«Бег» начинается зимой у стен монастыря и завершается зимой скачкой всадников, вернувшихся из небытия в Россию. Людмила Савельева (Серафима Корзухина) и Алексей Баталов (приват-доцент Голубков)
Мне часто встречалось в прессе невесть откуда взятое заблуждение, будто после «Скверного анекдота», точно с корабля на бал, Алов и Наумов приступили к «Бегу». Нет. Такого просто не могло быть. Сценарий мы пробивали около трех лет, «учитывали замечания», переписывали и бесконечно придумывали будущий фильм. А я еще и рисовал картину на бумаге. Это была первая в нашей стране попытка экранизации Булгакова, что само по себе вызывало у руководства большие опасения, которые подкреплялись нашими именами. Наконец наше упорство увенчалось успехом.
Генерал Хлудов — главная роль Владислава Дворжецкого
Работа над сценарием «Бега» доставляла нам огромное удовольствие. Литературным консультантом у нас была Елена Сергеевна Булгакова — жена покойного писателя. Мы часто встречались, подолгу засиживались в маленькой уютной кухне булгаковской квартиры, слушая долгие и удивительные рассказы Елены Сергеевны о Булгакове, о том, как он писал, о том, каким человеком был, о его достоинствах и слабостях, друзьях и врагах. Она умела создать ощущение «присутствия» автора, причудливую, таинственную атмосферу булгаковского мира. Нас не покидало чувство, будто теперь мы знаем его лично.
«Неправдоподобно правдиво»
«Многие артисты в „Беге“ играют не просто хорошо. Они играют неправдоподобно правдиво», — написал в статье о фильме Михаил Блейман. Я подписываюсь под этими словами. С самого начала работы мы отдавали себе отчет в том, какое значение для этого фильма имеют исполнители. Мы сразу решили пригласить М. Ульянова (генерал Чарнота), Л. Савельеву (Серафима Корзухина), А. Баталова (приват-доцент Голубков, анаграмма фамилии Булгаков), Н. Осенева (белый контр-разведчик), О. Ефремова (белогвардейский полковник), Е. Евстигнеева (Корзухин), Б. Фрейлиха (Врангель) и других талантливых и опытных актеров, которые умеют быть достоверными, но и не боятся разных, в том числе комедийных красок от фарса до гротеска, от шаржа до гиньоля.
Но вот исполнителя роли генерала Хлудова — Владислава Дворжецкого — мы никак не предполагали утверждать на эту роль. Помню, как ассистент по актерам привела его в наш кабинет. Мы с Аловым посмотрели на него и сразу поняли: наш, из нашего фильма. Но ничего друг другу не сказали, ждали, когда он выйдет. А он вдруг попросил: «Можно я тут посижу?» Разрешили и занялись своими делами, а он молча сидел на стуле и смотрел, что мы делаем. И вдруг мы почувствовали в нем некое гипнотическое начало, что для актера очень важно. Он умел молчать, и, глядя на него, нельзя было оторваться! Он сидел, молчал и приковывал к себе внимание так, что мы стали его выгонять: было трудно работать.
Поначалу мы планировали пригласить его на маленькую, второстепенную роль. Но что-то не давало нам покоя, мучило. Когда в нашу комнату входил этот высокий, лобастый, большеглазый человек, нас охватывало какое-то необъяснимое волнение. Мы втайне друг от друга подумывали о том, чтобы взять его на главную роль. Хлудов — роль сложнейшая, он самая трагическая фигура в фильме. Мы без конца репетировали с Дворжецким, но лишь снова и снова убеждались в его неопытности. И все же нас что-то манило в нем, мы боялись упустить нечто значительное, более существенное, чем наживное актерское умение: он обладал, повторю, странной гипнотической силой, умел молчать. В нем было то редкое актерское свойство, которое мы называли «внутренней тишиной». Мало того, в нем было что-то булгаковское, мистическое.
И вот однажды мы приезжаем на «Мосфильм», а по коридору нам навстречу идет он, загримированный для кинопробы, в длинной военной шинели. Сами собой пришли на память булгаковские чеканные слова: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой…» — так появляется в романе «Мастер и Маргарита» Понтий Пилат. Шинель сидела на высоком и худом Дворжецком так, будто вросла в него, будто носил он ее всю жизнь! Мы поняли: он должен играть Хлудова. По сути, в этот самый момент мы сделали выбор между умением, навыком, опытом и личностью, которая поглощает в себе роль и действует внутри образа. Мы сознательно пошли на риск. Первые съемки были очень трудные, но Дворжецкий буквально впитывал в себя мастерство — через полмесяца это был профессиональный актер.
Сорок пять лет «Бегу»! Чем дальше то время, тем больше мое восхищение великими русскими артистами, которые у нас снимались. Евгения Евстигнеева мы хорошо узнали за время работы над «Скверным анекдотом», а вот с Михаилом Ульяновым работали впервые. Сцена, когда их герои — Корзухин и Чарнота — сходятся в карточной игре, стала самой «цитируемой», чуть ли не «визитной карточкой» фильма и актеров. А между тем у нас с ними была большая проблема! Дело в том, что Евгений Евстигнеев — актер-импровизатор, ему скучно репетировать, он вянет к концу репетиции и каждый раз играет все хуже и хуже. Михаил Ульянов, наоборот, буквально требует репетиций, он с каждым новым прогоном «набирает», играет все лучше и лучше. Мы с Аловым решили сделать так: у нас была специальная режиссерская комната, куда мы попросили отвести Евстигнеева и поить его там чаем, развлекать, чтобы он не уснул. Мы хорошо знали, что Женя любой перерыв использует для того, чтобы вздремнуть. Тем временем мы с Аловым, поочередно играя роль Евстигнеева, репетировали с Ульяновым. Нам надо было найти момент, когда Ульянов уже созрел, а Евстигнеев еще не завял. Нельзя было промахнуться. Нашей задачей было соединить двух замечательных актеров, как два провода, которые дадут искру.
Выдающиеся актеры Евгений Евстигнеев и Михаил Ульянов в сцене карточной игры превзошли самих себя
Прекрасная и мистическая женщина
Елена Сергеевна Булгакова была нашим незаменимым помощником. Это была прекрасная мистическая женщина. Вообще в работе над «Бегом» было много мистики. Ко мне Елена Сергеевна обращалась — «Володичка», к Алову — «Сашенька». Просмотрев какой-нибудь эпизод, она могла сделать замечание. Когда же мы пытались возражать, она отвечала: «Не спорьте, я единственный представитель Михаила Афанасьевича на земле». Сначала нам казалось, что это лишь фигуральное выражение, но Елена Сергеевна строго нас поправила:
— Нет-нет, Сашенька, Володичка, вы меня не поняли. Я действительно с ним встречаюсь. Он каждую ночь мне снится, и я с ним советуюсь.
Михаил Ульянов в роли генерала Чарноты. Запись в дневниках актера: «5 мая. Алов и Наумов очень смело предлагают. Но не жмут. Работать интересно. 6 мая. Наумов говорит, что не хватает помещика, аристократа. Верно».
Она придавала своим снам особое значение. Иногда она говорила:
— Сашенька, Володичка, этот эпизод надо поправить.
— Но почему, Елена Сергеевна?
— Михаил Афанасьевич так решил.
Мы сочинили эпизод, которого нет у Булгакова. В нем стреляются белые офицеры, не желая покидать родину. Они вызывают гробовщика (Николай Сергеев) и говорят: «Надо похоронить трех человек». На что гробовщик отвечает: «А где же покойники? Кого хоронить?» Белогвардейский полковник, которого играет Олег Ефремов, ему отвечает: «Хоронить нужно нас».
Елена Сергеевна, посмотрев этот эпизод, сказала, что его нужно переснять, что об этом просит Михаил Афанасьевич. Она сказала, что гробовщик, стянув зубами перчатку со своей руки, должен провести пальцем по щетине на лице штабс-капитана, играл которого Михаил Глузский, и сказать: «Побриться бы надо, покойника брить трудно». Мы онемели! Это было потрясающее предложение! В тот момент я поверил, что она действительно общается с Булгаковым. В ней была невероятная духовная сила, которая распространялась и на окружающих. Каждый, кто с ней близко общался или работал, испытал на себе ее животворящую ауру.
Мы очень любили эту замечательную женщину. Когда картина была готова, состоялся рабочий просмотр, она осталась очень довольна и пригласила нас на следующий день домой на торжественный обед. После просмотра я провожал ее до такси, которое ждало на площади перед производственным корпусом. Машина тронулась, потом остановилась и задним ходом вернулась к месту, где я стоял. Елена Сергеевна выглянула в окно и очень серьезно спросила: «Володичка, а почему вы в траурной рубашке?» Я удивился: «Да что вы, Елена Сергеевна, рубашка просто черная». «Нет, траурная», — сказала она и уехала. Это были последние ее слова, которые я слышал. На следующий день в час дня мы должны были быть у нее, но в десять утра позвонили и сказали, что она скончалась.
«Бег» мы выиграли в «козла»
Елена Сергеевна Булгакова (1893–1970), третья жена М. А. Булгакова. «Я знаю, я твердо знаю, что скоро весь мир будет знать это имя!» — писала она брату М. А. Булгакова Николаю в 1961 году
Готовый фильм подвергся цензуре и преследованию. Количество замечаний, сделанных разными разрешительно-запретительными инстанциями, подбиралось к сотне. Одни были мелкими и несущественными, другие принципиальными и для нас неприемлемыми. Над картиной нависла мрачная перспектива «полки». Нас с Аловым обвиняли в том, что генерал Чарнота, мастерски сыгранный Михаилом Ульяновым, вызывает симпатию, что мы сочувствуем белогвардейцам. Эти обвинения едва ли не текстуально повторяли негативную оценку пьесы Сталиным. Второго февраля 1929 года вождь мирового пролетариата, отвечая на письмо драматурга Билль-Белоцерковского, высказался резко: «„Бег“ есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмигрантщины, — стало быть, попытка оправдать или полуоправдать белогвардейское дело. „Бег“, в том виде, в каком он есть, представляет антисоветское явление». По странному (или опять-таки мистическому?!) совпадению имя-отчество Билль-Белоцерковского точно совпадает с моим, нечасто встречающимся — Владимир Наумович. Было чувство, что «перст указующий» отца народов ткнул в меня прямиком из 1929 года.