– Он попробовал, он отведал, теперь он наш, – раздавались их скрипучие голоса.
Рядом с охваченным ужасом юношей стояла обезображенная смертью древняя старуха с седыми жидкими волосами. Она была одета в парчовые одежды и держала в сухих руках лютню. Алладин не верил своим глазам. Это была Сулима. Та, что недавно очаровала его своим дивным голосом и свежестью.
– Гость принял подарок. Он мой, – сказала Сулима. Но голос ее уже не был молодым и нежным, он скрипел и клокотал, подобно звукам, которые издавали другие мертвецы. Ужасное, сморщенное, с ввалившимися глазами, лицо старухи приблизилось к Алладину.
– Сейчас я выпью его молодость так же жадно, как он пил вино, – прошептала она.
Юноша сжал руки, пытаясь освободиться от злополучного подарка, который впился в его тело. И тут он вспомнил!
– Кольцо дервиша, – тихо прошептал пленник. И тут же ощутил, что он свободен. Пояс упал к его ногам и змеею уполз в темноту. Алладин бросился бежать. Он слышал, как мертвецы гонятся за ним. Все комнаты были темны. Под ногами шевелились омерзительные черви. На голову сыпался песок. Отовсюду на бедного юношу скалились белые черепа. «О Аллах, где же были мои глаза, когда я входил в этот склеп», – в отчаянии думал Алладин. Вдруг он оказался на веранде дома Сулимы и увидел свой светильник, который один горел во мраке ночи. Схватив его, юноша мгновенно добрался до калитки и выскочил на улицу. Задыхаясь, мчался он вперед. Ноги не слушались его. Они будто приклеивались к плоским камням. Алладин, падал, но поднимался и снова бежал вперед. Окна всех домов были открыты, и в некоторых из них он видел девушек, как две капли воды похожих на Сулиму.
– Иди к нам, путник. Мы тоже угостим тебя, – звали они юношу звонкими девичьими голосами.
– Прочь, прочь, – кричал Алладин и, стараясь не смотреть по сторонам, бежал все дальше и дальше. Сам того не замечая, он выскочил из мертвого города. Долина Собак осталась позади. Качаясь от усталости, Алладин упал под старой арчой, и сон сковал его веки. Дерево накрыло путника своей вечнозеленой густой хвоей, отгородив от призраков ночи, которые непрестанно бродили в поисках добычи.
Глава 6Тайная пещера разбойников
Наступило утро. Нежные лучи солнца, пробираясь сквозь густые колючие иголочки арчи, разбудили Алладина. Юноша открыл глаза. Ярко-голубое небо простиралось над ним.
Все, что произошло с Алладином ночью, казалось теперь нереальным: не более, чем кошмарным сном.
Неподалеку журчал ручей. Вода в нем была обжигающе холодная и прозрачная, как воздух в горах. Алладин умылся, и свежесть наполнила его тело и прогнала из души блуждающие тени прошлой ночи. Затем он достал лепешку и, отламывая небольшие куски, стал опускать их в воду. Когда они пропитывались влагой, Алладин их ел, ощущая необыкновенный вкус и сладость... Так делала всегда его мама, когда они вместе ходили за водой к источнику. И Алладин вспомнил свое детство, радостное и безмятежное.
– Моя бедная мамочка, если бы ты знала, в каких переделках побывал твой сын, – вздохнул он.
Алладин залюбовался игрой отражающихся в ручье солнечных лучей. Вдруг у его ног что-то прошелестело и плюхнулось в воду. Алладин в ужасе отпрянул. По прозрачной глади ручья плыла змейка. Она была черная, с золотистыми узорами, точь-в-точь такими же, как на поясе Сулимы. Змейка скрылась, уносимая быстрым потоком. А юноша тихо прошептал:
– Вчера ночью я прошел через пустыню душ человеческих и, если бы не кольцо доброго странника, остался бы там навсегда...
За скалистой горой, у подножья которой тек серебристый ручей, начинался пальмовый лес. Алладин направился к нему по тропинке, которая была еле заметна в густой волнистой траве. Узкая лента дорожки подняла его на пригорок. Путник остановился и, обернувшись, замер. Мертвый город был полуразрушен. В стенах зияли
дыры, из них выглядывала трава и ветвистые кусты с красными и желтыми цветами. И, глядя на эту веселую зелень среди мертвых развалин, Алладин подумал: «И все-таки жизнь победила смерть». Он спустился с пригорка и направился в лес. Тропинка
становилась все шире, в желтых песчаных проплешинах путник замечал следы лошадей. «Значит я не сбился с пути. По этой дорожке наверняка ехали бедуины-разбойники, и пещера где-то недалеко», – решил он и еще быстрее зашагал вперед. А кругом было шумно. Лесные обитатели с интересом наблюдали за неожиданно появившемся гостем.
– Это не охотник. У него нет никакого оружия... Как он попал сюда... Мы видели, он шел из Долины Собак, – слышались возгласы встревоженных лесных обитателей.
В зеленой листве суетились пестрые попугаи. Они смешно щебетали. Но, как только юноша приближался к ним, любопытные птицы замирали и, повернувшись боком, смотрели на него своими круглыми глазами. Алладин улыбался им и шел дальше по тропинке, которая, петляя между деревьями, вела его в глубь леса. Постепенно птичий щебет стих, и тишина воцарилась вокруг. Алладин внимательно осмотрелся. Однообразную зелень оживляли только яркокрылые бабочки. Они были похожи на красивые чудо-цветки. Но вот и их не стало. А тропинка, еще немного покружив, остановилась у высокого холма. Деревья здесь росли редко. А трава была вся вытоптана копытами лошадей.
– Неужели это и есть тайная пещера, о которой говорил дервиш, – тихо проговорил Алладин. Холм был неприметный. Песок белел среди выжженной травы. А куцые кусты навевали тоску. На самой вершине холма лежал огромный камень-валун, весь занесенный песком. Алладин обошел холм со всех сторон, но не увидел и намека на какую-нибудь дверь или вход. Юноша собрался было отправиться дальше, как вдруг услышал неясные звуки, похожие на детский плачь или стон. Алладин остановился. Голосок доносился из глубины холма и был чем-то знаком ему.
– Выпустите меня отсюда, – жалобно просил все тот же знакомый голосок.
– Да ведь это же Абу, моя маленькая обезьянка, – радостно вскричал Алладин. Он взобрался на холм и стал звать своего бедного друга.
Но, видимо, обезьянка не слышала его, потому что продолжала плакать и звать на помощь. Юноша взобрался на холм, так как здесь голос несчастного зверька был слышен лучше всего... Алладин попытался отодвинуть камень. Но тот будто прирос к земле и ни на дюйм не сдвинулся. Все усилия были тщетны... А отчаявшаяся Абу все плакала и ругала бандитов, которые заперли ее. Иногда обезьянка упоминала о своем добром хозяине Алладине, и тогда ее плач становился еще более безутешным. Юноша сел на камень и со злостью хлопнул по нему рукой.
Пыль, поднявшись вверх, защипала ноздри.
– Апчхи, – громко чихнул Алладин. Камень на котором он сидел, сильно качнулся. И юноша, свалившись с него, кубарем скатился с пригорка.
– Черт побери, – воскликнул ошарашенный путник. Алладин встал, отряхнул песок с одежды и, взглянув на холм, удивился еще больше. Камень, отодвинутый невидимой рукой, лежал в нескольких метрах от своего прежнего места. Алладин подошел ближе и увидел темный вход в подземелье. Гладкие каменные ступени спускались вниз, приглашая войти.
– Абу, – крикнул Алладин в прохладную темноту.
– Мне почудилось, или я на самом деле слышу голос своего господина, – радостно затараторила обезьянка.
– Я сейчас спущусь к тебе...
– Это ты, Алладин, я знала что ты придешь... – ликовала Абу.
Юноша зажег светильник и стал спускаться. С каждой ступенькой становилось все холоднее, а тяжелый дух подземелья насыщался запахом плесени. Наконец он спустился вниз и очутился на круглой и ровной площадке. Нога Алладина наткнулась на что-то мягкое.
– Ай, это я, не раздави меня, хозяин, – раздался голосок Абу.
Юноша поставил лампу на пол, и она осветила полотняный мешок, который смешно шевелился и пищал. Алладин развязал его, и пленница выскочила на волю. Она принялась обнимать своего хозяина и прижиматься своим дрожащим тельцем к его теплой груди. Алладин гладил ее и тихонько приговаривал:
– Бедная моя Абу, как хорошо, что ты жива и здорова.
– Да, я пока жива, но вот-вот умру, потому что уже несколько дней и крошки хлеба не было во рту, – сверкая хитрыми глазенками пожаловалась обезьянка.
Алладин вынул из кармана лепешку и протянул Абу.
– О, ты мой спаситель. Как же я была глупа, когда смеялась над твоим желанием иметь всегда эту восхитительную лепешку под рукой. Только теперь я поняла, как ты был прав.
Обезьянка с жадностью ела лепешку. А Алладин сидел на холодной ступеньке и улыбался своему исхудавшему смешному другу.
– Ешь, ешь, Абу, все твои беды теперь позади, – говорил он, укутывая обезьянку полой своего халата.
Насытившись, Абу вздохнула и опять заговорила:
– Когда я увидела тебя там, у шатра, бездыханного, я так испугалась. Ведь я подумала, что эти злодеи убили тебя. Я сидела рядом с тобой и плакала. А потом разбойник, у которого были дорогие одежды и взгляд шакала, схватил меня. Я хотела бежать, но он крепко держал меня. Я впилась ему в палец своими острыми зубами. Он громко вскрикнул и швырнул меня в песок. Тогда разбойники посадили меня в мешок и привязали к седлу коня, на котором ехал предводитель. «Что сделаешь ты с этой тварью?» – спросил один из разбойников своего атамана. «Я отдам ее своему белому тигру. Вот позабавимся мы все, когда он разорвет эту жалкую обезьяну на куски», – ответил злодей. Представь, каково было твоей бедной Абу слышать все это... – обезьянка всхлипнула и крепче прижалась к Алладину, продолжая свой рассказ, – я сжалась в комок и приготовилась к самому страшному. А разбойники еще долго скакали в ночь. И мешок больно колотился о ноги коня. Голова моя кружилась, и казалось, что я умру в дороге. Но вот бешеная скачка прекратилась, и разбойники принесли меня сюда. Они положили мой мешок вместе с другими тюками на этой площадке. Я постоянно шевелилась, пытаясь выбраться из мешка и случайно закатилась вот под эту ступеньку, – и Абу указала на небольшую выбоину под нижней каменной плиткой, – я слышала как разбойники уносят награбленное добро в глубь подземелья и возвращаются назад. Их приближающиеся шаги наводили ужас. Но все же они не замечали меня. А потом разбойники уже собрались уходить, и тут атаман вспомнил обо мне. И злодеи принялись искать. Но, видимо, они спешили куда-то, потому что поиски их были недолгими. «Скоро мы вернемся сюда опять, – сказал главарь, – и уж тогда обыщем каждый уголок». Разбойники покинули подземел