– Со временем привыкнешь, – невозмутимо сказал Червяк и снова принялся за кальян. Алиса стояла и терпеливо ждала, когда ему снова вздумается заговорить. Через несколько минут Червяк перестал курить, зевнул пару раз и потянулся. Потом он спустился с гриба и пополз в траву, загадочно бросив на ходу:
– С одной стороны откусишь – вырастешь, с другой – станешь меньше.
– С одной стороны чего? С другой стороны чего? – крикнула ему вслед Алиса.
– Гриба, – ответил Червяк и в следующий миг пропал из вида.
Алиса задумчиво глядела на гриб, стараясь сообразить, где у него правая и где левая сторона. Так как шляпка гриба была совершенно круглая, то она никак не могла решить это. Наконец, Алиса обхватила гриб обеими руками и отломила каждой рукой по кусочку от шляпки.
– Ну, будь что будет! – сказала Алиса и откусила немножко от кусочка, который был у нее в правой руке. В ту же минуту она почувствовала, как ударилась подбородком о собственные ноги.
Алиса ужасно испугалась. Нельзя было терять ни минуты – ведь еще немного, и она бы исчезла без следа. Она поспешно поднесла ко рту кусочек, который держала в левой руке. Ее подбородок так плотно прижимался к ногам, что она едва могла открыть рот. Наконец, ей это все-таки удалось, и она проглотила кусочек.
– Ура! Моя голова поднимается! – с восторгом воскликнула Алиса. Но недолго пришлось ей радоваться. Оказалось, что теперь плечи ее куда-то пропали. Когда она смотрела вниз, то видела только необыкновенно длинную шею, которая поднималась, как высокий стебель над морем зелени, колышущейся внизу.
«Что это там внизу за зеленое море? – удивилась Алиса. – И куда девались мои плечи? А мои бедные руки – я совсем не вижу их!»
Она попыталась подвигать руками, но из этого ничего не вышло: только внизу прошелестела листва зелени.
Так как Алиса не могла поднять рук к голове, то попробовала опустить к ним голову и с радостью обнаружила, что шея ее может гнуться во все стороны, как змея. Алисе удалось изогнуть шею кольцами, и голова ее стала опускаться на зелень, которую она видела сверху. Оказалось, что это вершины деревьев, под которыми она стояла, когда с ней случилось последнее чудесное превращение. Но вдруг раздался резкий свист, и Алиса испуганно вскинула голову. Большая голубка налетела на нее и сильно ударила клювом по лицу.
– Змея! – кричала Голубка. – Ах ты змея!
– Я не змея, – с негодованием ответила Алиса. – Оставьте меня в покое!
– А я говорю, что ты змея! – повторила Голубка, но уже не так уверенно, и добавила, зарыдав: – Я все перепробовала, но все оказалось неподходящим!
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – сказала Алиса.
– Я пробовала деревья, пробовала речной песок, пробовала кусты, – продолжала Голубка, не слушая Алису. – Но эти змеи! От них не спасешься нигде!
Алиса с недоумением слушала ее, но думала, что не стоит задавать вопросы, пока Голубка не кончит говорить.
– Как будто мало хлопот с высиживанием яиц! – продолжала Голубка. – А тут еще изволь день и ночь оберегать гнездо от змей! Вот уже три недели, как я не смыкаю глаз!
– Мне очень жаль, что у вас столько забот и волнений, – сказала Алиса, начиная понимать, о чем тревожится Голубка.
– А теперь, когда я выбрала самое высокое дерево в лесу, – пронзительно прокричала Голубка, – и думала, что наконец избавилась от змей, они начинают спускаться с неба!
– Но я же говорю вам, что никакая я не змея, – сказала Алиса. – Я… я…
– А кто же ты? – спросила Голубка.
– Я девочка, – ответила Алиса.
– Так я и поверю! – воскликнула Голубка. – Я видела много девочек в своей жизни, но не видывала ни одной с такой шеей! Нет, нет, ты змея! И ты напрасно стараешься вывернуться! Ты, пожалуй, станешь уверять меня, что никогда не едала яиц!
– Я, конечно, ела яйца, – сказала Алиса. (Она была правдивая девочка и не стала лгать.) – Но ведь вы, наверное, знаете, что и девочки едят яйца, как змеи?
– Никогда не поверю этому! – воскликнула Голубка. – А если они в самом деле едят яйца, значит, они тоже змеи, только другой породы – вот и все!
Такая мысль никогда не приходила в голову Алисе, и потому она на минуту замолчала. А Голубка воспользовалась этим и добавила:
– Я знаю одно – ты забралась сюда за яйцами. А девочка ты или змея, мне решительно все равно.
– Ну, а мне не все равно, – сказала Алиса. – И никакие яйца мне не нужны. А если бы и были нужны, то, уж во всяком случае, не ваши. Я вообще не люблю сырых яиц.
– Так уходи отсюда! – крикнула Голубка и снова уселась в свое гнездо.
Алиса, как могла, пробиралась между деревьями, стараясь наклонить пониже голову. Но это ей плохо удавалось, потому что шея ее постоянно запутывалась в ветках, и Алисе приходилось останавливаться и выпутываться.
Не сразу Алиса вспомнила, что все еще держит в руках кусочки гриба, и начала осторожно, понемножку откусывать то от одного, то от другого. Она то становилась меньше, то больше, и, наконец, ей удалось стать такой, какой она была раньше – дома.
– Половина моего плана выполнена, я стала такого роста, как мне и хотелось! – воскликнула она. – Теперь нужно найти волшебный сад. Но как же мне его отыскать?
Только она успела это сказать, как лес кончился, и Алиса вышла на поляну, на которой стоял маленький домик примерно с нее высотой.
«Кто бы ни жил в этом доме, – подумала Алиса, – я не могу войти в дом вот так запросто – я теперь такая большая, что все они с ума сойдут от страха!»
И, спрятавшись за дерево, Алиса начала откусывать понемногу от того кусочка гриба, который держала в правой руке, и продолжала делать это до тех пор, пока не стала достаточно маленькой.
Глава шестаяПоросенок и перец
Несколько минут Алиса смотрела на домик, раздумывая, что ей делать дальше, как вдруг из леса выбежал лакей и громко постучал в дверь домика. Алиса приняла его за лакея потому, что он был в ливрее. Если бы не ливрея, Алиса подумала бы, что это рыба.
Ему открыл другой лакей, тоже в ливрее, у него было круглое лицо и выпученные, как у лягушки, глаза. У обоих лакеев на головах были напудренные парики с буклями. Алисе любопытно было узнать, что будет дальше. Она выглянула из-за дерева и стала прислушиваться.
Лакей-Рыба извлек из-под мышки огромный конверт размером с него самого. Протянув его другому лакею, он торжественно проговорил:
– Герцогине от Королевы приглашение на крокет.
Лакей-Лягушка торжественно повторил его слова, немного изменив их порядок:
– От Королевы Герцогине приглашение на крокет.
Потом оба лакея поклонились друг другу так низко, что чуть не стукнулись головами.
Алисе все это показалось до того забавным, что она не могла удержаться от смеха и убежала подальше в лес, чтобы они не услышали, как она смеется. А когда Алиса вернулась, Лакей-Рыба уже ушел, а Лакей-Лягушка сидел на земле около двери и с самым глупым видом смотрел на небо.
Алиса робко подошла к двери и постучалась.
– Стучать совершенно бессмысленно, – сказал Лакей, – по двум причинам. Во-первых, мы оба находимся по одну сторону от двери; во-вторых, там внутри такой шум, что тебя все равно не услышат.
И в самом деле, из домика доносился ужасный шум. Оттуда неслись пронзительные крики, кто-то чихал, не переставая ни на минуту, а время от времени слышался треск и звон, как будто в доме били посуду.
– Скажите, пожалуйста, а как же мне войти? – спросила Алиса.
– Был бы смысл стучаться, – продолжал Лакей, не слушая ее, – если бы между нами была дверь. Так, например, если бы ты была внутри, то могла бы постучаться, и я отворил бы дверь и выпустил бы тебя.
Говоря это, он все время смотрел на небо, что показалось Алисе очень невежливым.
«Ему следовало бы смотреть на меня, раз он со мною говорит. Впрочем, – подумала она, – похоже, он не может не смотреть на небо, ведь у него глаза чуть ли не на макушке. Но отвечать на вопросы он, во всяком случае, может».
– Как же мне войти в дом? – повторила свой вопрос Алиса.
– Я, пожалуй, просижу здесь, – задумчиво проговорил Лакей, – до завтра.
Дверь в это время распахнулась, и из дома вылетела тарелка. Она задела Лакея по носу и разлетелась вдребезги, ударившись о дерево, росшее около домика.
– А может быть, и до послезавтра, – продолжал Лакей невозмутимо, словно ничего не случилось.
– Как же мне войти в дом? – повторила Алиса свой вопрос, повысив голос.
– Необходимо выяснить, нужно ли тебе вообще входить в этот дом, – сказал Лакей.
Лакей был совершенно прав, но Алисе не нравилось, когда с ней так нелюбезно говорили.
«Какие здесь все спорщики! – подумала она. – От одного этого можно с ума сойти».
Так как Алиса молчала, то Лакей поспешил воспользоваться удобным случаем и начал снова:
– Я буду сидеть здесь целыми днями.
– Но что же мне делать? – спросила Алиса.
– Делай, что хочешь, – ответил Лакей и, не обращая больше внимания на Алису, начал что-то насвистывать.
«Без толку говорить с ним, – с отчаянием подумала Алиса. – Он просто-напросто идиот».
И она, не постучавшись, распахнула дверь и вошла в большую, полную дыма кухню.
Герцогиня сидела посредине на трехногой табуретке и качала ребенка; Кухарка стояла, нагнувшись над плитой, и помешивала суп в большой кастрюле.
«Она положила в суп слишком много перцу», – подумала Алиса, беспрерывно чихая.
Перцу было слишком много и в супе, и в воздухе. Даже Герцогиня чихала, не переставая, а ребенок у нее на руках то чихал, то пронзительно вопил. Не чихали только Кухарка да большой кот, который сидел у плиты и улыбался во весь рот.
– Скажите, пожалуйста, – начала Алиса нерешительно, так как не знала, не поступает ли она невежливо, заговорив первая, – почему ваш кот улыбается?
– Это Чеширский Кот, ему лестно быть в нашем обществе, – ответила Герцогиня. – Вот почему он улыбается, поросенок!