, что меня поддержат все, кто трудился рядом с Аловым и Наумовым в картинах «Павел Корчагин», «Ветер», «Мир входящему», «Бег», «Легенда о Тиле», «Тегеран-43».
«Легенда о Тиле». Клаас (Михаил Ульянов) перед сожжением
Без компромиссов(Валентин Железняков)
Валентин Железняков Середина 1970-х
Первой картиной, на которой я встретился с Аловым и Наумовым, стала «Легенда о Тиле», потом были «Тегеран-43», «Берег», мемориальная лента «Алов», затем с Наумовым «Выбор», «Закон», «Десять лет без права переписки».
В. Железняков, А. Алов, В. Наумов. «Легенда о Тиле»
Работать с ними тяжело. Тяжело, но очень интересно. Потому что они принадлежат к тем художникам, которые считают, что на компромисс идти нельзя. У них это чувство очень обострено, отсюда и высокая требовательность. Трудно и потому, что их двое. Хотя это же имело и положительные стороны. Ведь в каждом человеке превалирует либо эмоциональное, либо рациональное начало. А дуэт Алова и Наумова составлял идеального режиссера.
С ними я впервые почувствовал вкус к тому, что назвал для себя «целенаправленной импровизацией». С разными режиссерами бывает различная степень проработки материала до начала съемок. Начиная от такой, когда прорисовывается буквально каждый кадр, полностью выверяются все монтажные стыки и затем, в строгом соответствии с разработкой, ведутся съемки, и кончая полной анархией, когда постановщик просто не знает, с какого конца начать. У Алова и Наумова совсем другое дело. У них на площадке непрерывно шел процесс импровизации, но с очень точной задачей. Они никогда не бывали задавлены материалом, а свободно в нем ориентировались. Многое у них рождалось прямо на площадке. И вовсе не потому, что они не знали, чего хотели, а от понимания того, что малейший нюанс (погода, самочувствие актера и т. д.) может многое поменять.
«Тегеран-43». На улицах Нью-Йорка. Адвокат Легрэн (Курд Юргенс)
Вот вам пример из «Легенды о Тиле». Однажды мы ехали со съемки по новой для нас дороге и вдруг увидели совершенно поразительное место возле какого-то химического предприятия. Это была настоящая пустыня, но розового цвета. Из песка розового цвета торчали коряги, тоже розовые. Оказалось, что химзавод десять лет спускал сюда какие-то остатки, убивая все живое. Но выглядело все это невероятно выразительно и интересно. Я обратил на это внимание режиссеров, и буквально через два дня они написали совершенно новую сцену, чтобы использовать «розовую пустыню». Это тот эпизод, где встречают прокаженного.
«Тегеран-43». Валентин Железняков, Александр Алов, Владимир Наумов. Справа — второй режиссер Наталья Терпсихорова
Вспоминается другой любопытный случай, который произошел, когда мы снимали скрытой камерой один из эпизодов фильма «Тегеран-43». Действие разворачивалось на Бродвее в Нью-Йорке, на площади Таймс-сквер. Мы с камерой находились в микроавтобусе в нескольких десятках метров от пешеходного перехода, где должна была происходить сцена ограбления. Длиннофокусная оптика позволяла снять всю сцену достаточно крупно, а радиомикрофоны давали возможность слышать каждое слово. Актриса, которая по сюжету отнимала у артиста Курда Юргенса, исполнявшего роль адвоката Легрэна, чемоданчик и угрожала его убить, ничем не отличалась от десятков других прохожих, переходивших в это мгновение улицу. Артисты говорили на английском языке, так что каждый прохожий, который находился от них на расстоянии двадцати сантиметров или полуметра, прекрасно все видел и слышал. Это были обыкновенные случайные прохожие на улице, не подозревающие, что идет киносъемка. Но меня тогда глубоко поразила реакция этих людей: те из них, кто видел, слышал и понимал, что происходит, отводили в сторону глаза или отворачивались, делая вид, что они не видят и не слышат. Все это происходило в густой толпе на одной из самых многолюдных улиц Нью-Йорка. Эпизод в результате получился живым и правдивым, хотя, планируя его с режиссерами А. Аловым и В. Наумовым, мы не предполагали, что он так жестоко разоблачит нравы современного большого города.
Так что Алов и Наумов необыкновенно гибкие в этом отношении люди. Им всегда была точно известна конечная цель, а подходы к ней все время менялись, искались до самого последнего момента. Для оператора это очень сложно, так как приходится все время быть готовым к любым вариантам, быть технически обеспеченным на случай любых неожиданностей. Но это настолько же сложно, насколько и интересно.
Одно из чудес «Легенды»: заснули летом, проснулись зимой
Помню, как мы готовились к работе над фильмом «Легенда о Тиле», изучали иконографические материалы, картины Питера Брейгеля, Босха и Вермейера, точнее всего выражающие реалии и фантазии того времени и того мира, который режиссеры задумали воссоздать в своем фильме. Определив стилистику ленты, мы подошли к следующему этапу — отбору мест будущих съемок. Алов и Наумов были очень требовательны, даже придирчивы, они по крупицам собирали то, что работало на образный строй «Легенды». Каналы и старинные улочки в Нидерландах, средневековые замки в Польше, песчаные карьеры в Подмосковье, «голландский» домик с каналом в Кусково под Москвой и даже петли дорог с крутыми подъемами и спусками в Крылатском. В конце работы, когда все эпизоды фильма собрались воедино, на экране предстал особый мир, исторически достоверный, но лишенный каких-либо национальных признаков и географических особенностей. Это был условный вселенский мир Питера Брейгеля, который мы видим на его пейзажах. Иеронимус Босх внес необходимую мистическую составляющую, которая была совершенно необходима в этом сюжете. А Вермейер определил особую световую среду и колорит. Для того чтобы еще точнее настроить восприятие зрителя, в начале фильма был введен эпизод со слепыми. Эти слепые были скопированы с картины Брейгеля. И весь эпизод представлял собой как бы дальнейшее развитие сюжета картины великого художника.
В этих превращениях живописных полотен в движущиеся картинки, в киноизображение очень помогал талант Наумова-художника. То, что он предлагает, он всегда может нарисовать, то есть сделать зримым, и я сразу же могу это оценить и понять, какими техническими средствами это можно осуществить. Иными словами, мы говорили с Аловым и Наумовым на одном языке, а это у режиссера и оператора бывает не часто.
Кстати сказать, похожим образом складывались отношения Алова и Наумова с художником-постановщиком Евгением Черняевым. В большом павильоне киностудии «Мосфильм» Черняев построил мегадекорацию под натуру. Она изображала фрагмент средневекового фламандского городка и состояла из десятка зданий — небольших фламандских домиков (один был даже двухэтажный) и двух каналов с мостиками, наполненных водой. Необходимость в постройке такой мегадекорации была продиктована тем, что в ней происходило очень много действия (большой метраж) и снимать это на натуре во Фландрии было бы слишком дорого и непроизводительно. Тем более что настоящий город Дамме, родина Тиля Уленшпигеля, выглядел очень непривлекательно. Поэтому режиссеры А. Алов и В. Наумов и художник Е. Черняев решили построить некий собирательный фламандский городок XVI века. Он включал в себя не только множество улочек, переулков, мостиков, двориков, но и интерьеры, которые были сделаны в каждом из домов. Внутри каждого дома можно было снимать, как в обычной декорации. С той только особенностью, что каждый дом был, естественно, покрыт крышей и поэтому нельзя было внутри установить никаких осветительных лесов, это создавало для меня определенные сложности при съемке. Вместе с Черняевым мы очень тщательно продумали внутренние планировки этих домиков, где предстояло снимать интерьеры. Некоторые стенки этих домов убирались, открывалось пространство, сквозь которое можно было осветить внутренность дома. Но самые большие трудности в освещении возникали тогда, когда необходимо было снять общий план улицы или перекрестка, с каналом, мостом, с несколькими домами в кадре. Потому что необходимо было воссоздать в точности дневное натурное освещение, каким оно бывает в пасмурный или солнечный день. Трудности привели меня к небольшому профессиональному открытию, за что я тоже благодарен моим режиссерам.
Тиль и Ламме. Въезд в город на ослах
Декорации Черняев, по просьбе режиссеров, строил не только в павильоне, но и на натуре. И это тоже была мегадекорация, изображающая городскую площадь нидерландского городка, затопленного до уровня второго этажа морской водой. Декорация была построена в небольшом заливчике, соединенном с морем, с таким расчетом, чтобы на эту площадь могли заплывать парусные корабли. Корабли были оснащены парусами и имели довольно внушительные размеры, около тридцати метров (они были переделаны из рыболовецких сейнеров). Корабли должны были появляться на мирной площади городка, стрелять из пушек, высаживать десант, устраивать пожары, сеять панику. В общем, предполагалось снять целый эпизод, который являлся ключевым в изобразительном решении и совпадал с кульминацией драматургического построения. И поэтому было решено для съемки этого действия использовать четыре съемочные камеры, потому что репетиция действия, его постановка, отработка трюков и эффектов занимала целый день, а на съемку оставалось не более 20–30 минут, впрочем, этого было вполне достаточно. В действии были заняты сотни людей: артисты, исполнители трюков, пиротехники, а также множество домашних животных: лошади, свиньи, собаки и т. д. Вместе с режиссерами, учитывая расположение домов и направление действия, мы разместили четыре съемочные камеры таким образом, чтобы, во-первых, каждая из них не снимала другие камеры, которые стояли в других местах; во-вторых, чтобы каждая камера снимала определенную фазу общего действия, а не всю сцену целиком, исходя из необходимой крупности и направления; в-третьих, чтобы все камеры были расположены по свету таким образом, чтобы обеспечить тональное единство всего эпизода во время монтажа. В результате, как я уже сказал, был снят всего один дубль, он длился минут 15–20 и обеспечил картину необходимым монтажным материалом. В таких многоплановых, многолюдных съемках всегда все приемы тщательно продумываются, и здесь надо отдать должное режиссерам, которые не боятся масштабности замысла, потому что умеют, точно полководцы, справляться с ним. Эффектность и масштаб вы можете наблюдать во всех их картинах.