– Им что-то нужно на поверхности, – предположила я, – не могли вражеские корабли таким малым числом просто так вернуться.
– Докладывает борт «Туз», – раздался голос капитана варгов, – в корпусе неприятельских кораблей обнаружены слабые места.
На голоэкране появилась модель штурмовика, на которой красным были выделены необработанные сектора.
– Ихху… ихху… – начал Жорик.
– Нашел время для песен, – привычно встрял Погодин.
– Их хуже подготовили, – договорил Селедкин.
– Согласна, – подтвердила я, – как будто спешили.
– На них просто сильно не тратились, – грустно сказала Хунька, – они сюда умирать летели, а состав – это гарантия, что долетят и мизерный шанс на спасение.
– А ведь она права, – отозвался Полкан, – на планете четыре взрывных устройства.
– Но как? – не поверила я, – любую автоматику давно бы вычислили и обезвредили.
– В том-то и дело, что не автоматика. Устройства приводятся в действие нажатием кнопки, а механический детонатор допотопный – временной, сам сработает через сутки, без нажатия.
– Четыре корабля и четыре взрывных устройства? И штурмовики летят умирать… Что нам это дает? – попыталась я строить логическую цепочку.
– Они взорвут планету со всеми жителями… – прошептала бледная Хунька, – хана пушистикам…
– Полкаш, чей корабль? – спросила я.
– Символика Темного Круга, экипажи разномастные, – доложил он.
– Приказываю Тузику и Дружку атаковать вражеские корабли и не дать им сесть на планету. Целиться в выявленные слабые места, – отчеканила я, – мы садимся на Медрикс. Полкан, отсканировать и вывести на экран схему взрывного устройства.
Через минуту мы уже разглядывали небольшую коробку, с кучей кнопок и отверстий.
– Что-то доисторическое, века так 19–20 земного, бегущих циферок на датчике не хватает, – сказал Погодин, рассматривая это чудо науки, – конечно не одна электроника не обнаружит такого динозавра.
– Чтобы обезвредить, нужно нажать на панель семь и перерезать желтый и зеленый провода, – читал лекцию Полкаша.
– На задание идем я и Стас, – решила, все еще разглядывая схему.
– Почему это? – попыталась возражать подруга.
– Потому что ты прекрасный стрелок, а Жорик прекрасный навигатор. Вы будете прикрывать нас. Кто знает, какие там могут быть сюрпризы.
– Скорее всего никаких, – улыбнулся Погодин, – минировали-то в спешке, в нежилых зонах.
– Будем надеяться, – ободряюще подмигнула другу.
– И все-таки, жребий было бы справедливее, – вздохнула Хунька.
– Командир решил иначе, – сказал серьезно Стас, – и я полностью согласен с Алей.
– Докладывает борт «Друг», два вражеских штурмовика уничтожены. Продолжаем атаку, – раздался голос Фингорма.
– Ва-а-ас понял, – ответил ему Жорик, пока мы со Стасом облачались в костюмы с подогревом. Все же настолько холодный климат был нам не привычен.
– Докладывает борт «Барбос», обнаружена вражеская станция, – говорил Стивен, – Аля, на ней пленные, в рабских ошейниках…
– Поставьте маячок и внесите подробные описания. В бой не вступать, – скомандовал Полкан, видя мою растерянность.
– Вас понял, – ответил Стив и отключился.
– Спасибо! – искренне поблагодарила кораблик.
– Мы одна команда, не переживай, Алевтина Верник, – подбодрил меня он.
Принцесса на связь вышла тоже, но в обследуемых ею секторах было тихо. Нам повезло. Три взрывных устройства располагались в довольно доступных местах, и мы со Стасом быстро справились с их обезвреживанием, загрузив бесполезный металлолом на борт. Пусть ученые посмотрят на чудо враждебной техники.
А вот четвертое устройство устанавливали специалисты. Мало того, что оно находилось в пещере, загороженной горным пиком так, что к нему ближе чем на километр невозможно было подлететь даже апаньярскому кораблику. Его еще защищали две лазерные установки, реагирующие на любое движение и спрятанные в недоступных для автоматической нейтрализации местах.
– Проблема, – почесал лоб Погодин.
– Приду… приду… – начал было Жорик.
– А чего сразу придурок? – обиделся Стас.
– Придумаем, – закончил Селедкин и уселся в кресло, раскрыв свой дежурный мастеровой чемоданчик.
Спустя полчаса, мы все еще ждали, сосредоточенно работающего Жоффрея. Все кораблики, выполнив свои задачи, ожидали нас в условленной точке. Наконец, мастеровитый Селедкин предъявил нам двенадцать небольших стрекоз.
– О-о-от… отвлекающий ма-а-невр! – с гордостью поведал он.
– Стрекозами управляем мы, а вы короткими перебежками добираетесь до пещеры, двигаетесь по нашей команде, – проговаривала план Хунька, – хуже всего будет, когда вы полезете по скале. По меркам Медрикса невысоко, двадцать метров всего, но буран и минус пятьдесят все осложняют.
– Справимся, – отозвался Стас.
– Антигравитационные боты? – строго спрашивала Хунька.
– Надели, – сказала я, показывая нашу смешную обувь. Идти в ней было ужасно неудобно, не говоря уж про бежать.
– Ножи, ледорубы, веревки, крем от обморожения?
– Взяли, – выдохнул Стас, – кончай допрос, – мать-командирша!
– Удачи вам, ребята! – всхлипнула Хунька, выпуская нас в ледяной сумрак.
– На связь выходите каждые полминуты! – строго предупредил Полкан.
– Слушаюсь и повинуюсь, – улыбнулась я и, надвинув на лицо защитное стекло комбинезона, шагнула туда, где стало не до улыбок.
В лицо сразу ударили порывы ветра, сбивая с ног. Терморегуляция костюма спасала от холода, но совсем не защищала от снега, а датчик на экране шлема показывал -57 по Цельсию. Снег налипал на стекло, мешая обзору. Пришлось включить подогрев, от этого не стало легче. Струйки воды стекали вниз, и их было бесчисленное множество. На смену одним появлялись другие, отчего снежная, непроглядная даль казалась зловещей и полосатой.
Нам предстояло пройти около 800 метров по каменному плато до заминированной Темным Кругом скалы, а затем карабкаться по отвесной поверхности больше чем на двадцать метров вверх под обстрелом двух лазерных установок. Они тоже были старые, как и взрывные устройства, стреляли короткими лучевыми импульсами по движущимся объектам… теоретически, а вот, практику нам только предстояло испытать на своей шкуре.
Каменное плато только на карте было каменным, на деле же, мы сразу угодили в снежный плен, в котором увязли до середины бедра. Антигравитационные боты, так необходимые при подъеме, сейчас изрядно мешали передвижению из-за своей громоздкости и неудобства.
– Я пойду первым, – раздался в наушниках голос Стаса.
Где-то впереди маячила его нечеткая, расплывчатая из-за налипающего снега и бесконечно стекающих струй воды, фигура.
– Почему ты? – не то чтобы я была против, но спросить потребовала моя совесть.
– Верник, – раздался веселый смех друга, – за пять лет учебы ты этого так и не заметила. Придется озвучить прописную истину для ничего вокруг не замечающих курсанток – я мужчина!
– А я – твой командир, – подало голос мое упрямство.
– Иди за мной, командир, – саркастически хмыкнул он, и фигура впереди двинулась.
Так трудно, как эти 800 метров, мне в жизни не давалась ни одна дистанция. Даже продираться сквозь сугробы за Погодиным было довольно тяжело. Проторенная тропка тут же засыпалась новыми порциями наносимого снега, а ветер сбивал с ног.
– Прошли восемьдесят метров, – сообщала Хунька, – как слышите?
– Слышим хорошо, – отвечал Стас.
– Пятьсот… шестьсот двадцать… Семьсот…
По спине неприятными струйками стекал пот. Он бы тек и по лицу, застилая глаза, но я включила обдув, чтобы хоть что-то видеть.
– Стоп! – скомандовала подруга, – предположительная линия огня. Стас, выпускай первую «стрекозу».
Робот-насекомый, преодолевая шквалистый ветер, тяжело поднялся в воздух и пересек невидимую черту. Неправильная, рваная траектория ее полета сыграла на руку. Красные вспышки метнулись в сторону «Стрекозы», но лишь расплавили снег под ней. Два следующих луча мелькнули через какое-то время, снова не причинив вреда нашей помощнице.
– Пятнадцать секунд на перезаряд, – сказала Хунька, – Жорик говорит, что там установлен самый примитив, но примитив опасный! Поняли когда вам нужно двигаться? До скалы девяносто два метра.
– Да, поняли, – отозвалась я, и «стрекоза» вновь поднялась в воздух.
Следующие полчаса стали моим личным кошмаром. Несколько раз смертоносные лучи плавили снег буквально в метре от меня или Стаса. Мы ждали красных вспышек, разрезающих снежную пелену, и тут же начинали движение. Но какое расстояние можно пройти за пятнадцать секунд в таких условиях? Метр? Полтора?
– Стоп! Вперед! Вправо, обходите валун! – раздавались команды Хуньки.
А мы упорно сантиметр за сантиметром продвигались вперед, пока перед нами не выросла отвесная стена.
– Лазерные установки находятся на соседних скалах, – сообщила Хунька, – устранить их, не задев вас – невозможно. Держитесь, ребята! Впереди двадцать самых непростых метров и вы на месте.
– Да, – вздохнул Стас, – и осталось две «стрекозы».
– Зато сейчас вы в глухой зоне и можете передохнуть.
– Перед смертью не надышишься, – философски заметила я, опускаясь прямо в снег рядом с Погодиным.
– Поживем еще, старушка! – наигранно весело откликнулся он, обнимая меня за плечи.
А ветер продолжал хлестать нас снегом, причем направление его порывов предугадать было совершенно невозможно.
– Идем? – спросила я, спустя пять минут, когда дыхание выровнялось, а противные липкие струйки пота перестали скользить по позвоночнику под костюмом.
– Да, пора, – серьезно откликнулся друг, – Аль?
– Что?
– А ты знаешь, что я был в тебя влюблен все это время?
– Знаю.
– Хорошо.
– Погодин, ты что? Это ты так прощаешься со мной?
– Всякое может быть, – хмыкнул он в ответ, – просто сейчас мне важно, чтобы ты это знала.
– Мы выживем, не смотря ни на что! – и сцепив зубы, я направилась к скале, – Хунь, мы готовы.