«Чтобы Родину вы отстояли.
Что кресты сбивать с куполов?»
И они на фронтах доказали,
Что война та страшнее ада.
«Все грехи отпусти, – приказали. –
И кары нам большей не надо».
Кто родился в двадцатые годы,
Их просеяло адской войной.
Я тому, кто прошел тот ужас,
Спасибо скажу, что живой!
Патрон
Перестрелка шла, бой в обороне.
Случайно выпал патрон из обоймы.
Необычного ничего не случилось,
Патрон просто так упал, закатился.
Из обоймы его друзья ушли в цели,
А он в окопе, на скатке шинели.
Время шло, лежал ненужный
И подумал: «А может, так нужно?
Ведь не зря, заряжать продолжая,
Уронили меня, врага отражая.
И не сам я с обоймы вышел,
Не моей это волею вышло.
Отработаны гильзы – все в кучах.
Ну а я? Я один. Что, всех лучше?
Я к братьям, к друзьям, к их пулям,
Что врага вместе в землю пригнули.
Мне б еще постоять в обороне,
Врага бить и убрать препоны,
Не затем, чтоб грозить невеждам,
Чтобы дать на мир всем надежду.
Об ином ни к чему разговоры,
И сухим я храню свой порох.
Я еще подарю девять граммов,
Кто пришел к нам опять с мечами.
Боец выбыл из взвода под громы.
Он в санбате, где кровь, где стоны.
Как же так? Все – вперед, я остался».
Время шло, он лежал, волновался.
Срок пришел, и приказ к атаке.
Солдат поднял патрон, взял скатку.
Вбил в обойму его. Финал близок.
«Я еще послужу! Я не гильза!»
Дом у обелиска
Обелиск со звездой, в мае с венками
Строки на лентах про вечную память,
Золотом список, кто лёг здесь. А в соснах
Дом из дуба, а в нём ставни на окнах.
В год начала беды дом кто поставил,
Ушёл воевать, лишь надежду оставил.
С верой жил дом, что вернётся хозяин,
В двери он войдет, откроет сам ставни.
За годы, что ждал, и краски поблёкли.
Нет слёз в его окнах, выцвели стёкла.
Наличник резной посерел, что седины.
Трещины в стенах ползут, как морщины.
С тех самых времён, беду созерцая,
Надежда на встречу тихо в нём тает.
И дом с обелиском, молча печалясь,
На посту часовым, кто полёг, охраняет.
Русский путь
Особая в России, своя стезя.
Где начало её, мы все знаем.
Куда нынче ведут нас, друзья,
Все ошибки веков повторяя?
Представляется мне, этот путь
Устлан весь человеческим горем,
Не случившись, надежды, мечты
Куполами над ним, как морем.
На крутых виражах пути
Крови, пота да слёз озера.
Бог услышит, поймёт, простит
Палачей и их жертв укоры.
Вдоль пути – вековые столбы.
Украшают их доблесть и слава,
Память общая о тех, кто погиб,
Чувство веры, что мы – держава.
Развелось патриотов что зря.
Чад своих – за моря и правят
К ним мошну. А затем втихаря
Путь Руси под себя исправят.
Подправляют за счёт людей.
Изменяют, как им всё удобно.
Наш хлеб-соль, доброту, идеи
Щедро носят из общего дома.
Много кто вдоль пути живет,
Не печалясь и не страдая.
В Калифорнии такой патриот
С болью в сердце всё принимает.
Не мешают таким враги.
Их беда никогда не коснется.
Им народ не подаст руки.
Без народа у них обойдется.
Как чертей, так повелось у нас,
Развелось болтунов да прений.
Демократия, куда мы, рассказ
Недовольных бездарей мнений.
Кому и что доказать хотим?
Нужен стране, в ее коридорах,
В рваных ранах, этот кильдым,
Невиновных с виновными споры.
И все за Россию, и все за народ.
А кто за людей? Их не видно.
Незаметно. Но раздел грядёт
На элиту, холопов да быдло.
Трудным был. Тяжким будет путь.
Всё равно горжусь, я с мечтою.
Дома я. Мне с пути не свернуть,
И врагу подтолкнуть не стоит.
Я с Отчизной. Я вперед по пути и
Креплюсь, надежду веков не теряя.
Внук дедов, сын земли, мне идти.
Пусть сияет там. Или пусть не сияет.
Крещение
Крестили всегда в те дни и года,
Крестили в бою – не иконой.
Да и купель была тоже всегда,
А в купели той воины тонут.
Кричал солдат: «Вперед! Ура!».
Кричал, будто он оглашенный.
В тот миг поверил в Бога и тот,
От церкви кто был отлученный.
На пепелище порой коммунист,
Забыв, что ему так негоже,
Забыв и про то, что он атеист,
Спросит: «А ты видел, Боже?»
А если ты видел, как допустил?
В аду так не мучают души!
Когда за секунды и сединой
Голова покрывалась у юноши.
В замызганной форме, уверовав в ад,
Оставшись живым после боя,
«Спасибо, Господи, – скажет солдат,
Крест нательный сжимая рукою. –
Спасибо, Боже, что ты сохранил».
И, как бред, вспоминая весь ужас,
Сказал со слезой: «Меня окрестил
Гнев правый в защитника-мужа».
Бой
Помню, давно, в детстве, кино.
Там вокруг враг, и мы бьемся.
Остался один, уйти не моги,
Огонь на себя остается.
Жара не беда, всё как тогда.
Спецназ на пулю не рвется.
Плохо одно, что одному
Досрочно домой придется.
Все как в кино, салют над рекой.
И школа тобой назовется.
Вот ты герой, бюст со звездой,
А маме печаль достается.
Проходят года, дни, как вода.
Да у седых беспокойство.
В небе звезда помнит всегда
Наших ребят геройство.
Идем по следам, в бой, коль беда.
Мы перед злом не гнемся.
Помнит удар враг на века.
Русский солдат не сдается.
В дороге
Казалось, жизнь совсем без края.
Он рассуждал, идя к порогу.
А важно было детишек счастье.
Такой вот вывод был. В дороге
Не довелось стога сложить
Да вдоволь выпить бы парного.
Потом, уставши, сесть. Сидеть.
Ждать. Но все не так. В дороге.
Он все шагал, пылил, топтал.
В пути он видел очень много.
Не сосчитать теперь всех тех,
Кому пришлось помочь. В дороге.
А сколько раз спасал людей,
Когда спасти никто не смог бы
Начало жизни. Быть беде.
Его плечо прикрыл. В дороге.
Труба позвала всех. Поднялся
И к фронту он – туда, где грохот.
Устал. Где мог он прислонялся.
Мечта была. Поспать. В дороге
Не сдал, не продал, не просил,
Не предал братства фронтового.
Не страшен враг, он знал и верил:
Победа впереди. В дороге
От горькой он обиды плакал,
Пускай силен. Их слишком много
Не спас он – слабого, малого,
Не смог тогда один. В дороге.
Пришел домой он, засыпая.
Какие к черту диалоги.
И едва слышно прозвучало:
«Как я устал. Устал. В дороге».
Душа все ноет. Столько лет
Пришлось решать ему так много.
Но не один такой, в пути
Мы к Богу все. Идем. В дороге.
Дорога нас чему всех учит
Порою лучше педагогов?
Тому, что нас ничто не учит.
Мы те же грабли. И дорога.
Звонница
Небо светлое, а война все вдаль.
Ветеран прошел. Ордена, медаль.
Будто воин, стоит стражем звонница,
С грустью в поле глядит Богородица.
Колокольный бой, память в нем отцов.
Беда здесь прошла – не околицей!
Купол смотрит вверх, в вечность золотом.
За друзей, кто лег, слышен голос нам.
Слышно жен да мам, слезы стонами
И обиды детей, без отцов они.
Горечь у мужчин, что не сам взрастил.
Но огонь войны он как мог гасил.
А пилоны – года с бела мрамора,
Как четыре штыка поля бранного.
Мы хребет – в дугу врагу лютому.
Он ответил здесь за беду-войну.
Кто погиб – святой, им золотой венок,
Сколько судеб, планов переломано!
Помня всех, в сторонке плачут матери.
В купол – слезы с небес тихо каплями.
Воспоминания ветерана
Он так любил этот первый костюм.
Он сам прикреплял ордена к нему.
Вспомнил тот день: началась война.
Уж солнце зашло, а ему не до сна.
Вспоминал ветеран свой первый бой.