Военкоматчикам запомнились добрые дела, подтвержденные сертификатами, и фотографии с плакатом «Миру мир» в руках претендентов на АГС. И теперь военкомы поясняют новому поколению призывников, что «четко работают Свидетели Иеговы, справка у них всегда есть. А если у вас убеждения, тогда идите сначала к правозащитникам, они вам расскажут, что делать. И после справку дадут».
Военкоматам и призывным комиссиям проще иметь дело со Свидетелями Иеговы и волонтерами с их документальными подтверждениями, чем с обычными парнями, нигде не состоящими, приходящими со своим заявлением — сочинением на свободную тему об убеждениях. У нормального российского бюрократа «сносит крышу», когда его вынуждают поверить, что закон обязывает его принять столь важное решение без справки и без взятки, на основании голословных утверждений о каких-то книжках и фильмах, рассказах дедушки о войне и тому подобного.
Под углом зрения сотрудников военкомата, занятых выполнением плана по призыву и заинтересованных поэтому толковать право на АГС ограничительно, слово «обоснование», примененное по отношению к убеждениям в законе об АГС, является синонимом слова «доказывание». Полковники и генералы успешно убедили в этом журналистов, а через последних — призывников и их родителей. Отсюда повторяющиеся эксцессы отказов в праве — отказов неправовых, с которыми приходится бороться в суде.
А у суда нет выбора, как только признать право заявителя на АГС, будь он адептом любой веры или носителем иных убеждений, не имеющих отношения к религии. Почему?
На чем основано столь категоричное разграничение «обоснования» от «доказывания»? Не является ли предлагаемое здесь толкование наиболее удобным одной стороне, и что мешает призывной комиссии руководствоваться иным пониманием закона? Ведь если обратиться к Толковому словарю Ушакова, то там слово «обоснование» раскрывается так: «Основа чего-нибудь, положение, подкрепленное доказательствами». Однако, по Словарю Ожегова, «обоснование» означает «то, чем что-нибудь обосновано, довод». Таким образом, значение слова «обоснование» вариативно.
Но нас интересует не слово, а юридический термин в том смысле, в котором он используется для целей закона об АГС. Так как определения термина «обоснование» ни в одном законе не дается, его следует выявить.
Правоотношения, связанные с АГС, относятся к сфере гражданского права, процессуальная их часть регулируется Гражданским процессуальным кодексом РФ. В ГПК РФ «обоснование» как термин используется, но никак не толкуется. Зато дается следующая дефиниция понятия «доказательства»: «Доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела». (часть первая статьи 55 ГПК РФ).
Из данной процессуальной нормы очевидно, что юридически доказательства и обоснования — не одно и то же. Доказательства строятся на фактах. Если бы от призывника требовались факты, в законе так бы и говорилось: «должен доказать».
Понятие «обоснование», не имеющее четкой юридической дефиниции, наиболее полно раскрыто в Философском энциклопедическом словаре[18]: «Обоснование — мыслительная процедура, основанная на использовании определенных знаний, норм и установок для принятия каких-либо утверждений, оценок или решений о практических действиях» (с.432).
Таким образом, воспользоваться АГС может любой пожелавший этого гражданин, подлежащий призыву, за исключением разве что тех, кто своими действиями опровергает собственные утверждения о наличии убеждений, несовместимых с военной службой. О том, какими могут быть эти убеждения, говорится в главе 4.
Есть работа для АГС-ников и в сельском хозяйстве. В перечне профессий на 2011 год был коневод, конюх, ветеринар, ветеринарный фельдшер, зоотехник, приготовитель кормов.
Помимо прямо названных в статье 59 оснований конституция допускает определение федеральным законом и иных, кроме убеждений или вероисповедания, оснований замены военной службы по призыву альтернативной гражданской службой.
Право на АГС представителей коренных малочисленных народов — дополнительно гарантировано законом[19]. Малочисленными признаются народы, проживающие на землях традиционного расселения своих предков, насчитывающие на территории России менее 50 тысяч человек и внесенные в специальный перечень, утверждаемый Правительством РФ[20]. Наделение их правом на АГС имеет цель защиты исконной среды обитания и самобытности малочисленных этнических общностей. Поэтому закон предоставляет возможность пройти АГС не всем, определяющим свою принадлежность к малому народу, а лишь тем из них, кто ведет традиционный образ жизни, осуществляет традиционное хозяйствование и занимается традиционными промыслами. Таким призывникам, если они не хотят идти в армию, не нужно заявлять о своих убеждениях. Службу они проходят по месту жительства — в оленеводческих хозяйствах, рыболовецких или художественно-промышленных артелях.
Количественные и иные особенности коренных малочисленных народов для Республики Дагестан, исходя из уникальности ее этнического состава, определяются иначе, в особом порядке. Так, русские, проживающие в Дагестане, признаются коренным малочисленным народом[21].
Однако если не возникает проблем с определением видов традиционного хозяйствования малочисленных оленеводческих народов, то выявить подходящую под это определение деятельность для проживающих в Ленинградской области вепсов, ижорцев, води, а тем более для русских в Дагестане не так просто. Решить эту проблему можно, организуя, например, артели традиционных ремесел, восстанавливая утраченные промыслы, либо добиваясь признания права на АГС представителей традиционных народов, проживающих в национальных поселениях и работающих в традиционных для их предков отраслях хозяйствования. Например, вепсы исконно занимались добычей и обработкой камня. Те из них, кто по-прежнему проживает в деревнях Вепсской волости (Карелия), вполне могли бы проходить АГС на предприятиях по добыче и обработке природного камня, т. е. заниматься традиционным для этого народа промыслом.
Я понял, что я игрушка,
В тылу же купцы да знать,
И, твердо простившись с пушками,
Решил лишь в стихах воевать.
Определяя круг тех, кто имеет право замены военной службы альтернативной гражданской службой, закон об АГС соответствует Конституции не в полной мере. Конституция гарантирует право на АГС всем гражданам, убеждениям или вероисповеданию которых противоречит несение военной службы независимо от того, когда и при каких обстоятельствах осознали они это противоречие. Законом же не предусмотрена возможность замены военной службы на альтернативную тем, кто уже проходит службу по призыву. А ведь порой лишь непосредственное погружение в армейскую жизнь пробуждает в человеке осмысленное внутреннее неприятие военной службы.
Ограничивается право на АГС и формальным пресекательным сроком: при подаче заявления менее чем за 6 месяцев до начала призыва, в ходе которого гражданин должен быть призван, в замене военной службы альтернативной гражданской может быть отказано только лишь на основании пропуска установленного законом срока. И это, хотя и узаконено, не соответствует Конституции.
Не менее сомнительна, в смысле конституционности, обязанность гражданина подать заявление на АГС и отстаивать на призывной комиссии свое право до достижения 18-летнего возраста. Призыв наступает для молодого мужчины одновременно с совершеннолетием, что прямо следует из статьи 60 Конституции РФ («гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуществлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет»). Условие же заблаговременной подачи заявления государство выставляет лицу, юридически (да и фактически!) являющемуся ребенком. И в этом смысле оправдано высказываемое российским Уполномоченным по правам человека, да и не только им, предложение о повышении возраста призыва до 19–20 лет. Чем взрослее будет гражданин, подлежащий призыву, тем сознательнее и ответственнее подойдет он к выбору между двумя видами повинностей и к самой избранной им службе.
Искусственное, нарушающее свободу совести, сужение круга граждан, допускаемых государством до альтернативной службы, происходит как от незаинтересованности военных ведомств в любом расширении конкурирующей службы, так и по вульгарным соображениям бюрократического учета. При разработке модели направления на АГС в Правительстве сочли разумным сконцентрировать весь процесс в центре, так, чтобы «путевку» на альтернативную службу каждый получал непременно из Москвы. Отсюда — громоздкая схема, порождающая полугодовой цикл: от признания права на АГС на первой призывной комиссии до выдачи предписания к конкретному месту службы. Но интересы ведомств, ни удобство чиновников не признаются по Конституции достаточными основаниями для ограничения прав и свобод.
Что касается военнослужащих по призыву, то они, безусловно, вправе бороться за свою нравственную свободу, защищать свое право на АГС в суде, в том числе конституционном, обжалуя неконституционность закона, препятствующего свободному выбору. Но обжалование требует не только знания юридических технологий. Оно требует времени. Если военнослужащий, уже проходящий службу по призыву, рискнет начать процедуру такого судебного спора, находясь в воинской части, он, скорее всего, завершит срочную службу раньше, чем закончится суд, тем паче — конституционный.