Член Российского союза писателей. В прошлом – инженер, кандидат технических наук, старший научный сотрудник. Ныне – автор книг «39 лет в почтовых ящиках», «Америка моими глазами», «Об Украине с открытым сердцем», «Калейдоскоп чувств и событий в жизни Аси и ее подруг», а также публицистических и путевых заметок, репортажей, иронической прозы, повестей и рассказов. Публиковалась в различных альманахах и литературных журналах. Победитель и лауреат литературных конкурсов МГО СП России и ИСП.
Награды: от ИСП – золотые дипломы и медаль Московской литературной премии, от МГО СП России – орден им. С. А. Есенина, именная статуэтка «Золотая звезда», от РСП – Пушкинская медаль и медаль Чехова, от Издательского Дома Максима Бурдина – литературная премия «Русское слово».
Венское кафе
Прилетев в Москву в 2019 году, я мечтала увидеться с бывшими коллегами по работе: Юрием Ивановичем, для нас просто Юрой, нашим первым начальником, и Ириной, как и я, сотрудницей его группы. Мы решили встретиться в каком-нибудь кафе, расположенном по пути нашего начальника с работы домой.
Юра поинтересовался, какую сумму я предполагаю потратить. Памятуя о посещении ресторана «Грабли», я ответила, что рублей четыреста – пятьсот. Это вызвало у него искреннее недоумение. Он сказал, что такие цены могут быть только в какой-нибудь забегаловке, что в «своих Америках» я сильно отстала от жизни, и предложил «Венское кафе» на Рижской, добавив, что оно дорогое, но он готов заплатить за ужин. Я не стала возражать, и в назначенный день мы встретились.
Когда я подошла к кафе, Юра и Ирина уже сидели за столиком на открытом воздухе. Юра преподнес мне большой букет роз (все же у меня был юбилейный год!), а Ирина получила букет поменьше. Втроем мы вошли во внутреннее помещение кафе.
Юру я не видела с тех пор, как мы отмечали его собственный юбилей. Я с удовлетворением отметила, что он почти не изменился, и порадовалась, что благодаря своей активности наш начальник остается для нас примером бодрости духа и ясности ума. Всю жизнь он работал на предприятии, куда пришел после окончания вуза.
Юра с золотой медалью окончил школу, а затем МВТУ им. Баумана. На нашем предприятии он был руководителем группы, в которой работали выпускники МВТУ и МАИ, участвовал в разработке и испытаниях новых систем для оборонной промышленности. Защитил кандидатскую диссертацию, став кандидатом технических наук. Награжден орденом В. И. Ленина. Ему удалось организовать работу так, что среди членов его коллектива никогда не возникали серьезные разногласия. Наш начальник пользовался непререкаемым авторитетом. Позже Юрий Иванович стал заместителем главного конструктора.
Ирина – моя приятельница, с которой мы вместе работали и даже имели общие статьи и доклады. То время я вспоминаю с нежностью и ностальгией. Ирина приехала на встречу в модном бежевом костюме, моложавая, подвижная, но я никак не могла привыкнуть к ее изменившемуся имиджу. Раньше она была темной шатенкой, теперь же стала блондинкой, и ее ярко-голубые глаза теперь не выделялись на лице, как прежде.
«Венское кафе» не показалось мне чем-либо примечательным, его невозможно было отличить от сотни других. Юра решил заказать жюльен и салат из свежих овощей. Я не привыкла к еде такого малого объема, но возражать не стала. Когда в крохотных сковородочках принесли жюльен и небольшую порцию салата из помидоров и огурцов без соуса, я поняла, что большого праздника, по крайней мере, для тела, у меня не получится.
Во время нашей беседы за столом я коснулась ситуации в стране. Тогда Юра заметил, что я не люблю Россию. Я была задета и решила уточнить, почему он так думает. Юра ответил, что в своих произведениях я многое критикую. В свою очередь я поинтересовалась:
– А ты любишь Россию?
Он ответил, что он патриот. На это я возразила:
– Ты не патриот, если все только хвалишь и не видишь недостатков. Я же, если вижу, что что-то происходит не так, хочу это исправить, хочу, чтобы мою страну уважали, а не боялись.
Юра продолжил:
– У тебя удельный вес хвалебных и восторженных очерков об Америке больше, чем о России. Почему в своих произведениях ты никогда не отзываешься о России тепло?
Я парировала:
– Хотелось бы спросить тебя относительно моих «восторженных» очерков: «Вежливо ли гостю критиковать хозяев и их страну?» Ты почитай мои весьма теплые очерки о России: «Любимый парк», «Воспоминания детей войны», «Партизанка», «Девочки войны, которым теперь за 80», «Хористы», «Яблоневый сад», мою ироническую прозу и философские размышления.
Я уверена, что в душе Юра удивился, поскольку с этими произведения вряд ли был знаком. Мне очень хотелось почитать ему стихи поэта Андрея Кучумова:
– Власть можно ненавидеть,
Но Родину любить
И жизнь свою отдать
За Родину, за Мать!
Юра решил уточнить: «Патриот – тот, кто любит свою страну, но уважает другие. Националист же ставит свою страну выше всех и в ущерб другим».
Мне было интересно узнать, поняла ли Ирина, насколько глубоко я была задета высказываниями начальника в свой адрес. Но я не спросила ее об этом ни тогда, ни позже, зная об их взаимной симпатии. В тот вечер Ирина не произнесла ни слова на эту тему. Она всегда отличалась сдержанностью в проявлении своих чувств.
Уже дома я набрала в Гугле: «патриот – кто это» и прочитала фразу, признанную лучшим ответом на этот вопрос:
«Патриот – это не тот человек, который любит свою Родину, закрывая глаза на все ее недостатки, патриот – это тот человек, который помогает от них избавиться».
Я прочитала также статью о патриотизме Александра Иванова, доктора технических наук, члена Общественной палаты Санкт-Петербурга, президента Издательско-полиграфической ассоциации университетов РФ, в которой он написал:
«Последние пару лет широко используется термин «патриотизм». Даже президент недавно объявил патриотизм национальной идеей! Основная масса населения, правда, понимает под этим обычное тождество «мы и враги». С врагами надо бороться и их нужно уничтожать… Патриотизм в транскрипции власти и СМИ сегодня понимается по-милитаристски узко: если ты кричишь на всех углах о внешних врагах, то ты патриот, а если ты вдруг стал говорить о том, что финансовые структуры уводят деньги из страны, ослабляя ее экономику, то патриот ли ты? Является ли патриотом гражданин, занимающийся коррупционной деятельностью, то есть уводящий из общего дохода семьи деньги в свой личный карман? Или торговец, продающий некачественный и просроченный товар? Медик, не знающий, как лечить больного, но аккуратно впаривающий пациенту очередные снадобья? Губернатор, не развивающий свой субъект федерации? Министр, разваливающий отрасль? Депутат, голосующий за бредовые законопроекты? Полицейский, не охраняющий закон? Они – патриоты своей страны?»
Эти уж точно не критикуют недостатки в стране, но именно они объявляют себя патриотами, и их в отсутствии патриотизма не обвиняют, а те, кто критикует недостатки, те не патриоты!
Тогда, в кафе, я чувствовала, что к согласию мы не придем. Когда официантка принесла счет, то величина проставленной в нем суммы привела меня в трепет и изумление. Мы расплатились за ужин, но для себя я решила, что вряд ли еще раз в жизни приду сюда.
По дороге к метро я восхитилась: «Какая красивая Москва!», но Юра меня не поддержал: «Но это уже не Москва!» Да, у нас совершенно разные взгляды и на это. Что ж, каждый волен иметь свое мнение по любому вопросу. Юра видит прелесть Москвы в ее патриархальности. Возможно, ему бы понравилось, если бы мужчины ходили в лаптях, а мостовые по-прежнему оставались бы деревянными. В одном из своих произведений он выступает против празднования Дня святого Валентина, противопоставляя ему православный праздник – День Петра и Февронии. А по мне – почему бы не отмечать оба праздника? Больше радости – больше счастья!
На прощанье мы обнялись, так как уважаем друг друга, и расхождение во взглядах, как мне казалось, не может стать камнем преткновения в наших взаимоотношениях.
Татьяна Долбенько
Автор из Санкт-Петербурга. Обладатель многих литературных премий и победитель литературных конкурсов «Таланты России», «Белая акация», «Радуга творчества», «Проба пера». Она – номинант литературной премии мира 2018 года – «За особый вклад в развитие искусства русской словесности в России и за границей», а в 2019 году награждена звездой «Наследие» III степени за литературную деятельность в духе традиций русской культуры.
Издательство «Спутник», отмечая интерес читателей к творчеству поэтессы, наградил ее дипломом «Литературная элита России» за 2019 год.
Интернациональный Союз писателей, награждая почетной грамотой «За весомый вклад в развитие современной литературы», неоднократно отмечал успехи Татьяны в литературных проектах. Она – дипломант международного литературного конкурса имени М. Ю. Лермонтова, а также лауреат премии имени Владимира Набокова с награждением медалью Владимира Набокова «За творческий вклад в зарубежную литературу» и лауреат международной литературной премии имени Антуана де Сент-Экзюпери с на граждением дипломом и медалью Антуана де Сент-Эк зюпери «За вклад в развитие русской поэзии».
В 2019 году Интернациональный Союз писателей издал первую книгу поэтессы «Пером и кистью о любви и красоте».
Красоту лирической поэзии петербурженки оценили и болгарские читатели – Татьяна стала финалистом литературной премии «Славянское слово» имени Марины Цветаевой в г. Варна (Болгария).
Пять вопросов к прошлому
Габи слушала магнитофонную запись. Психологический тренинг обещал действенную помощь.
«Возьмите лист бумаги и карандаш. Сядьте удобнее. Вас ничто не должно отвлекать. Подумайте о чем-то светлом и позитивном. Помечтайте. А теперь обозначьте пунктами ваши жизненные ситуации, которые не дают вам покоя, которые тянут вас назад и не пускают в будущее. Усильте их вопросами к тем, кто связан с вами этими ситуациями…»
Габи расправила на столе чистый лист бумаги…
Помнишь, я говорила, что я верю тебе безгранично? Я никогда тебе не лгала и верила, что это взаимно…
…Снег падал хлопьями. Кружевом летел в воздухе и медленно оседал, укрывая все вокруг. Он искрился в свете уличных фонарей. Снежная картина завораживала Габи. Она любовалась им из своего окна и восхищенно благодарила все небесные силы за эту алмазную россыпь, за красоту и это зимнее волшебство…
В квартире раздался телефонный звонок. Габи отошла от окна.
– Алло!
– Привет, детка!
– О, Шарль!
– На улице просто пурга! Настоящая зима. Чем занимаешься?
– Всякой ерундой… и жду тебя, – тихо добавила Габи.
– Не жди, детка. Начальник заслал меня в далекие дали. Еду в Марсель. Работой завалил до старости, – засмеялся Шарль.
– О, мой бедный Шарль, ты же у меня самый умный, самый талантливый. Конечно, начальник поручает важные дела тебе. Гордись, мой милый, тебе доверяют отстаивать честь фирмы…
– Ох, и устану я отстаивать эту честь.
– Когда же тебя ждать теперь?
– Вернусь только в понедельник. И сразу на работу.
– Потом созвонимся?
– Конечно, детка…
– Я целую тебя, дорогой мой…
Шарль уже положил трубку, не услышав слова Габи. Он радостно обернулся к товарищам:
– Ну вот, все улажено. Звонить она точно не будет. Вино и водочку не забыли? Хватит на выходные-то? А кто из девочек с нами едет? Эх, повеселимся!..
…Габи подошла к компьютеру. Поискала прогноз погоды на ближайшие дни в Марселе. Из Тулона до Марселя всего 67 километров, и погоду там обещали теплее и мягче. Габи обрадовалась. Слава Богу, Шарль не будет мерзнуть! О солнце, согрей моего Шарля!..
Помнишь, я говорила тебе, что всегда приму тебя?..
– Габи, детка, только ты можешь меня понять. Только ты. Вот скажи мне как женщина, как друг… Почему Клэр так поступает? Разве она не видит, что мучает меня? Конечно, ты права, я не должен поступать так, ведь Андрэ – мой друг. Но он сам виноват. Он не уделяет своей жене должного внимания. А она так нуждается в заботе, тепле, ласке…
– Андрэ много работает? – Габи придвинула к Шарлю тарелку с ароматным мясом.
– Да не так уж и много. Просто они с Клэр такие разные. Он – трудяга-работяга, а Клэр создана для любви. Понимаешь? В ее присутствии я думать ни о чем не могу. Ты прости, что я говорю это тебе. Тебе я не должен говорить такое. Но ты – единственная, кто может меня понимать, кто может меня поддерживать.
– Конечно, Шарль, я понимаю… Ты влюблен, и справиться с чувством тебе сложно…
– Да, да, сложно. И я не хочу справляться с ним. Она мучает меня…
– Это почему ты так решил? – Габи незаметно добавила в тарелку Шарля еще кусочек мяса и несколько ложечек салата.
– Я столько раз говорил ей, чтобы она уходила от Андрэ. Ко мне уходила…
– Ты звал ее замуж? – голос Габи предательски дрогнул, но Шарль не заметил этого.
– Да, звал. А она тянет и не говорит Андрэ ничего… Понимаешь, когда мы были с тобой, это все иначе. Такой, как ты, в природе больше нет. Ты умная. И сильная. Ты всегда можешь найти правильный выход… А она… она такая хрупкая, беззащитная… Ты же знаешь, у меня было много женщин. Но Клэр – она особенная. Ни одной я не желал так сильно, как ее…
Шарль резко обнимает Габи. Сжимает ее в объятиях.
– Я не должен говорить таких слов тебе, именно тебе…
– Ты любишь ее?
– Люблю. По-настоящему…
– Я не понимаю, как это – по-настоящему… Либо любишь, либо нет… – Габи высвобождается из его объятий. – А Клэр тебя любит, ты-то как чувствуешь? Быть может, она не уходит от Андрэ потому, что любит его? А ты хочешь разрушить и свой брак и потерять друга?!
– Ну какой брак? Какой брак? У нас с Мишель давно нет страсти, нет секса.
– Брак держится не только на сексе.
Габи наливает Шарлю чай.
– Нет, не хочу чая.
– Лимонада?
– Да, пожалуй…
Шарль пьет холодный лимонад. Габи убирает со стола. В какой-то момент Шарль обхватывает Габи за бедра, притягивает к себе, утыкается лицом ей в живот. Так проходит некоторое время. Габи послушно стоит, молчит, гладит его волосы. Шарль резко отрывает голову и поднимает глаза на Габи:
– Что мне делать, Габи? Посоветуй. Скажи мне что-нибудь… Ты же такая мудрая. Мне не с кем больше поговорить. Спасибо тебе, что слушаешь меня, терпишь… Скажи, что мне делать… Я измучился. Ведь Клэр сама мне говорила, что я открыл ее как женщину. Она теперь видит, чувствует по-другому. Сама мне говорила. Понимаешь? Сама. И после меня она идет к Андрэ, понимаешь? Она с ним как со мной…
– Она – его жена, Шарль…
– Он ее не понимает! Не чувствует! Он просто мужлан! А в моих руках она тает, понимаешь? Хотя женщине это не понять. Но, поверь, это потрясающее чувство. Я ненавижу ночи потому, что она с ним…
– Знаешь, наверное, Мишель все чувствует, и ей все это больно.
– Мишель я безразличен. Она ничем не интересуется, и тем более мной. С ней разговаривать неинтересно. Целыми днями треплется с подружками по телефону да смотрит сериалы.
– Мне жаль Мишель. Обман – это всегда плохо. А Клэр я не понимаю. Вроде собаки на сене. Мне было бы стыдно смотреть Андрэ в глаза. Но ты должен решать, чтобы не мучиться самому и не мучить других. И, конечно, должен быть готов к потерям. Ты потеряешь друга. И женщину, которую когда-то любил. Женился же ты на Мишель по любви. Надо быть честным. И чем быстрее вы с Клэр определитесь, тем лучше для всех…
Габи говорила тихо, медленно. Этот разговор был не первым и не единственным. Всякий раз после ухода Шарля, а уходил он всегда далеко за полночь, она без сил оседала у окна и долго смотрела в темное небо.
Помнишь, я старалась сделать уютным твой дом?..
Родители Шарля помогли купить ему небольшую квартиру. Они видели, что у Шарля и Мишель наступили непростые времена, и решили, что им будет легче разобраться в своих отношениях, пожив отдельно друг от друга. Поначалу Шарль с энтузиазмом взялся за ремонт и обустройство нового жилища. Но постепенно его стали одолевать апатия и лень. И тогда он звонил Габи. Она приходила, наводила порядок, готовила обед. И опять много говорили о Мишель и Клэр…
– Посмотри, – говорил он, – я купил в салоне мебели красивую кровать. В итальянском стиле. Из массива сосны. Спинка кровати резная. А матрас высокий, мягкий… Просто мечта, а не кровать.
– Согласна, кровать царская.
– Я должен на несколько дней поехать к матери. Что-то там у нее случилось. Ты останься, наведи чистоту, как ты умеешь. Главное – тщательно отмой от мела потолок. Это важно.
Шарль обнимает Габи, целует в голову.
– Ты не звони, лучше я сам. Все-таки мама – старый человек, звонок может испугать ее…
Шарль проверяет вещи в сумке. Габи видит сложенные чистые рубашки и… галстук. К маме с галстуком?! Наверное, просто отвезти ненужные вещи…
Габи второй день моет квартиру. Потолки высокие, а с ее небольшим ростом работа превращается в мучение. Тазик с водой, стремянка, губка. Конечно, надо помочь Шарлю. Ему сейчас нелегко. Вода течет по рукам. От меловой пыли чешется нос, першит горло. От долгого держания рук вверху болят спина, руки, ломит поясницу. Но уже половина потолка отмыта. Уже половина победы! Как же Шарль будет рад!..
Шарль приехал неожиданно. Габи сидела на стуле у окна. Она закончила уборку и разбалтывала в кружке кипяток с вареньем.
– Шарль, ты приехал! Что так быстро? Почему не позвонил? Что-то случилось? – Габи порхала вокруг него.
– А вот приехал специально без звонка. Посмотреть, с кем ты тут развлекаешься.
– Не смеши меня, Шарль, посмотри, я все отмыла, как ты хотел…
– Я тебя не принуждал.
– Шарль, как мама? Ей стало получше, да?
– А чего ты вот там не оттерла? Сама не видишь разве? А вот здесь полоса краски…
– Шарль, я старалась, правда, старалась…
– Плохо старалась, подруга.
Габи сникла. Она видела, что Шарль не в настроении.
– Ты когда домой? – Шарль открыл холодильник. – О, без меня столько еды!
– Это я для тебя приготовила. Все – таки домашняя еда. Там-то покушать нормально, наверно, было некогда…
– Давай я дверь за тобой закрою да приму душ. Отдохнуть надо…
…Габи присела на скамеечку у соседнего подъезда. Просто не было сил. Это был очередной день, когда Габи наводила порядок, мыла, убирала в квартире. День своей жизни, который она наполняла заботой и любовью и который она дарила Шарлю. Габи сидела на скамеечке, смотрела на подъезжающие и отъезжающие машины, на людей, проходящих мимо. К подъезду Шарля подъехала машина. Из нее вышла Клэр. В руках у нее была бутылка вина. Она посмотрела на окна Шарля и вошла в подъезд…
Помнишь, как я отстаивала и защищала тебя от своих родных и подруг?
– Господи, как же ты неправа, мама! Ему просто катастрофически не везет с работой. Ну вот бывает так, что попадает в плохой коллектив. И совсем он не лентяй. Он старается. Эта работа не для него, он может делать что-то большее, значительное. Знаешь, мама, из Шарля получился бы хороший руководитель. Он такой умный, – Габи с жаром доказывала своей маме, что весь мир против Шарля.
– Дочка, ты-то зачем жилы себе рвешь? Что за забота такая о друге? Не нравится он мне, – мама вздыхала, хваталась за сердце. – Может, ты влюбилась в него? – вдруг тихо спросила она.
– Мама, он теперь женат…
– Вот и я о том же… Что ты в нем нашла? Он же самовлюбленный. Он потребитель. Он тебе не пара. Он просто использует тебя. Как уборщицу, как кухарку…
– Мама…
– Что мама?! Он использует тебя еще и как психолога. А как же? Кому как не к тебе бежать? Ты же выслушаешь, слезки вытрешь… Да и любовницу иметь под боком неплохо. Ты у меня такая хорошенькая, – вздыхает мама.
– Мама, как ты можешь?! Я ему не любовница. Ты не права.
Мама заплакала. Шарль ей не нравился. Никакие уговоры и разговоры не убедят ее дочь в неблагодарных отношениях. Господи, убереги Габи!
Подруга Габи – Анабель – тоже не жаловала Шарля. Она считала, что красавец лишен сердца и души. Она была убеждена, что Шарль актерски обманывает Габи.
– Анабель, дорогая моя, да не обманывает меня Шарль. Так складываются обстоятельства. Я верю ему. И потом, он же мне ничего не обещал. Никогда. Но должен же быть кто-то рядом, когда ему трудно.
– Да он не ценит тебя совсем! И не надо меня убеждать, что он чудо! Как ты вообще можешь с ним общаться?! С тобой он спал, а женился на Мишель! Почему-то тебя он замуж не позвал!..
– Так бывает…
– Ты его любишь до сих пор?
– Не знаю… Мы с ним долго и часто разговариваем…
– Это называется не разговоры. Это называется – мотает нервы. Габи, да полюби ты саму себя наконец! Ты себя похоронила в Шарле! Он недостоин тебя, дорогая. Нельзя же быть такой слепой! Оставь его и сразу встретишь нормального любящего человека…
– Ах, Анабель, Бог посылает человеку ту любовь, которую он заслуживает…
– Нет у меня сил с тобой разговаривать, Габи…
Помнишь, у меня умерла мама, а тебя не было рядом?..
Габи не верила, что мама когда-нибудь может умереть. В ней всегда чувствовалась такая сила! Столько ей пришлось пережить за свою жизнь, и со всеми бедами она справлялась. А тут подскочило давление, сердечный приступ – и мамы не стало. Габи сидела в оцепенении. Верила: мама сейчас войдет. Габи ждала. Гулко тарахтел холодильник, громко тикали часы. Зазвонил телефон. Это подруга Анабель. Она просила разрешения зайти. Нет, пока не надо. Надо найти тишину…
В день похорон позвонил Шарль. Он был весел. Услышав тихий голос Габи, он недовольно произнес:
– Что за минор? Прям настроение испортила. Я вот на озеро еду. А ты что делаешь?
– Мама умерла. Сегодня похороны.
– Ну, все мы когда-то умрем. Она меня не любила. Ну, ты там занимайся, я тебе потом позвоню. Надо еще съестного купить на озеро. Ну, пока…
Габи наконец-то заплакала. Мама, мама, кто же меня теперь будет любить?! Габи отчетливо ощутила мягкие руки мамы на своих руках. Только у мамы такие мягкие ладошки! Габи посмотрела на фотографию мамы на столе. Рядом горела свеча. Мама, не оставляй меня…
Похороны прошли как во сне. Церковь. Кладбище. Могила. Ноги приросли к земле. Огромный букет цветов намертво зажат в руках…
Габи очнулась уже дома. Она плакала весь вечер, и всю ночь, и следующее утро. Слезы уже звучали урчанием в животе, схватывали спазмами желудок. Не было сил смотреть на мамин портрет. Она взяла его со стола, прижала к себе и легла на кровать. Свернулась калачиком, и силы оставили ее. Она заснула.
Габи проснулась от телефонного звонка. Телефон звонил долго. А Габи лежала на кровати, не было сил двинуться. Минутная тишина. И опять телефонные звонки.
– Меня нет! Я ничего не хочу! Простите! – шептала Габи.
А телефон все звонил и звонил. Через какое-то время послышался звонок в дверь. Потом кто-то стал барабанить в дверь.
– Меня нет! Меня нет, – шептала Габи.
В дверь все барабанили.
– Габи! Открой, это я, Анабель. Габи! Габи!
Габи приподнялась на локте. Пространство поплыло. Она потеряла сознание.
…Габи очнулась. Ее руку держала теплая рука.
– Мама, – позвала она.
– Габи, это я, Анабель. Как же ты меня напугала!
Подруга провела с Габи больше недели. Насильно кормила, отпаивала разными чаями и отварами. Позже ходили вместе гулять в парк. Кормили птиц и собак.
А Шарль позвонил через два месяца. Его в очередной раз обидела Клэр…
Габи перечитала то, что написала. Отложила карандаш. Что там психолог советовал сделать дальше? Перечитать и пережить заново! Пережила. Теперь скомкать лист, прижать к груди и отбросить. Со всей силой отбросить. Далеко, как можно дальше. А еще поверить, что с этим комком бумаги уходит все плохое, обидное навсегда. Поверить. Это сложно. Габи скомкала исписанную бумагу. Я верю, что все плохое уходит! Я открыта новому миру! Она прижала комок к груди и отбросила его. Комок упал у двери. Габи отвернулась и подошла к окну.
За окном шелестел тихий дождик. Чуть подрагивали намокшие листья дерева за окном. Проехал огромный грузовик с надписью «Все будет хорошо!» Габи улыбнулась. Я верю! Верю! Верю!..
Зазвонил телефон. На автоопределителе высветился номер Шарля…