— О чем ты все время думаешь? — недовольно спросил Майкл. — К нему обращаются, а он, как лунатик, ничего не видит и не слышит.
— Почему не вижу, — стал оправдываться Быков. — Это плотина Днепрогэс. — Он показал.
— Сам вижу, что плотина. Не повторится здесь то, что в Китае приключилось? Вот что меня беспокоит.
— Не волнуйся, Майкл. Здесь совсем другая история. Днепр — река не горная. Течет спокойно и не поднимается во время дождей.
— Разочаровал меня ваш Днепр.
— Почему?
— Его любая ворона перелетит и не заметит, — усмехнулся Майкл. — Так что Гоголь внес в умы читателей дезинформацию. Мол, редкая птица долетит до середины Днепра. Ложь.
— Это была гипербола, преувеличение, — сказал Быков. — Неужели не ясно? У того же Гоголя два мужика гадают, как далеко уедет колесо, отвалившееся от брички. Они решают, что аж до Москвы.
— Может быть, может быть, — сказал Майкл, — но лично меня Днепр не впечатляет.
— Здесь находилась самая узкая часть русла. И переправа, которой пользовались все, кому не лень: скифы, печенеги, половцы, татары, турки, славяне. А потом ее взяли под контроль казаки.
— Небогато жили, — оценил Майкл, разглядывая церквушку, окруженную жилыми хатами, мастерскими и сторожевыми башнями.
Реконструкция казацкой крепости выглядела неубедительно.
— Предлагаю взять велосипеды и прокатиться по острову, — сказал Быков. — Все эти достопримечательности для туристов навевают тоску. Лучше природой любоваться.
— Поехали, — согласился Майкл.
Они прокатились вокруг голого скелета легендарного тысячелетнего дуба, под которым якобы сочинялось письмо турецкому султану, сделали селфи на фоне Дурной скалы, где отбывали наказание провинившиеся казаки, и вернулись обратно.
— Все это ерунда, — заключил Майкл, пока они ждали такси. — Очень скоро мы на своей шкуре испытаем, каково это — быть настоящим казаком.
Он все чаще переходил на русский язык, которым владел куда лучше, чем Быков — английским. Правда, вспоминал молодость лишь в тех случаях, когда рядом не было посторонних. Чувствовалось, что он очень гордится статусом американского гражданина и любит производить впечатление на окружающих. С таксистом этот трюк возымел обратный эффект. Услышав английскую речь Майкла, он не просто задрал цену вдесятеро, но еще и потребовал, чтобы с ним расплатились долларами.
— Перебьешься, — осадил его Быков. — Не раскатывай губу, парень. Мы цены знаем. Или позвонить твоему диспетчеру?
Таксист доставил их в отель за стандартную плату и проводил таким ненавидящим взглядом, словно они его ограбили.
— Менталитет аборигенов не меняется, как я вижу, — прокомментировал Майкл.
— Я тоже абориген по большому счету, — напомнил Быков.
Он хотел добавить, что и сам Майкл не успел стать ни техасским ковбоем, ни голливудским персонажем, однако сдержался.
В отеле было скучно и жарко, кондиционер не работал, будучи забитым тополиным пухом еще с прошлого года.
— Почему же не чините? — спросил Быков у администратора.
— Средств не хватает, — ответила она печально.
— Но ведь постояльцы платят?
— Постояльцы платят. А средств нет.
Это была извечная тайна, куда более сакральная, чем, скажем, загадочная русская душа. Деньги здесь, в отличие от Запада, не накапливались и приумножались, а бесследно растворялись, как будто их никогда не было.
Быков уснул в душном, прогретом за день номере и видел сны, похожие на предсмертную агонию. Ноги не ходили, лестницы вели не туда, нужные двери не обнаруживались, повсюду подстерегали злобные, опасные существа, способные принимать облик то крохотных мышей размером с горошину, то гигантских тираннозавров, преследовавших Быкова до рассвета.
Насладиться кондиционированной прохладой удалось лишь на следующий день в Никополе, куда новые знакомые прибыли на следующий день, когда Джейн объявила, что ее самочувствие пошло на лад. Правда, во всем городе не нашлось отеля, который бы устроил придирчивых американцев, поэтому, подключившись к интернету, Быков нашел им великолепную трехкомнатную квартиру с видом на Днепр, двумя кондиционерами и тучей комаров, которые предательски объявились ночью, чтобы доказать людям, что существуют вещи похуже жары и ночных кошмаров.
Утром Майкл и Джейн вышли из своей комнаты бледные и изрядно помятые. Быков пообещал обзавестись приспособлением для отпугивания насекомых и отправился на прогулку. Блуждая по улицам, он старательно искал приметы славного прошлого Никополя, но не находил их. Ничто не намекало на то, что в старину здесь проходили пути, известные как «из варяг в греки» и Чумацкий.
От казацкой переправы через Днепр давно и следа не осталось. И вряд ли кто-то из никопольцев сознавал, что живет на той земле, где некогда была основана первая Сечь, что отсюда ходил в походы Сагайдачный и что здесь был избран гетманом Богдан Хмельницкий.
Вернувшись на квартиру, Быков с тайным удовольствием обнаружил, что Джейн скучает в одиночестве, вяло просматривая ленту Инстаграма.
— Где Майкл? — спросил он.
— У него встреча, — ответила она, не поднимая взгляда.
На ней была желтая майка, делающая ее похожей на бабочку-лимонницу. Волосы ее были перевязаны лентой в хвост, который болтался при каждом движении головы. Шорты почти не скрывали ног, покрытых блестящей, словно лакированной, кожей. Много бы отдал Быков за право прикасаться к ним всякий раз, когда возникнет такое желание.
Желание возникло, а права не было. Он сел на дальнее кресло, чтобы не стеснять Джейн, расположившуюся на диване.
— Встреча? — переспросил он удивленно. — Разве Майкл здесь кого-нибудь знает?
— Когда мы ходили завтракать, он случайно встретил своего знакомого по Майами, — пояснила Джейн, не поднимая глаз.
— И что делает в Никополе человек из Майами?
— Он там отдыхал, а живет здесь, в За… Запо…
— Запорожье, — подсказал Быков.
— Да, — кивнула она. — Майкл надеется, что Максим поможет ему собрать команду. Сначала он хотел поручить это тебе, но ты и сам здесь чужак, а тут такой удобный случай подвернулся. Максим спортсмен, и у него много знакомых спортсменов. Очень удобно. — Джейн отложила смартфон и потянулась. — Нам ведь нужны мужчины, которые способны грести и управляться с парусами.
Какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в душе Быкова, но он лишь мысленно отмахнулся. Лихие девяностые остались в далеком прошлом, и бандиты повывелись, перевоплотившись в «титушек» и блюстителей закона. Спортсмены теперь были просто спортсменами, а не «качками» и каратистами из полуподпольных залов.
— Прекрасно, — сказал Быков. — Мне хлопот меньше. Думаешь, они договорятся?
— Почему нет? — Джейн пожала голыми плечами. — Деньги решают все, а у Майкла их достаточно.
— Чем он зарабатывает?
— Головой.
— А конкретней?
Джейн опять пожала плечами, на этот раз раздраженно:
— Я не интересуюсь его бизнесом. Мне это не интересно.
— А ты чем занимаешься? — не удержался от вопроса Быков и тут же оговорился: — Извини, если кажусь тебе назойливым.
— Ничего, — сказала она. — Я немного психолог, немного специалист по пиару. Еще не определилась окончательно, кем стану.
«Как не определилась? — осведомился Быков мысленно. — Ты станешь женой Майкла Чернова. Твоя основная профессия на ближайшие годы, сколько бы их ни было».
— Ты твердо решила путешествовать с нами? — спросил он.
— Да, — подтвердила она, тряхнув своим хвостом. — А что?
— Одна женщина в окружении такого количества мужчин, — Быков с сомнением покачал головой.
— Ты ревнуешь? — удивилась Джейн, приподняв бровь.
— Еще чего! — Он покраснел. — Просто наше плавучее средство будет довольно маленькое, насколько я понимаю. Возможны определенные неудобства, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Понимаю. У меня будет маленькая палатка. Одноместная. Так что будет где уединиться.
Быков поймал себя на мысли, что ему вовсе не хочется отговаривать Джейн от путешествия, потому что тогда бы ее не было рядом, однако он загнал эгоизм в самый темный угол сознания и прочитал небольшую лекцию об опасностях, подстерегающих мореплавателей в океане. Джейн выслушала его, не перебивая, а потом сказала:
— Ничего. Я не боюсь. Если что, ты меня спасешь. Да, Дима?
— Да! — воскликнул он и кивнул с таким энтузиазмом, будто вознамерился стряхнуть собственную голову с плеч.
— Тогда все в порядке, — сказала Джейн и улыбнулась.
В улыбке ее была примесь печали, и Быкову так сильно захотелось обнять ее, что он буркнул что-то невразумительное и отправился в свою комнату, откуда не выходил до возвращения Майкла. Поставленный себе диагноз был неутешительным.
Наш Костя, кажется, влюбился.
В смысле, Дима.
Глава 7В Днепровских плавнях
Низовой ветер отворачивал нос лодки от берега, не давая ей приблизиться и укрыться в зарослях. И лишь когда дядька Шовкун отобрал у Быкова весла и приналег на них, они с шорохом врезались в камыши и, продравшись сквозь них, вошли в узкую протоку.
— Учись, сынок, — сказал Шовкун. — Пока я жив.
Был он старше Быкова лет на десять, но предпочитал вести себя так, будто был почти что старцем, наставляющим неразумного юнца. Получалось не обидно, а забавно. К тому же Петро Шовкун как нельзя лучше годился на роль инструктора, который не только покажет, как строить лодку-чайку, но и обучит всяким казацким премудростям и тонкостям.
Весла в его руках действовали сами по себе, легко и свободно, будто не требовали ни малейшего напряжения. Его лоб был закрыт длинным белым чубом, а рот спрятан за такими же белыми густыми усами. Он носил темно-синюю рубаху в мелкий цветочек и просторные джинсы. Из сандалий торчали коричневые пальцы с выпуклыми желтыми ногтями.
— Давай дальше я, Петро, — предложил Быков, которому было неловко сидеть в лодке без дела.
— Тут дорогу только я отыщу, — сказал Шовкун.