Ближе к вечеру я обнаружила, что, как и две недели назад, вешу шестьдесят шесть килограммов. Я срочно предприняла меры: поменяла диету, а упрямые весы не хотели сдаваться — держались на отметке шестьдесят шесть. Они стойко держат оборону, ничего не скажешь! Если бы у меня был пистолет — я бы точно застрелилась. Но пистолета у меня не нашлось, и я решила поменять весы! Срочно! (Если гора не идёт к Магомету, то Магомет идёт к горе!)
Интересно, что говорят по этому поводу диетологи? Почему вес, так успешно сдававший позиции, вдруг решил взять тайм аут? Тогда, как на двадцать кило похудела Ира? (Дались же мне эти двадцать кило!) Тайские таблетки? От зависти и злости я была уже готова глотать их по несколько раз на дню! Мне уже было всё равно! Я пошла в магазин и купила себе три пирожных. Вы даже не можете представить себе какой это был кайф — сидеть на кухне, поедать пирожные и запивать их чаем!
Утром, как ни странно, весы показывали все ту же злосчастную отметку — шестьдесят шесть. Пришлось звонить Светке:
— Я больше так не могу, — заявила я ей вместо приветствия.
— Ты кого-то убила, закопала под окном и теперь тебя мучает совесть? — предположила она.
— Нет. Я перестала худеть.
— Вот и отлично! А то скоро лучше меня будешь выглядеть! А вообще, это нормально. Если не веришь мне — позвони своему диетологу, и тебе все популярно объяснят.-
— Да какому диетологу? Я никогда у него не была! Я похудела сама! Понимаешь, сама!!!
— Ну тогда ты просто умничка. Но если ты в тупике, всё равно придётся ему звонить.
— Нет, не буду. Я увеличу спортивные нагрузки и… — я не знала что еще «и» и замолчала.
— … и будешь устраивать разгрузочные дни! — предложила подруга.
— Точно! Ты гений!
Весь следующий день я мстила пирожным — никого не подселяла к ним в желудок! Пусть знают, как совращать невинных!
Глава VIII
С самого утра в субботу я отправилась в салон красоты. Выйдя из него, окрылённая и довольная собой, я решила поэкспериментировать: отправилась в магазин рассматривать коньяк, как меня учила Светка.
Концентрируясь на «стойке» (правая нога немного согнута, носок правой туфли целует пяточку левой туфельки) и на взгляде (глазки вверх, бровки удивленно приподняты), я не заметила, как в такую же позу рядом со мной встала еще одна девица. Видимо, у неё эти манипуляции получалось намного лучше, чем у меня, потому что к ней сразу же подошел моложавый мужчина и предложил: «Давайте я вам помогу». (Откуда он так быстро взялся? У него здесь пост?) Дамочка повернулась ко мне и окинула победоносным взглядом.
— Цыбулькина, это ты? — воскликнула я.
Она взяла в руки самый дорогой коньяк и обратилась к мужчине:
— Спасибо, я уже выбрала.
Мужчина повернулся ко мне.
— Спасибо, я тоже уже выбрала, — и поспешно схватила с полки такой же коньяк.
Саша Цибуля — моя бывшая одноклассница. Завзятая троечница. Не то что бы она была дурой, учится просто не хотела. Но красавица с шикарной фигурой. Наверное, с такими внешними данными учёба ей была не нужна. Я уже и не помню, кто и когда назвал её Цыбулькиной первый раз и по какому поводу, но кличка эта так и приклеилась к ней. Все, что она умела делать в своей жизни, это «дружить» с пацанами. Сначала она делила с ними дружбу на дереве, потом в подъезде с сигаретами, потом в гараже с вином. Где и как она продолжила свою «дружбу» дальше, я не знаю, потому что после школы я её больше не встречала. Как-то в восьмом классе я попыталась подружиться с ней, но она мне заявила, что будет со мной общаться, если я поссорюсь с Ирой. Она почему-то её яростно ненавидела. Тогда мне это было странно, а теперь-то я понимаю, что они были соперницами… во всём… С Ирой я не поссорилась, а вот с Цыбулькиной так отношения и не сложились. Но сейчас я обрадовалась встрече и предложила посидеть в кафе.
Мы взяли по чашечке кофе.
— Ну, рассказывай! — Цыбулькина уселась на стул, внимательно рассматривая меня.
— А что рассказывать? У меня все отлично.
— Да? Это ты своей бабушке лапшу на уши вешай! — скривилась Цыбулькина, отхлебнув кофе.
— Ты считаешь, что это не так? — спросила я.
— Ладно тебе, все знают, что когда дела у женщины идут отлично, она не становится в третью позицию «Ловись рыбка большая и маленькая» и не выбирает коньяк.
— Значит и у тебя дела идут не лучше моих? — почему-то обрадовалась я и усмехнулась.
— У меня дела идут превосходно. Я тебя сразу заметила. Конечно, ты изменилась и неплохо выглядишь, но я тебя узнала и хотела показать, что как бы ты не старалась, все равно все мужчины сначала будут мои, потом уже твоей Ирки, и только когда мы откажемся от них — твои.
Стервой как была, так и осталась. Но то, что она сказала — чистая правда. Сашка всегда умела себя вести с парнями и охмурить любого, кого захочет. Мне кажется, даже в роддоме, завёрнутая в пелёнки, она строила глазки только что появившимся на свет мальчишкам. Ира постоянно соперничала с ней, но часто проигрывала. Развязность и стервозность Цыбулькиной неизменно одерживали верх. Ненадолго, но всё равно было обидно. Обидно, что вопреки книгам, любовь править миром не хотела. Тем миром, который окружал меня. Меня и моих близких. Моим миром правило РАЗОЧАРОВАНИЕ. Во всём! Во время родов маман явно пожалела для меня рубашки. Моя рубашка досталась кому-то другому!
— Ты не меняешься! — отмахнулась я от нее.
— Да? Внешне или как?
— Всяко! — подхватила я тон, заданный Сашкой.
— Можно подумать, что ты меня сразу узнала?
— Почти! Как только увидела твои кучеряшки, так сразу и подумала: вот такой же рыженький хвостик носила Цыбулькина…
Сашка молчала и вопросительно смотрела на меня. Даже не смотрела, а рассматривала, явно оценивая. Нагло и не скрывая! Как покупатель в мясной лавке. Со всех сторон! (В роли куска мяса я ещё не выступала. Это был мой дебют! Но, судя по всему удачный!)
— Ты права, ну а ты изменилась: стройненькой стала, причесочка стильная, одежка крутая… Мужа богатого нашла?
— Уже потеряла… двоих…
— Померли, что ли?
— Для меня. (Откровенничать не хотелось). Ты-то замужем? Есть дети? Как родители?
— Я в разводе. Детей нет. Родители живы и здоровы, спасибо. Честно говоря, я всегда считала, что у нас много общего. (Вот это уже что-то новенькое!). Из тебя бы получилась классная чувиха, если бы со мной дружила. (Научила бы пить и курить?) Тебя Ирка портила. А ты ее, как дура, во всем слушалась. Кстати, как она? Я слышала, что она развелась со своим красавцем.
— Что? — настала моя очередь удивляться.
— Плохая актриса из тебя. Можно подумать, ты не знала? — съязвила Цыбулькина.
— Это не может быть, и это сплетни, — заикаясь, произнесла я, пытаясь осмыслить услышанное
— Вот так бывает в жизни, — философски-язвительно заметила Сашка, продолжая наслаждаться полученным эффектом.
— Я тебе не верю. Я звонила ей недавно, поздравила с днем рождения, но она ничего мне об этом не сказала. А ты… ты просто сплетница и завидуешь ей.
— Я? Сплетница? Ну, тогда слушай! Иркин красавец теперь знаешь, где живет?
— Где?
— Здесь, в Сочи. А знаешь с кем?
— С кем? — спросила я приглушённо, начиная понимать, что она говорит правду. Она ведь ненавидела Ирку, и то, что она мне говорила сейчас, доставляло ей удовольствие. Значит, не придумала, а точно знает.
— С Ленкой Костылевой.
— Врёшь, — зло прошептала я.
С Ленкой Костылевой Ира познакомилась в роддоме, когда Артемка соизволил появиться на свет божий. У Ленки тоже родился сын, его также назвали Артемом. Молодые семьи подружились. Я знала, что они ездили вместе отдыхать за границу. Ира часто говорила, что Ленка Костылева — замечательная женщина, у неё хороший муж, и как здорово, что судьба свела их.
— Погоди. А как же муж Ленки?
— Как-как? Пролетел так же, как и твоя Ирка.
— Прекрати язвить. А дети?
— Ирка твоя с детьми так и живет в своей Африке, а Иркин муж благополучно живет со Ленкой Костылевой и тоже с детьми, но с Ленкиными, — продолжала кривляться Сашка. Ей явно нравился наш разговор, она испытывала удовольствие от того, что делала мне больно. Знала, что мне больно, и делала это с остервенением садиста. (В другой ситуации я бы ей сказала, что она сволочь и ушла, но сейчас мне надо было узнать всё до конца.)
— Бред какой-то. Они же в Африке уже три года живут. Откуда Костылевы-то взялись?
— Костылевых они пригласили к себе, и как выяснилось, на свою голову. Сначала погостить и присмотреться, а потом уж и местечко рабочее подыскали. Вот всей семьей Костылевы и приехали к ним в Африку. Вообще-то, мужики там совместный бизнес хотели открыть. Но что-то там не поделили. Как выяснилось, жену Костылева!
— А ты-то чему рада?
— А чему мне печалиться?
— Бедная Ирка, — пожалела я подругу, — чего же она там одна сидит? Почему не возвращается на родину?
— Потому что гордая шибко! Как же так, от нее муж ушел! От крутой-то! Вот тебе-то она тоже не сказала!? А ещё подруга!
Я старалась не отвечать на выпады Цыбулькиной, ссориться с ней мне не хотелось, особенно сейчас:
— И в чём же её крутизна?
— Кто лучше всех одевался? Кого папочка пристроил в институт? И кто потом никогда не работал? А у кого первой появился автомобиль? Бог, он всё видит! (Как же она ненавидела Ирку, если до сих пор бесится? Зависть — страшная попутчица!) Вот теперь пашет за двоих. Кстати, знаешь кем она работает?
Я пожала плечами.
— По специальности, инженер-связист. На булку с маслом заработает… Не зря институт окончила.
— Сволочь ты, Цыбулькина! — не выдержала я. — Ну что она тебе плохого сделала? Чего ты на нее окрысилась-то? Человеку плохо, а ты радуешься.
— Не знаю, — призналась Цыбулькина, — вот не люблю я ее, и все тут… А вот ты мне нравишься. И всегда нравилась. Кстати, Клавка, у меня есть мужик! Классный мужик! Хочешь, познакомлю?