити, старались, чтобы он не чувствовал себя одиноким.
В Москве поддерживал отношения с Николаем Яновичем Азаровым, работал в его офисе в доко-видные времена.
Потом были эпизоды, когда у него был очень тяжёлый период по состоянию здоровья. Алексей перенёс сложную операцию, лежал в больнице. И каждый раз, когда я его навещал, он просил привезти ему цветов. Он эти цветы раздавал врачам, медсёстрам. Ездил по соседним палатам, поддерживал других, несмотря на то что у самого всё нелегко заживало, ведь организм сложный.
Алексей Журавко в больнице им. С. С. Юдина
Пост из больницы
За дочь очень переживал, очень её любил.
Любое снисхождение его оскорбляло. Общались с председателем комиссии по делам инвалидов Российской Федерации, он был у Лёши и рассказывал, что в шоке от того, что в подъезде нет пандуса! Поднял всех на уши и пандус поставили. Был в шоке – как так вообще!
Там, на Украине, Алексей Журавко очень хорошо продвинулся в плане социальных гарантий для инвалидов, создания предприятий, занимался этим. Здесь он тоже показывал мне бланк аналогичного характера с законодательным подкреплением, который разработал. Хотел объединять инвалидов в рабочие коллективы, группы, создать условия для того, чтобы работодатели более активно привлекали эту категорию для работы на предприятиях. Ходил по всем инстанциям, ему Николай Янович помогал.
Не было такого дня, чтобы мы с ним не разговаривали. Это, как правило, утром и вечером. И накануне гибели в 10 часов вечера созванивались. Я спрашиваю:
– Лёша, всё нормально?
– Да, всё хорошо, я тут остановился в гостинице.
– Ну, будь аккуратен.
А утром в восемь мне звонят журналисты и рассказывают, что Лёша погиб. Я говорю, что ерунда какая-то, быть этого не может, вчера с ним разговаривал. Набираю его номер, берёт его охранник и рассказывает, что вечером видели какого-то человека, который крутился у гостиницы. Он, скорее всего, и дал знак, что Алексей здесь остановился и прочее. А сейчас идёт какое-то оперативное расследование.
Цюрупинск переименуем в Журавки
Через охрану мы вышли на его дядю, который помог организовать похороны. Алексей всегда говорил: «Если что-то случится, меня в Цюрупинске похоронить». И мы шутили, что вернёмся и Цюрупинск и переименуем в Журавки. Это будет правильно. Людей соберём, проведём референдум.
Был ещё курьёзный случай: звонит мне Лёша, говорит, что его забрали в полицию. Как так? Оказывается, он собирался в освобождённый Херсон, вызвал своих ребят, охрану, микроавтобусы, накупил аппаратуры, компьютеров, всего, что было необходимо. Мы ему в этом помогли. Забил этим два микроавтобуса и оставил на ночь возле своей квартиры. А автобусы на украинских номерах были, херсонских. Вот бдительная бабушка из дома и вызвала полицию. Пришлось ему в участке объяснять, что, для чего и как.
[Видимо, это тот случай, когда они с охраной хоронили попугая © – Прим, ред.]
Очень радел за свои интернет-ресурсы, особенно телеграм-канал. Привёл и меня туда. Часто говорил: «Вы же понимаете, что если я не буду известен, меня нет». Вникал в эту всю тему, выводил постоянно и меня на каких-то блогеров, они брали у меня интервью, сам был постоянно в медиапространстве. Оборудовал на своей кухне в московской квартире студию. Интервью давал журналистам на фоне флага Победы, для него была радость большая находиться в центре внимания. Приезжал часто к нему, а там толпа журналистов, бегают, свет выставляют… Алексей интересные интервью давал, у него хорошие знания были о Херсонщине, об экологии, о том, что может случиться, если вдруг водоканал Крымский пересохнет. Как в воду смотрел! Часто повторял: «Если не будет воды в Крымском канале, а останется Каховское, будут подниматься солончаки, будет морская вода выдавливать пресную, потому что пресной не хватит, солончаки поднимутся, и от соли ничего не будет расти. Никакой перспективы». Разрушение Каховской ГЭС он бы сейчас переживал как катастрофу.
Так, он постоянно что-то наговорит, а потом вечером мы это с ним обсуждали. Переживал за всё, за каждое сказанное слово. Было у него много планов и по поводу Херсонщины. Восстановить производство хотел, дать рабочие места людям. Очень радовался, когда получалось кому-то помочь.
Думал, как восстанавливать в дальнейшем и Украину. Не было у него никаких планов мести, ничего такого. Только созидать хотел и строить, смотрел в будущее. Говорил, что труд лечит людей, а не прошлое.
Николай Азаров: «Ничто не могло удержать его от возвращения на Родину»
Экс-премьер-министр Украины Николай Азаров вспоминает об Алексее Журавко, с которым ему довелось работать как на Украине, так и в политической эмиграции в России.
Познакомился с Алексеем Журавко весной 2006 года после выборов в Верховный Совет, когда он впервые избрался депутатом по нашему списку «Партии Регионов». Это был трудный для неё [партии] период, когда после «оранжевой революции», а точнее, государственного переворота[37], страной управляла клика Ющенко-Тимошенко при активной поддержке США и Запада. Многие тогда играли в «нейтралитет» и выжидали. Поэтому активная политическая позиция Алексея сразу обратила на себя внимание, особенно когда 1 апреля 2007 года Ющенко под давлением американцев незаконно распустил Верховный Совет и назначил досрочные выборы. Алексей сразу же вошёл в наш актив и показал себя принципиальным политиком.
По партийной линии за Алексеем был закреплён Херсон (область) и работа с инвалидными организациями. Он быстро включился в работу и вскоре был назначен руководителем комитета по делам инвалидов при Кабинете министров Украины. Отличительной чертой его характера было то, что за все годы нашей совместной работы он ни разу не поставил передо мной своего личного вопроса. Его работа, инициатива на благо страны и личная скромность вызывали у меня большое уважение. В то же время жёсткая принципиальность и отказ идти на сделки с совестью вызывали к нему неприязнь со стороны аппаратчиков, бюрократов, которые плели вокруг него интриги, в результате которых на выборах 2012 года ему пришлось участвовать в одномандатном округе без поддержки местных руководителей. Но даже в этом случае он не обратился ко мне за помощью.
Он был активным участником «Антимайдана», часто выступал на митингах. Люди активно его поддерживали. Он требовал от Януковича решительных действий, а после госпереворота ему пришлось уехать из Украины, которую он любил и считал своей родной страной.