Борисов Игорь Иванович родился в 1953 году. Творческий псевдоним – Дед Пахом. Пишет с подросткового возраста. Имеет несколько своих творческих сайтов, самый любимый из них – «Костёр на снегу», а также печатает произведения на сайтах: «Стихи и Проза России», «Стихи, ру», «Парнас». В произведениях отразилась вся его богатая биография, любовь к Родине, Северу и, конечно, любимой и единственной женщине – супруге. Она для него так и осталась любовницей, невестой, женой и главной Музой жизни.
Женщине
Не знаю, с чего так бывает.
Я женщин по жизни люблю,
Но пошлость о вас обрываю
И гадостей не говорю.
Жалею, что трудно живётся,
А спутники рядом – ушли,
Ведь жизнь не всегда удаётся
Для Соли у нашей земли.
Другая живёт КАК ИКОНА,
Согреть бы любовью в строке,
Глядишь – загорелась корона
И свет заблестел на лице.
Бывает, поделятся многим,
Я знаю, о чём говорю,
Но это не ваша дорога,
А значит, что зная – молчу.
Иная – не дай Бог! – болеет,
Согрею всем сердцем – смогу,
Я этого вам не жалею,
Душой в неоплатном долгу.
Ведь вы для меня подарили
Дорогу по этой судьбе,
Хочу, чтоб вас тоже любили
За то, что вы есть на земле…
В каждом романсе рождается чудо
В каждом романсе рождается чудо,
Летом ли это, зимой иль весной,
Встречи чудесные я не забуду,
Где нас венчала гитара с тобой.
Между аккордами, полными страсти,
Между чайком, что усталыми пьём,
Ты мне явилась богиней, что властна
Песню любви нам озвучить вдвоём.
Пей же до дна эту нежную муку,
Завтра опять уходить мне в рассвет,
Сонной тебе поцелую я руку
И в изголовье поставлю букет.
Буду потом вспоминать по дороге
Каждый твой вздох и с любовью глаза,
Ты не суди меня, милая, строго,
Что отказали души тормоза…
Я стихи посвящаю
Я стихи посвящаю
Той, что вечно со мной,
Но давно ожидает
За конечной чертой.
Как войти к ней, не знаю,
Весь уже в седине,
Там ведь юность встречает,
Ну а я – в серебре.
Разгорятся ли очи,
Чуть узнает меня?
Я себя всё курочу:
– Что отдать для тебя?
Размочалился в доску
Пережженный мотор,
Лишь рассвета полоску
Я ловлю между гор.
Скажет вечная прима,
Вдруг прижавшись к груди:
– Ты услышал, любимый?
Больше не уходи…
Ты помнишь завтрак на костре
Ты помнишь завтрак на костре
И капли жира из сардельки,
Бурундука, что был в норе
И щурил на тебя гляделки,
Как нас венчал кедровый бор
И сохранил все наши тайны,
Гитары тихий перебор
И поцелуй… такой случайный?..
Как обняла нас тихо ночь,
Укрыв от глаз мохнатым платом,
И улетели мысли прочь,
Создав двух душ единый атом?
Женское сердце
Женское сердце нас вечно жалеет,
Делит дорогу мужскую и грусть,
Женское сердце всё время болеет
И ожидает, когда я вернусь.
Женское сердце устроено тонко,
Раз прикипает навечно в судьбе,
Нежно погладит ручонкой ребёнка,
Благословляя дорогу тебе.
Женское сердце такое большое,
Что ни измерить его, ни объять,
Женское сердце, я правды не скрою,
Это священное слово нам мать.
Снова к нему возвращаюсь с дороги,
Нежно и робко мальчишкой прижмусь,
Женское сердце, что делит тревогу
Наших судеб, – я тебе поклонюсь…
Милая моя!
Где-то у самого края
Вновь засиявшей зари
Дремлет в постели родная,
Мне же скрипят глухари.
Тихо гитара заплачет
Взорванной сердцем струной,
И заколышется мячик
Солнца над новой тропой.
Милая моя!
Спи посреди звездопада,
Ты ведь одна у меня,
Ну а другой мне не надо.
Я бы, сорвавшись, приехал
И, наклонясь над тобой,
Нежно шептал бы под эхо,
Что прокатилось тайгой…
Капают капли от пота,
Смолкла гитара моя,
Гонит в дорогу работа,
Путь сократив на полдня.
Милая моя!
Спи посреди звездопада,
Ты далеко от меня,
Тут же грозы канонада.
Осень, тайгою играя,
Сопок сожжёт малахит,
Лист золотой облетает
И под ногами шуршит.
Кончилась в поле работа,
Я вертолёт тороплю,
И на душе отчего-то
Слово проснулось – «люблю».
Милая моя!
Спи на груди у бродяги.
В окна глядит синева
И опьяняет, как брага…
Формула любви
Мы все пытались написать
Простую формулу Любви,
Чтоб каждый мог её понять
И так услышать, словно ты.
Как описать нам, отчего
Мы просыпаемся в ночи,
Когда луна в твоё окно
Рождает новые стихи?
С чего теряются слова,
Что заучили наизусть,
Когда к тебе пришла Она
Букетом обновлённых чувств?
А сам пройдёшь, как ледокол,
Сметя преграды на пути,
Чтобы в душе её зацвел
Тюльпан непознанной Любви…
Евгений Бузин
Бузин Евгений Николаевич – писатель, журналист, переводчик, автор более двух десятков книг: романов, рассказов и стихов, печатался во многих коллективных сборниках и имеет более полутысячи газетных и журнальных публикаций.
Родился 21 ноября 1940 г. в г. Симферополе. Детские и юношеские годы прошли в большой семье бухгалтера в г. Ялте.
Окончив факультет иностранных языков Симферопольского государственного университета в 1970 г., много лет работал в качестве переводчика в Судане, Сомали, Индии, Пакистане и Норвегии. В перерывах между зарубежными поездками работал в Ялте во Всесоюзном научно-исследовательском институте «Магарач», а в 1987 г. переехал в Москву, где сначала работал в издательстве «Малыш» заведующим редакцией, а затем в музее Николая Островского. Преподавал английский язык в вузе, сейчас на пенсии.
Брату Артемию от ЕвгенияПоэма
Произведение издается в авторской редакции.
Нам с тобой по восемьдесят лет.
Их прожить – что море перейти.
Ты и я – один у нас портрет.
Мы с тобой ведь братья-близнецы.
Море —
то волна, то шторм, то ветер,
то играет ласково рукой.
Ничего прекрасней нет на свете
жизни бурной, светлой, непростой.
Море —
то белеет всё барашками,
то подкинет, то погрузит вновь.
Так и жизнь —
то кажется всем тяжкой
и волнует, будоража кровь,
то приходит день,
как будто сказочный,
ты целуешь радостно жену,
а она прижмётся, словно галочка,
вдруг любви поймавши тетиву.
Сколько лет исполнено с обидами
так, что хочется их пережить опять?
Сколько нового могли бы, но не видели,
отчего приходится страдать?
Море —
то сияет яркой просинью.
Если, чётко проходя в глуби,
не устанем и его не спросим мы,
что нас ожидает впереди.
То оно дохнёт опасной зеленью
своих тёмных неприкрытых глаз,
и, предупреждая, чтоб поверили
и не лезли в пекло всякий раз.
Но к чему?
Мы с детства заговорены,
что прожить нам вместе двести лет.
В море пусть бушует ветер волнами.
Мы пройдём их через сотни бед.
Море пусть покроется туманами.
У тебя в руках науки луч.
Он прорвётся, днями выйдя ранними,
как всегда и ярок, и могуч.
Развернётся с юными студентами,
освещая правдой каждый мозг.
Мысли, несомненно, скажут,
это ли
твой священный неизбывный долг.
Ну а я, по морю рядом шастая,
словом броским по волне как звон,
тереблю всё головы ушастые
и надеюсь, что поможет он.
Ты спроси у моря: не ответит ли,
на кого равняться должен ты
или я.
Да, люди все на свете мы.
Всем по праву нужно чистоты.
И любви, и помыслов, и званий.
Каждый в мире может быть герой,
если он словами не отравлен,
если не погряз он в денег зной.
Все живут, но жизнь дана на свете
для великой песенной любви,
от которой и родятся дети…
Мысль мою ты на лету лови.
Солнце, звёзды, небо, катят тучи,
дует где-то свежий ветерок.
Жизнь идёт порой намного круче —
штормом катит, рвётся на порог.
Не суди.
Что всякому по силе,
что ему иль ей дано судьбой,
то снесут они, пути осилив,
как-то перемолвившись с тобой.
Жизнь прожить —
не поле перейти,
так в устах пословица гласит,
ну а море —
все его пути
словно бьются о чужой гранит.
Нам сейчас по восемьдесят лет.
Их прожить – что море перейти.
Ты и я – один у нас портрет.
Мы с тобой ведь братья-близнецы.
Море пенится. Вся жизнь у нас игрива.
Ходим в волны вдоль и поперёк.
Счастье рядом, но проходим мимо,
не заметив счастья уголёк.
А нельзя —
глаза должны быть ясными:
ты живёшь и счастлив потому,
что поможешь людям строить счастье им,
чтобы не было несчастья никому.
В этом суть природы назначения,
если б каждый это понимал,
то не спрашивал бы у судьбы: зачем и я
всё хорошее давно пустил в завал.
Только люди в этом мире разные —
кто-то хочет мира, кто-то нет.
Потому-то мы желаем праздновать
Всё, о чём рассказывал поэт:
про тоску, про горечи, про ясени,
про любовь, про неба синеву,
чтобы были все во всём прекрасными
и чтоб было видно по всему:
кто шагает в море скороходами,
кто ползёт дорогою земной.
С детства так мы бредили походами,
что не шли от жизни на покой.
Потому мы восемьдесят прожили.
Нам осталось два десятка лет,
чтобы век сказал:
ещё нам можно ли
так стараться или уже нет?