Альманах Российский колокол № 3 2020
Слово редактора
Анастасия Лямина
Шеф-редактор журнала «Российский колокол», журналист, публицист
Хороший литературный слог – основа успеха любой книги
«Писатель – это не тот, кто много пишет, это тот, кого много читают» (Михаил Генин). Именно поэтому наш альманах на протяжении уже второго столетия «зажигает» новые имена в литературе, давая писателям широкий плацдарм для их творчества и приумножая их читательскую аудиторию. Из номера в номер в наши творческие ряды вливаются новые авторы, а круг читателей нашего альманаха растет! От Калининграда до Владивостока, от Европы до Австралии… Нас знают, уважают и восхищаются, что, несмотря ни на какие экономические и политические обстоятельства, нам удается сохранять и поддерживать интерес к современной литературе.
Как и раньше, на страницах нового выпуска мы объединили обычных, но творческих людей разных поколений, стран и интересов. Людей, которые хотят сделать мир лучше и поделиться счастьем, наполнить окружающих своими эмоциями, опытом и позитивом. Каждый автор, с которым сегодня встретится читатель издания, уникален: талантлив, одарен и гениален. С каждым происходили невероятные истории в жизни, ставшие в итоге толчком к творчеству и написанию замечательных произведений. Простое счастье, истинные ценности, переживания и размышления о событиях прошлого, настоящего и будущего – этому и еще многому другому посвящен нетематический альманах «Российский колокол» 3 квартала.
Простота, живой слог, эмоции, которые передаются от автора к читателю, заключены именно в точных словах, в точных сравнениях и ассоциациях. И все это есть практически в каждом произведении сегодняшних мастеров слова!
Приятного чтения!
Современная поэзия
Екатерина Бархатова
Письмо
Ну здравствуйте, мои хорошие,
Давно мы с вами не видались,
Седьмое лето за порошами
Настало здесь, как мы расстались.
Как я живу? Весьма неплохо,
Но все чего-то не хватает,
Порой не сделаешь и вздоха,
А день и ночь уже растают.
Ращу детей – они отрада
Моей душе, повинной ветру,
Быть может, так судьбе и надо
На ласки быть не слишком щедрой.
Вы помните, Толстой сказал:
Мы – только мы в своем несчастье.
И если жизнь – большой вокзал,
То поезд мой идет отчасти.
Он то пыхтит, то вдруг покатит,
То позабыт на полустанке.
Боюсь, что времени не хватит
Нагнать фатальные стоянки.
Я опоздать боюсь на жизнь,
Пусть мне осталась половина.
Давай, чуть больше красок брызнь
На однотонную картину!
Увы, опаздывать – мой крест.
Бегу на самолет,
Пока сказали: «Нету мест,
Других возьмем в полет».
Во мне досада сродни страсти,
Еще не хочется простого.
«Мы – только мы в своем несчастье».
Иль как там было у Толстого?
А впрочем, жаловаться – грех,
Несильно уж меня мотает,
Живу, друзья, не хуже всех,
Хоть все чего-то не хватает…
Царица осень
Парчовые платья надели,
Рубины вплели в волоса,
Иные кафтаны прибрали
Под шелковые пояса.
Монисты из яхонтов, злата
Звенят на удалом ветру,
А кто не успел – сарафаны
Сменяет на бархат к утру.
Разряженные подмастерья
Собрались на царском балу,
Стоят в ожиданьи хозяйки
В надежде снискать похвалу.
И вот величаво, степенно
Ступает царица сама.
«Одна я владычица, – молвит, —
Пока не явилась зима».
Своими устами как сахар
Целует всех по порядку,
И рдеют их щеки все гуще
От этой ее повадки.
И с ветреным каждым порывом —
В поклоне пред ней до земли,
И лица дождем умывают,
Лишь только она повели.
А я нахожусь в ротозеях
В ликующей пестрой толпе
И «браво» кричу в поднебесье
На рыжей извечной тропе.
В глубоком своем восхищеньи
Пытаюсь поймать ее взгляд,
Воздушные шлю поцелуи,
Влюбленная в дивный парад.
Ах, осень – царица, бесспорно,
Моей неспокойной души.
В ее б только сонных дубравах
Мне жить… Никуда не спешить…
Параллельные миры
Мы живем в параллельных мирах,
Параллели – они бесконечны.
Из домов одиноких мечты
Ускользают наверх – в Путь Млечный.
Через стены миров из стекла
Наблюдаем друг друга пристойно.
«Эй, привет! Как семья? Как дела?» —
Обронить на ходу – и довольно.
В лабиринтах земной суеты
Бег по кругу – наш общий удел.
Соблюдаем условность игры,
Миров наших известен предел.
Вот бы нам повстречаться однажды
В другом мире – не параллельном,
Чтобы был он как розовый сад,
Где царит доброта безраздельно.
Мы б в глаза посмотрели друг другу
И простили и правду, и ложь,
Мы б увидели: все мы – люди,
Пусть мы разные – ну так что ж?
Да и разница эта ничтожна:
Что с того, что тот – молод, тот – стар,
Когда злые слова неподложно
В самом сердце взметают пожар?
Что с того: ты богат, а я беден?
Не меняется суть вещей:
Несмышленые хрупкие дети
Мы с тобой во Вселенной, поверь.
Одно важно – что мы похожи,
Потому что мы любим жить.
И нам жить в веках, только все же
Не порвать бы людскую нить.
Не вспугнуть бы нежные речи,
Что идут глубоко из груди,
Сохранить бы тепло человечье
И другим передать по цепи.
Мы ведь только любовью живы,
В остальном мы навряд ли уверены:
Вдруг миры наши пересекутся,
Даже если они параллельные?
Все от любви
Все девочки с рождения – принцессы,
Смешливые чудачки без секретов,
И, несмотря на разные прогрессы,
Сей факт не изменить зиме и лету.
Они – прелестные невинные создания,
Что обожают куклы и конфеты,
Пока их детство не прервет свидание,
Во взрослый мир их увозя в каретах.
Кого-то – в срок, кого-то – очень рано,
С другими запозднится отчего-то,
И уезжают девочки от мамы
На поиски желанного кого-то.
Принцессы вырастают в королевы,
Но что-то вдруг не так идет в процессе,
И правое вмиг путается с левым,
И забывают прошлое принцессы.
А женщины, предавшие забвению
Свой королевский ранг и свою кровь,
Обречены отдаться во владение
Добра иль зла, но выше всех – любовь.
В одном стремлении постичь заветный берег
И вымерить блаженство своей мерой
Одна из тысяч станет чистой Сольвейг,
Другая станет обделенной стервой.
И третья любовь принца, как по книжке,
Сменяет на куст роз и соловья,
Четвертая в одеждах серой мышки
Не побежит к любимому в поля.
И кто-то станет сущей ведьмой с горя
От о́тнятой, растерзанной любви,
А кто-то станет жить как ветер в море
И мотыльком порхать, лишь позови.
Но те, прошедшие врата и кру́ги ада
И уцелевшие в любовных жерновах,
Взойдут на трон, простив себе утраты,
И королевы вновь в своих сердцах.
Некоролевы станут верить в старость,
Несчастия свои оставив визави.
Даруй, Господь, им утешенья малость,
Ведь от любви у них все, Боже, от любви.
Александр Горностаев
Родился 25 июня 1962 года в Тамбовской области. Окончил два высших учебных заведения в Саратове. В конце восьмидесятых – начале девяностых активно публиковался в различных областных и городских изданиях Саратова и Тулы.
Стихи звучали по радио, были выступления по областному телевидению.
В 2002 году издал книгу «Галактик вьюга». В 2018 году после долгого перерыва в творчестве появилась вторая книга – «Подсолнухи». В нее вошел цикл новых стихотворений и наработки предыдущих лет. В 2019 году вышла третья книга – «Третье небо».
Публиковался в журналах «Волга – XXI век», «СовременникЪ», в альманахах и сборниках. Обладатель Гран-при областного конкурса, проводившегося под эгидой Союза писателей.
На сегодняшний момент готовы к изданию еще две книги: «Стихопроза и прозостишия» и рассказы про детей «Калейдоскоп историй детства». Автор ищет спонсоров для издания книг.
Канатоходец
Если в карму поверить, то был я циркач,
В прошлой жизни ходил по канату;
И содружество звезд мне внушало сверкать
Равновесья высоким талантом.
Без страховки наверх выходил,
Понимая: нельзя оступиться.
Лишь быстрей сердце билось в груди,
Не слабел тренированный бицепс.
Но однажды, уставший от травм,
Не попал в ритм привычного танца…
И паденья смертельного страх
Мне из той жизни смог передаться…
В нови дней я замечу растраченность сил —
Будто прежний ходок по канату.
Вот и жизненный смысл, как судьбы балансир,
Ускользает из рук потерявшего хватку.
Можно стресс тяжкой кармы изжить и забыть,
Отдалиться от дел, отойти от событий.
И на скользкой, на тонкой опоре судьбы
Перестать вечно делать кульбиты.
Для чего же земной организм
Просит снова опасности дозу,
Чтоб партнершу, сошедшую вниз,
Поразить мастерством виртуоза?
Я с подошв кровь стремлений оттер и смотрю,
Не прельщенный ни славой, ни лестью,
Как наверх, словно в счастья восторг,
На канаты свои обреченные лезут…
Клоунада
Поэт или клоун, иду на руках.
Але гоп!.. Идущий поэт на руках
На публику – кубарем… как на арену,
Где тигров следы на зеленых коврах
И клетку еще не убрали за сцену.
Серьезность моих лучших мыслей и тем
Уверенней выразит солнечный клоун —
Насмешник, паяц, сотворитель затей,
Что чуток к репризам и к слову.
Пока я бросаю одну за одной,
Жонглируя сходу, тирады и рифмы,
Как тень, кто-то там у меня за спиной
Стоит и себе здесь не кажется лишним.
Неясен мне сзади невидимый фон.
Но понял я, словно иное постигнув,
Что держит он кнут, револьвер у него
И общий прикид укротителя тигров.
Он движется медленно влево… вперед…
И вот наконец он выходит из тени
Хозяином наших тревог и забот,
Указчиком взлетов, прыжков и падений.
А что? Может, снова кошмарно в стране?
Зверей и людей назначают всеобуч.
И просто приближен для теста ко мне
Лицо обжигающий обруч.
Так что же, он думает, будто я зверь,
Коль в жизни, как в цирке, дурачусь?
И старой системы его револьвер
Не только для тигров арен предназначен.
Животные в очередь встали и прыгают тут.
Одни – неохотно, другие – согласны,
Ведь в обруч горящий каждый летун
Всегда поощрен сахарком и колбаской.
Огня не боюсь я, огонь мне как брат.
Душа моя огненна – в правде и вере.
Но если я прыгну – возврата не будет назад
И в клетке останусь прирученным зверем.
Я клоун, затейник любви и тоски,
Последний кривляка средь правильных граждан.
Я сам выбираю свой путь и прыжки,
С которыми совесть согласна…
Связь времен
Мне Гамлета писать бы, друзья.
Тогда была у нас эпоха из эпох…
В космическую высь вовсю вели полеты…
Но кто в поэзии был истинно неплох?
Не эти же официоза рифмоплеты.
И тот, кто заслонял желанный неба свод
Творцам, мыслителям, стихам Высоцкого,
Теперь до самой смерти славно доживет,
На Соловки позорных дел не сосланным…
И мне иного зла эпоха не благоволит,
Выпрашивает мзду за слог мой в публикациях.
Хоть предъяви им славы будущей гранит,
Дельцы моих времен не станут каяться…
Они и в будущем сподобятся кивать,
Любых эпох успешные любимцы,
Произнося про сгинувший талант слова
Красивые, как блеск медалей проходимцев.
А я кричу везде, что буду знаменит,
Что мне пора за Фауста, за смыслы мира взяться.
Но неподъемного молчанья монолит
На сердце мне поставлен… В небо не подняться….