— Да нет… — После этого Галя сказала в сторону: — Ребята, отойдите, дайте поговорить… Миша, извини, у меня сейчас друзья.
— Ты хочешь сказать, я позвонил не вовремя?
— Нет, просто… мы только что сдали сессию.
— А-а… — Миша помолчал. — И что?
— Ничего. Между прочим, мы как раз решаем, чем нам сегодня заняться.
— А что решать? Я на машине. Сейчас я за тобой заезжаю, и пойдем куда-нибудь. — Он в самом деле был на машине предоставленной Дегтярем.
— Например, куда?
— Ну… в какой-нибудь приличный кабак. У вас ведь есть хорошие кабаки?
— Есть… — В Галином голосе явно сквозила неуверенность. — Только…
— Да,только?
— Понимаешь, Миша… Только пойми меня правильно… Друзья, которые сейчас у меня… Две девочки и два мальчика… Они с нашего курса. Живут в общежитии… Ну и… как бы тебе объяснить. Я не могу их оставить.
— Понимаю. — Миша усмехнулся. — Один из мальчиков — твой мальчик?
— Какая чушь. Просто… мы на самом деле договорились этот день провести вместе.
— Ну так давай и проведем его все вместе. Вас пятеро, в машину как-нибудь поместимся. А? Не возражаешь? Идем все вместе в кабак?
— В кабак?
— Конечно. Я вас всех приглашаю. Хорошо?
— Н-ну… — Все же в голосе Гали чувствовалось некое колебание. — Ты так решил?
— Да, я так решил. Ты ведь меня знаешь. Знаешь или нет?
— Н-ну… знаю, — согласилась Галя.
— Тогда все. Я за вами заезжаю. Хорошо?
— Хорошо…
Галю и ее друзей Миша прождал около двадцати минут. Этого времени было вполне достаточно, чтобы понять: Галин дядя живет в доме высшей категории. Восьмиэтажная кирпичная коробка с отделанными деревом лоджиями стояла в тихом переулке недалеко от центра, в аккуратном палисаднике росли кусты боярышника вперемежку с серебристыми елями. Тротуар перед домом без трещин и чисто выметен, трава в палисаднике недавно подстрижена.
Шел уже девятый час, когда из единственного подъезда наконец-то вышла Галя. Вместе с ней вышли четыре человека: два парня и две девушки. Лизы, с которой Галя приезжала в Одессу, среди них не было. Девушки, шатенка и блондинка, были хорошенькими и стройными, больше Миша ничего о них сказать не мог. Один из парней, в очках, был угловат, шел нескладной походкой и, как заключил в конце концов Миша, особой опасности не представлял. Зато второй, бугай с гривой русых волос и с большим крестом, болтающимся поверх стильной майки, вполне мог быть Галиным любовником. Тем более что шел этот бугай рядом с Галей, изредка незаметно касаясь ее руки.
Подойдя к машине, Галя, одетая в желтую майку и синюю мини-юбку, пригнулась:
— Миша, привет. Извини, мы задержались.
— Ничего. — Сказав это, Миша постарался сделать все, чтобы не утонуть в ее глазах. Кажется, ему это удалось, хотя и с большим трудом.
— Думаешь, мы здесь поместимся? — Галя скептически оглядела салон.
— Конечно. Ты сядешь впереди, остальные сзади. Машина вмещала и больше. — Застыв, Миша подумал, что сейчас решается его участь. Во всяком случае, участь на сегодняшний вечер. Если Галя посадит рядом с ним кого-то другого, а сама сядет сзади, рядом с бугаем, ему уже точно сегодня ничего не светит.
— Д-да? — В глазах Гали отразилось колебание. — Ну хорошо. — Она обернулась. — Девочки, кому-то из вас придется сесть на колени. Влезайте.
, Сев рядом с ним и хлопнув дверцей, покосилась:
— Едем?
— Я думал, ты скажешь что-нибудь еще. — Повернув ключ, Миша вдруг понял: сейчас он испытывает что-то вроде приступа ревности.
— Например?
— Например, что ты рада меня видеть. Или ты не рада?
В этот момент машина тронулась, и Галя, дернувшись, усмехнулась:
— Почему же, Мишенька, я очень даже рада.
Выруливая из переулков, Миша подумал: похоже, сегодня ему действительно ничего не светит.
В пути выяснилось, что девушек зовут Катя и Лена, очкарика Виктор, бугая Андрей. Компания оказалась веселой, все время шел легкий разговор с приколами и подначками, в который Миша включался с легкостью. Но каждый раз, когда Галя оборачивалась к сидящему за ней Андрею, он ощущал все то же: мучительные приступы ревности.
Примерно та же история продолжалась и в ресторане; они поехали в «Русь», модный загородный кабак. Особенно невыносимо было смотреть, как Галя и Андрей танцуют. Она позволяла ему лапать себя за все места и едва ли не целовать взасос. Когда же танцевала с Мишей, была холодна как льдышка. Во всяком случае, так ему казалось.
К ночи компания разгулялась. За столиком, если не считать Миши, все веселились. Уходить никто не хотел, поэтому, когда уже во втором часу ночи к ним, единственным оставшимся в ресторане, подошел метрдотель и попросил рассчитаться, Миша вздохнул с облегчением. Наконец-то мучительный для него вечер кончился.
Он нарочно нарушил общепринятый обычай — заранее рассчитался с официантом. И, не дожидаясь остальных, оставшихся за столиком, — все они, судя по взрывам хохота, были совсем не прочь погулять еще, — вышел из ресторана. Разыскав в темноте свою «девятку», сел за руль.
Стояла ясная ночь, в открытое окно вливался прохладный воздух. Вокруг не было ни души. Посидев немного, подумал: «Будь оно все проклято». Кажется, сейчас ему все равно, куда сядет Галя, рядом с ним или сзади. Точно. И вообще, единственное желание, которое он сейчас испытывает, — это включить мотор, нажать на газ и уехать. В ночь, одному.
В конце концов, несколько успокоившись, Миша решил включить приемник. Он уже протянул было руку к приборной доске, однако повернуть тумблер не успел — рядом с его машиной выросли три парня. Двое были невысокого роста, третий повыше. Все трое были одеты в фирму и солидно накачаны. Интересно, 01худа они возникли, подумал Миша. Скорее всего вышли из одной из машин, окружающих пустую стоянку. Приглядевшись, он вспомнил: двоих из этой тройки, во всяком случае высокого уж точно, он видел сегодня в кабаке.
Судя по виду тройки, они явно подошли не для того, чтобы попросить огонька. Решили потянуть, подумал Миша. Черт с ними, пусть потянут. Может, с помощью разборки он сможет как-то избавиться от тоски. К тому же эти трое козлов не знают, что сейчас его лучше не трогать.
Решив, видимо, что молчать дальше не имеет смысла, высокий оперся локтем о дверцу в раскрытом окне. Спросил довольно дружелюбно:
— Привет, кент. Что, гуляем?
Похоже, у этого парня когда-то случилась неприятность с левым глазом. Нижнее веко каталось надорванным, угол глаза прикрывал неровный шрам. Без особого интереса изучив лицо спрашивающею, Миша сказал:
— Допустим. Что, есть какие-то проблемы?
— Есть. Небольшие, но есть. — Достав из карману пачку «Мальборо», парень вытащил зубами из пачки сигарету. Чиркнув зажигалкой, прикурил; глубоко затянувшись, спрятал пачку и зажигалку в карман. — Как я понял, ты тут гулял весь вечер. С кентами и телками. А у нас правило: новенькие даром не гуляют. Надо немножко отгрузить в пользу хозяев. Уж извини.
— Отгрузить? — Миша попытался оценить обстановку. Пока все было против него.
— Ну да. Да ты не пугайся, кент, мы много не берем. Пару тонн отгрузишь, и лады. За удовольствие. Баксов, конечно.
— Круто. — Миша усмехнулся. — Пара тонн — это бабки.
— Да брось. Я же видел, как ты оформлял приговор. Сразу видно, крутизна. Не жмись, кент. Зато потом можешь приезжать сколько угодно. Бесплатно.
— Понятно. — Миша изобразил раздумье. — Ну а если у меня нет двух тонн?
— Кент, ну ты что? — Высокий затянулся. — Ты что, только родился? Мы же в любом разе из тебя их выбьем. Только это будет стоить дороже.
— Пусть телкой отдаст, — сказал стоящий сразу за высоким крепыш со сросшимися над переносицей бровями. — Там телка у них ниш-тяк, беленькая, я возьму. Не, Гвоздь, в натуре. Скажи ему.
Высокий, которого крепыш назвал Гвоздем, заржал:
— Он телку хочет! Ладно, давай возьмем телкой. А, кент?
Усмехнувшись, Миша сказал мрачно:
— Ладно, ребята, ваша взяла. Выйти можно, чтоб рассчитаться?
— Выходи, нам без разницы. — Высокий отодвинулся. Выйдя из машины, Миша сунул руку во внутренний карман куртки. Он делал вид, что ищет деньги, зная, что сейчас эти трое караулят каждое его движение. Плевать, подумал он, главное, он должен с первого же удара сразу же выключить высокого. Если это удастся, с остальными двумя он справится мухой.
Трое ждали. Наконец Миша, сказав с досадой «Ч-иерт…», тут же выброшенным вперед локтем резко, всей тяжестью тела ударил высокого под дых. Кажется, удар получился. Во всяком случае, высокий, слабо вскрикнув и согнувшись пополам, начал падать. Однако уже в следующее мгновение Миша понял, что его падение обошлось ему слишком дорого — поскольку он тут же пропустил прямой крепыша в челюсть. Удар был профессиональным, хлестко-молниеносным и тяжелым, будто били кувалдой. Миша ощутил идущую от челюсти к вискам дикую боль, в глазах начали оплавляться оранжевые круги, и он понял, что плывет. И все же ему в какой-то степени повезло, в следующее мгновение он смог прийти в себя и чуть отклониться. Именно поэтому рука с кастетом, которой стоящий с другого бока третий попытался ударить его в висок, пронеслась мимо. Выигранного времени оказалось достаточно, чтобы Миша, улучив момент, ударил бившего коленом в пах. Тот завопил, но Миша, не обращая на него внимания, тут же развернулся, чтобы встретить еще один удар оставшегося справа крепыша. Этот удар, летевший уже ему навстречу, был таким же профессионально плотным, однако Миша, уже ожидавший его, смог в последний момент довольно легко среагировать и увернуться. И тут же, вложив в ответное движение всю душившую его ненависть, встретил крепыша страшным апперкотом. Прием получился — парень, вздрогнув, впал на раз в прострацию. Однако Миша продолжал молотить его, безжалостно нанося удар за ударом. Успокоился он лишь после того, как залитый кровью парень в полной отключке осел наконец на землю. Однако, зная, что расслабляться в таких стычках нельзя, Миша тут же обернулся — и вовремя. Тот, которого он ударил в пах, пришел в себя. Сейчас он надвигал