По реке лениво скользили лодки. На широкой лужайке кто-то из гостей играл в крокет, по аккуратно подстриженной зеленой траве резво катались яркие красные, желтые, синие шары.
Алиса сжала ладонями виски. Перед ее глазами вдруг словно ожило одно из ее ночных видений: точно такие же напыщенные гости играют в крокет, но вместо молотков у них птицы фламинго, а шарами служат ежи. Девушка и рассмеялась бы, но возникшая в голове сцена почему-то наполнила ее ужасом. Там, во сне, был еще кто-то... очень страшный.
Из такого странного состояния, из полузабытья с видениями, Алису вывела леди Элен. Она взяла дочь за руку и торопливо повела к Эскотам.
— Улыбнись, — вполголоса напомнила мать дочери.
Алиса послушно растянула губы в натужной улыбке и сделала реверанс чопорным хозяевам.
За десять прошедших лет лорд Эскот ничуть не изменился: всё такой же прямой, точно собственную трость проглотил, и традиционно хладнокровен. Его супруга была под стать ему, хотя сегодня ее ледяное спокойствие несколько подтаяло. Она окинула Алису высокомерным взглядом.
Юная леди не сомневалась, что от глаз хозяйки бала не укрылось отсутствие корсета и чулок. Алисе вдруг нестерпимо захотелось показать ей язык, а затем еще и пройтись колесом, чтобы извечное праведное возмущение пожилой дамы обрело таки веские причины.
— Ну наконец-то! Мы вас заждались. Алиса, Хэмиш очень хочет потанцевать с тобой!
— Иди же! — Мать незаметно подтолкнула девушку.
Алиса покорно поплелась искать зануду Хэмиша, который, к великому сожалению, за последние долгие десять лет тоже почти совсем не изменился.
Хозяйка же бала за спиной Алисы, понизив голос, уже сердито выговаривала ее матери.
— Вы хотя бы знаете, который час? Скоро пять! Теперь придется всё самое интересное делать впопыхах!
— Прошу прощения, — только и ответила безропотная миссис Кингслей. Ведь не станешь же объяснять чужим пока еще людям, каких невероятных усилий стоило просто собрать Алису на праздник.
— Не за что! — резко бросила леди Эскот и удалилась.
Лорд Эскот сверху вниз кивнул Элен Кингслей.
— Простите мою жену, — произнес он величественным бархатным баритоном. — Она мечтала о сегодняшнем событии на протяжении последних двадцати лет.
Мать Алисы благодарно улыбнулась в ответ. Эта женщина хорошо знала характер леди Эскот и привыкла к ее постоянным чудачествам.
— Как жаль, что с нами нет Чарльза, — печально молвила она.
Лорд Эскот вновь кивнул, на сей раз едва заметно.
— Мои соболезнования, мадам. Я часто вспоминаю вашего мужа. Он был воистину мудрым человеком. Надеюсь, вы не считаете, что я злонамеренно воспользовался вашим несчастьем, — продолжал благородный господин с самым серьезным видом.
— Конечно, нет, — покачала головой миссис Кингслей. — Я очень рада, что вы... именно вы позаботились о компании и выкупили ее...
Она могла бы сказать еще очень многое — как не хватает теперь семье любимого мужа и отца, как часто она думает о Чарльзе, каким тот был удивительным человеком — добрым, благородным, чутким и мудрым... Но вдова благоразумно промолчала, как всегда в подобных случаях, чтобы ее откровения однажды не сочли неприличными.
Утонченный же аристократ, каким, вне всякого сомнения, был лорд Эскот, наконец позволил себе суховатую улыбку.
— Как жаль, что я вовремя не вложился в ту безумную авантюру, пока была еще возможность.
Теперь вдова Кингслей улыбнулась уже вполне искренне.
— Чарльз тоже так считал, — деликатно поддела она лорда.
...Тем временем посреди шумного бала, в роскошном саду Эскотов Алисе уже хотелось просто завыть от скуки.
Для начала Хэмиш, единственный наследник пожилой четы Эскотов, увлекали Алису танцевать. Вместе с другими молодыми гостями они выстроились в шеренгу, будто королевские гвардейцы, а затем, как заведенные, раскланивались и раскланивались, выделывали какие-то бессмысленные па, потом много раз менялись местами, снова раскланивались... и так без конца.
— Хэмиш, — как бы между прочим спросила Алиса, — вам никогда не надоедает кадриль?
Достойный сын своих родителей, Хэмиш выглядел аристократом до кончиков ногтей. Он весь светился непомерным высокомерием, при этом всегда был одет с безупречным вкусом. А вот руки молодого джентльмена были вялыми и влажными, ладошки сильно потели.
— Напротив, — ответил Хэмиш после продолжительных раздумий. — Я нахожу этот танец чрезвычайно вдохновляющим.
Танцуя, кавалер переступал с ноги на ногу и кланялся так величаво, что стал вдруг очень похож на одного из павлинов, которых Алиса видела в Холланд-Парке в Кенсингтоне. Девушка не удержалась от смеха. Они с юным лордом Эскотом закружились на месте, и золотистые волосы высоко взметнулись у Алисы за спиной.
Хэмиш сурово сдвинул брови:
— Это я вас так развеселил?
— Нет, — озорно сверкнула глазами Алиса. — Просто мне вдруг отчего-то представилось, как все дамы до единой надели черные шелковые цилиндры, а мужчины — кружевные чепчики!
Хэмиш даже не улыбнулся.
— Советую вам держать свои фантазии при себе. В случае же сомнений помалкивайте.
За свою жизнь Алиса слышала этот совет много-много раз и потому относилась как к пустым словам. Почему-то поступать именно так рекомендовали ей практически все. Все, кроме папы.
Но теперь, когда отца не стало, многое в жизни изменилось. Алисе порой казалось, что больше никто в целом мире ее не любит.
Улыбка юной леди поблекла, пара продолжала исполнять бесконечные фигуры танца. Алисе трудно было соблюдать четкий ритм и рисунок танца, но глаза сами собой устремились к небу — там куда-то в неведомую даль пролетала стая диких гусей...
В рассеянности Алиса несколько раз наткнулась на танцоров, двигавшихся впереди, пока наконец те не начали оборачиваться и сердито шипеть на нее.
Барышня хотела вежливо извиниться, но...
— Простите нас! — церемонно опередил Алису Хэмиш. — Мисс Кингслей сегодня несколько невнимательна.
Он, нахмурившись, увел партнершу по кадрили с танцевальной лужайки. На ходу Алиса еще раз подняла глаза к небу, но гусиный караван уже пропал из виду.
— О чем вы только думаете? — оказавшись наедине с Алисой, накинулся на нее Хэмиш.
— Мне вдруг очень захотелось полетать, — мечтательно произнесла в ответ юная мисс Кингслей.
Любимый отец часто поднимал ее над головой и кружил по комнате, а она, крошечная девчушка, визжала от восторга. Теперь Алисе показалось, что в полете рядом с дикими гусями она будет чувствовать примерно то же самое, что чувствовала тогда в детстве!
— Ну сколько можно терять время на раздумья о всяких невозможных вещах? — со вздохом проворчал Хэмиш.
Алиса в ответ неожиданно для себя весело рассмеялась — так, словно в лучах солнца от легкого ветерка зазвенели серебряные колокольчики.
— А почему бы и нет? — спросила она. — Папа говорил, иногда ему удавалось до завтрака поверить в шесть невозможных вещей.
Девушка снова улыбнулась, вспомнив один из таких утренних разговоров. Ей тогда было семь лет. Маленькая Алиса прибежала в кухню и увидела, как отец намазывает хлеб маслом. Девчушка потребовала немедленно объяснить ей, в какие шесть невозможных вещей тот поверил сегодня до завтрака.
— Во-первых, — совершенно серьезно ответил тогда папа, отложив бутерброд и усадив дочь к себе на колени, — я поверил, что на луне живут три маленькие девочки.
Алиса радостно хихикнула:
— Глупости какие! Как же они там очутились?
— Это и есть вторая вещь, — продолжал отец. — Я поверил, что они прилетели туда на необыкновенном летающем велосипеде. Таком, у которого переднее колесо большое, а заднее маленькое. Если вдуматься, это вполне разумно.
— Нет и нет! — воскликнула Алиса. — Велосипеды не летают!
— Я вижу, тебе надо почаще тренироваться, и только тогда ты тоже сможешь поверить в невозможное, — покачал головой отец, возвращаясь к утренней чашке кофе. — Если ты всё будешь подвергать сомнению, я не смогу рассказать тебе о четырех других вещах. И все плоды моих утренних размышлений без малейшего толку погибнут...
— Нет, нет, расскажи! — взмолилась Алиса. — Я во всё-всё поверю, как ты, честное слово!
— Хорошо, — согласился отец. — Так и быть. Третья невозможная вещь — я поверил, что луна сделана из булочек со взбитыми сливками или других вкусностей, как раз с которыми девочки любят пить чай.
Алиса раскрыла было рот, но... тотчас же его и закрыла.
— После всего этого мне пришлось еще проверить, будто на луне выстроены длинные мосты над морями взбитых сливок, чтобы маленьким девочкам было где кататься на велосипедах. Иначе бедные девчушки все утонут в сладких взбитых сливках, и никто их больше никогда не увидит!
— Ну конечно! Правильно! — сказала Алиса, загибая пальцы. — Это четыре невозможные вещи. А какая пятая?
— В-пятых, — продолжил сэр Чарльз, — я поверил, что каждую ночь девочек провожает до луны и обратно белый кролик с моноклем в глазу!
— Точь-в-точь как в моем сне! — ахнула тогда Алиса. — Это тот же самый кролик?
— Скорее всего, да, — серьезно кивнул отец. — Видишь ли, он очень занятой кролик. У него всегда страшно много дел, целая куча, и я слышал, он постоянно везде опаздывает.
— Верно, — прошептала Алиса, в восторге округлив глаза.
— И последняя невозможная вещь — я поверил, что у меня самая умная, самая красивая, самая храбрая и самая благовоспитанная дочка во всем Лондоне.
— Вовсе даже нет! И никакая это тебе не невозможная вещь! — уже не сдерживаясь, захихикала Алиса.
— Но поверить в нее было труднее всего, — заверил мистер Кингслей. — Мне пришлось приложить много усилий, чтобы поверить! Я так перетрудился, что за это время даже чай успел остыть!
— Пап, ты надо мной шутишь! — воскликнула Алиса, теребя пуговицу на его атласном жилете.
— Но в конце концов я все-таки и в это поверил, — заявил сэр Чарльз, обнимая дочь. — Поверил так основательно, что всё сбылось, и вот она — ты!