Недалеко, метрах в двадцати, эта райская долина кончалась, и к небу поднималась отвесная горная стена. Скалы были прозрачными. Они напоминали светлое зеленовато-синее стекло с замысловатыми узорами. А в глубине, в самом сердце горы, извивались толстые золотые жилы. Солнечные лучи скользили по благородному металлу, и он мерцал и переливался в прозрачной толще скал, как живой.
– Как называется это место? – спросил юноша у Лукино.
Лукино, прищурившись, смотрел на сверкающие золотые жилы.
– ...Вот если бы Равнинные Карлики могли покинуть свои туманы и увидеть это чудо... Они бы просто умерли от зависти!.. – произнёс он. – А место это называется Прозрачными Скалами, и, пожалуй, нетрудно догадаться почему. Далековато нас унесло, прямо во владения Огерта.
– Кого?
– Того, о ком я тебе уже не раз говорил. Это земля хранителя границ Огерта – персоны важной и значительной. Поэтому будь исключительно предупредительным и разговаривай с ним вежливо.
– Ты будешь учить бывалого дипломата!.. – фыркнул юноша.
– В словах моих зазорного ничего нет, – строго сказал Лукино. – Ты обычаев местных не знаешь и об Огерте слыхом не слыхивал. А напрасно, потому что Огерт отличается крайней вспыльчивостью и ужасным характером. Если он рассердится, то тебе несдобровать, ведь на нём Пояс Силы... Но в хорошем расположении духа он вполне приятен и мил. Кроме того, это он единственный, кто может посоветовать тебе что-нибудь дельное.
– Ты не мог бы рассказать о нём поподробнее, – попросил Алладин, заинтересовавшись словами Карлика, – а то мало ли что...
– Я мало что о нём знаю, – пожал плечами Лукино. – Да и никто толком о хранителе границ ничего не знает. Говорят, что он дружит со Временем... Огерта знала ещё моя прабабка, но и тогда он был молод и полон сил. Он любит одиночество, и если является, то только перед нарушителями Закона Эйлаха, и тогда гнев его ужасен. Одни считают, что он последний представитель древнего и знатного рода великанов, которые ушли под землю, когда пришли Гиганты. Другие считают, что он потомок Карликов, которого прародитель драконов Эйлах одарил высоким ростом и Поясом Силы. Не знаю, конечно, но лично мне по душе второе предположение. Приятно считать себя отдаленным родственником хранителя границ!
– Он живёт где-то неподалеку?
– Он построил себе дом на плоскогорье, так что нам предстоит ещё долго карабкаться по скалам наверх. Живёт он в окружении зверей и птиц, не менее странных, чем он сам. Он знает их язык и умеет с ними разговаривать. Потому-то он никогда не ест мяса – как можно съесть существо, с которым только что вёл обстоятельную беседу? Впрочем, он ни в чём не нуждается: животные приносят ему пищу и заботятся о нём. По слухам, он и сам может по желанию превращаться в орла. Один у него недостаток: он не различает оттенков.
– У него плохо со зрением?
– Нет, его зрению можно только позавидовать, – усмехнулся Лукино. – Я о другом... Огерт – отличный парень, из тех, на которых можно без оглядки положиться, особенно, в трудных ситуациях, когда требуется мужество и отвага. Но в жизни он совсем не разбирается. Сущий младенец. Для него Свет и Тьма разделены чёткой прямой линией: с одной стороны – чистота первого снега, с другой – мрак подземных лабиринтов. Поэтому он и не любит общества. Его раздражают существа, которые находятся где-то посредине между этими двумя крайностями.
Карлик с сожалением догрыз последний плод и отправился отыскивать тропу, которая могла бы привести их к жилищу Огерта. Алладин молча следовал за ним, не отвлекая его своими расспросами. Юноше и так было над чем поразмыслить.
Наконец Лукино радостно вскрикнул и, подозвав Алладина, указал на еле приметную тропку, теряющуюся в нагромождении скал. Это было начало пути к жилищу хранителя границ. «...И начало пути домой», – добавил про себя Алладин.
На закате солнца они выбрались на плоскогорье.
Лукино отважно толкнул тяжёлую решётчатую калитку и по широкой дорожке направился к высокому бревенчатому дому. Алладин не отставал от своего приятеля ни на шаг. Ему было несколько не по себе.
Прямо на траве перед домом лежали огромные матёрые волки. Они смотрели на путников своими серыми глазами и беззвучно скалили зубы.
– О нашем приходе уже доложили, – промолвил Лукино. – Может, это и к лучшему.
Они уже собирались подняться на крыльцо, когда из дома вышел высокий, просто громадный человек с густой гривой рыжих волос, одетый в кожаную тунику с широким красным поясом. В руке он держал длинный, примерно величиной с Алладина, меч. Волки поднялись с земли и уселись возле ног своего хозяина – хранителя границ Огерта.
– Значит, чайки не перепутали, – проворчал тот, поглаживая волчьи головы. – Так и есть: Прибрежный Карлик и отпрыск Чевелоков. Кто вы и что вам надо в моих землях? – Огерт возвышался над Алладином, как гранитный утес. Что касается Лукино, так тот вообще едва доставал Огерту до колен.
– Я не отпрыск Чевелоков, – обиделся Алладин. Он уже разобрался в местной иерархии и понял, что эти загадочные Чевелоки не пользуются особым уважением у местного населения.
– Ты спорить со мной пришёл? – нахмурился Огерт.
Хранитель границ шагнул вперёд и расправил плечи. Волки у его ног глухо заворчали. Алладин отшатнулся. Огерт действительно был очень высок, настоящий великан. Больше юноша ничего не подметил, поскольку его взгляд приковал к себе меч, ярко засверкавший, заискрившийся алыми всполохами в руке хранителя границ. Холодок пробежал по коже юноши, сердце остановилось, словно его проткнула острая игла.
Напряжённую паузу разрядил зеленоволосый Карлик. Он шагнул вперёд и, поклонившись хозяину, доверительно сказал:
– Он не хотел тебя обидеть. Этот юноша вне себя от горя и злоключений, выпавших на его долю. И он, действительно, очень похож на Чевелока. Но, если рассудить здраво, то становится очевидно, что это лишь внешнее сходство, не имеющее ничего общего с действительным положением дел.
– А ты кто такой? – пробурчал великан.
– Я – Лукино из рода Прибрежных Карликов.
– Никогда о тебе не слышал, – хмуро заметил Огерт. – Но род твой мне известен. Народ вы мирный и Закон чтите... – Голос хранителя границ потеплел. Огерт расслабился, меч в его руке потускнел и перестал жечь глаза, а волки умолкли и мирно разлеглись на крыльце.
– Я ещё слишком юн и не совершил ничего выдающегося, если, конечно, не считать моей рыбалки с Вертоломом, – ответил Лукино. – Вы слышали о Вертоломе?
– Как же, Вертолом... – оживился Огерт. – Кто же о нём не слышал! Славный малый, хоть и из Горных Гигантов... Ладно, если он твой приятель, то теперь я имею представление и о тебе. Так ты с ним на рыбалку отправился?! И зачем, спрашивается, ты с ним связался?
– Это получилось как-то само собой, – замялся Прибрежный Карлик. – Рыбалка, можно сказать, не удалась. Боюсь, бедняга Вертолом больше никого не позабавит своими выходками...
– С ним все в порядке, – хохотнул Огерт. – Ласточки видели его на вашем побережье: он сушил свою одежду и ругался, сожалея об упущенном улове.
– Приятное известие, – обрадовался Лукино, – я так переживал за него!.. А это Алладин. – Карлик подтолкнул юношу вперёд. – Я подобрал его в море, когда... Впрочем, это длинная история.
– Что ж, проходите в дом и расскажите её, пусть даже на это уйдет вся ночь, – сказал Огерт, распахивая дверь в дом. – А слуг моих не опасайтесь. Они научены вежливому обращению с гостями, хотя гости в моём доме, нужно признать, большая редкость.
Следуя за хозяином, приятели очутились в просторной комнате, в одном углу которой был сложен камин. Внутри уже пылали поленья, и благодатное тепло растекалось по всей комнате.
Друзья уселись за стол. Лукино приступил к рассказу, а Алладин молча сидел рядом и осматривался. В этой комнате его удивляло всё: и размеры мебели, и стены, сплошь увешанные оружием – копьями и мечами. На острых наконечниках пылали красные отблески пламени от укреплённых по стенам факелов, тускло отсвечивали звенья на кольчуге. Было заметно, что хранитель границ любит оружие и знает в нём толк.
Впрочем, все это Алладин рассматривал не больше минуты, потому что Лукино схватил его за руку и воскликнул:
– ...и когда я увидел на его руке это кольцо, я понял, что всё не так просто!
Некоторое время Огерт удивлённо смотрел на кольцо. Он явно старался не подавать виду, как его заинтересовала эта реликвия кантабрийских королей. Однако было ясно, что кольцо знакомо хранителю границ.
– Откуда оно у тебя? – спросил он юношу. – Выкладывай-ка, парень, свою историю, да только правду говори – я не люблю всякие замалчивания и приукрашивания, которыми так славятся Прибрежные Карлики.
Алладину пришлось рассказать свою историю второй раз. Огерт задумчиво качал головой, а когда юноша дошёл до эпизода во время морской бури, положившего начало его скитаниям по этому миру, хранитель границ даже вскочил со скамьи и забегал по комнате взад и вперёд, бормоча:
– Ну, конечно! Открылся один из боковых проходов... И наверняка не без ведома Эйлаха!
К тому времени, как Алладин закончил рассказ, солнце уже спряталось за Прозрачные Скалы и на землю опустились сумерки.
– Удивительная история! – сказал Огерт. – Уже давно я не слышал ничего подобного. Может, вы всё и сочинили, но даже если это и так, ваша выдумка заслуживает приличного ужина и ночлега. А утром всё обсудим.
Хранитель границ негромко свистнул, и в комнату вбежали пять крупных енотов. Огерт что-то сказал им на зверином языке, и они быстро удалились, но тотчас вернулись с белоснежной скатертью с вышитыми по краям узорами, с подносами, уставленными деревянными чашками и тарелками, с ножами и ложками. Всё это они быстро разложили на столах.
А затем появилась целая вереница барсуков, каждый из которых нёс в лапках какое-нибудь блюдо из овощей, фруктов или каштанов. Ужин затянулся за полночь. Огерт развлекал своих гостей различными историями, которые случались с ним или его слугами, Лукино потчевал его рыбацкими байками, а Алладин с удовольствием слушал и того, и другого.